Слуги этого мира

Иначе сгнил бы еще за амбаром Дикаря, измазанный дерьмом, – сказал себе Ти-Цэ.

– Бой за жизнь, честь и достоинство начинается для вас прямо сейчас, – сказал Наставник. – Я позволил своей крови течь в вас. Мы на веки связаны косвенным родством, и теперь вы не посмеете облажаться. Покажи, мое приемное потомство, чего стоишь. Или сгинь.

– Да, Наставник! – хором отозвались ученики.

Мужчина поочередно встретился взглядом с каждым из них.

– Славно. – Учитель криво улыбнулся. – Тогда начнем.

24

– Шевелись, пошел, пошел, ПОШЕЛ! – подгонял Наставник. – Внимание: приготовились!

Ученики пропали из поля зрения: в мгновение ока затерялись в густой растительности джунглей по отработанной на миллиардный раз тактике. Наставник хорошенько замахнулся и с интервалом в полсекунды запустил высоко в небо два простеньких снаряда.

Еще до того, как бревнышки задержались в воздухе, чтобы после упасть вниз, с накренившегося от тяжести деревца подпрыгнул крепко сколоченный молодой йакит с тренировочной разящей чашей на левой руке. Прямо в воздухе он вышел из стойки и вытянулся во весь рост. В лучах заходящей старой звезды блеснули две половины щита. Мгновение – и йакит в тяжелой набедренной повязке сомкнул чашу по центру одного бревна и разрубил его на две равные половины, а второй снаряд отшвырнул от себя обеими ногами. Он сделал это, перевернувшись в воздухе с завораживающей, кошачьей грацией, но с такой силой, что оставил на бревне узор своих когтей.

С многометровой высоты йакит приземлился на одно колено прямо перед Наставником. Затем выпрямился и почти сравнялся с учителем ростом.

На землю дождем посыпалась щепа; две половины разрубленного бревнышка упали рядом.

– Хорошо, – кивнул Наставник сыну. – Следующий!

Ку-Ро еще раз приклонил колено и отошел, чтобы не загораживать Наставнику обзор на других испытуемых. Он прислонил чашу к стене мастерской, а сам уселся на одну из подушек теоретического класса, скрестив ноги. Без лишних напоминаний он принялся постепенно сгибать и растягивать тело, чтобы снять напряжение с мышц.

Ти-Цэ изо всех сил старался подобраться к деревцу так, чтобы не увидел и не услышал матерый йакит. Несколько лет назад, когда он делал это впервые, задача казалась невыполнимой. Всякий раз, когда кто-то из учеников по неосторожности обнаруживал себя, снаряды летели не в небо, а прямо им в голову. Сейчас этого унизительного замечания удавалось избежать большинству.

Очень многое изменилось с той поры.

Сразу после возвращения к тренировкам стремительному изменению подверглась не столько воспитательная программа, сколько сами ученики. Вместе с порогом лагеря они переступили некую точку невозврата, и юноши стали преображаться на глазах.

Они росли, еще чаще линяли и обрастали долговечной густой шерстью, совсем как у взрослых мужчин. Также неожиданно и у всех враз сломались голоса, а потом и выпали молочные бивни. Несколько дней от боли они практически не могли есть, пока коренные наконец не прорезались из скул. На подбородке тоже вылезли небольшие, теряющиеся в волосах клыки. Их появление на свет прошло куда менее хлопотно: отделались зудом.

Они росли быстро, и Наставник строго следил, чтобы также круто менялась их учебная подготовка, рацион питания и особенно – физическая нагрузка. Ученики и оглянуться не успели, как начали обрастать мышцами и становиться все шире в плечах. Росли и их познания: они изучили служебный этикет, научились общаться с помощью магнитного поля, в том числе по шифру, знали уже не один десяток языков. Они регулярно занимались всевозможным творчеством, танцами, пением (с тех пор, как окрепли их голоса – горловым) и медитацией. Но если раньше трудности при этом испытывал только Ти-Цэ, то теперь, ближе к обряду инициации, сконцентрироваться как следует все труднее становилось не только ему.

Они начинали думать о женщинах. Оживлять в памяти запахи, которые чуяли в долине много лет назад, поднимать воспоминания о купающихся в источнике самках, гибких, изящных, широких в бердах – словом, невероятных. И чем невиннее казались им поначалу фантазии, тем труднее потом было вернуть себе ясность ума. Ти-Цэ, к примеру, все время ловил себя на том, что с нетерпением ждет отбоя, чтобы дать воображению волю. Но уже через несколько минут крепко об этом жалел: сна не оставалось ни в одном глазу – только желание выть до самого утра. В такие моменты он и остальные ученики был особенно благодарен Наставнику за то, что он и днем и ночью давал взъерошенным и раздраженным юношам обливаться холодной водой столько, сколько душе было угодно, и увеличивал нагрузки, чтобы в следующий раз они отключались еще до того, как успеют удобно устроиться в постелях. На самого учителя они тоже стали смотреть еще под одним, особенным углом: они видели в нем опытного самца, который познал в жизни все, и в том числе женщину. Много-много раз.

До обряда инициации оставалось всего несколько недель. Ученики неудержимо неслись к завершению своего обучения.

– Следующий! Следующий! Следующий!

Ти-Цэ подобрался к исходной точке прыжка и вскочил на гибкое дерево. За две секунды он забрался на самую верхушку, ствол накренился, и в тот момент, когда Наставник запустил снаряды в небо, Ти-Цэ, подталкиваемый деревцем, прыгнул.

Наставник следил за тем, как ученик рубит надвое бревно и отталкивает от себя второе такое же ногами.

– Сместил удар ниже центра тяжести снаряда, – вынес вердикт учитель. – Идешь на второй круг. Живо!

– Да, Наставник. – Ти-Цэ встал с колена, стряхнул с щита щепки и вновь исчез в кустах. Он еще не успел отдышаться, когда снова занял очередь на прыжок.

Он не был единственным, кого отправляли на вторую попытку, так что это не особенно задевало его самолюбие, однако о первом же удачном прыжке Ку-Ро старался не думать. Наставник сына вообще почти никогда не отправлял пробовать снова, и их семейные узы здесь роли не играли никакой: не требовалось доказательств того, что сентиментальность – последнее, чему был подвержен учитель. Просто приуменьшать заслуги Ку-Ро не было смысла. Учеником он был блестящим, так что даже Наставнику все чаще было не к чему придраться (хотя он пытался найти повод, и еще как). Ти-Цэ прикладывал массу усилий, чтобы от него не отставать, но понимал, что иногда последнее слово оставалось за наследством.

С годами Ку-Ро все больше становился похожим на отца. Кровь Наставника проявлялась у него в самых разных испытаниях, и практически всегда гарантировала первое место. Это сильно играло ему на руку, учитывая, каким требовательным в последнее время стал Наставник.

У столба наказания побывали все, и не по одному разу. Каждый день Наставник устраивал забег с препятствиями и, чтобы добавить мотивации, наказывал вечером того, кто прибегал к финишу последним. Однажды Ти-Цэ, который бежал предпоследним, прямо перед финалом сбил с ног один из собратьев и оставил позади. Но в ответ на возмущения и высказывания о подлости и несправедливости Наставник лишь пожал плечами.

– Имэн не будут преследовать тебя по правилам, – говорил он и сочно щелкал зазубренным хлыстом. – Будь готов к любому повороту событий. Десять ударов за последнее место и, пожалуй, еще пять за наивность.

С тех пор борьба за спокойный вечер без побоев стала откровенно грязной. Именно этого Наставник и добивался. Сейчас их самыми сильными противниками были они сами: крепкие, развитые, ловкие и не желающие проигрывать.

Когда последний ученик совершил устроивший Наставника прыжок, он собрал всех перед амбаром. Учитель сложил за спиной руки. На него внимательно смотрело двадцать восемь пар чуть дрожащих в глазницах глаз.

– Завтра вас ждет особенная тренировка, – сказал он, – и если вы ее не пройдете, то шансы добраться до Плодородной долины живыми будут близки к нулю. Однако, – повысил голос Наставник, когда по строю пробежала взволнованная рябь, – если я говорю вам об этом прямо, это значит, что среди вас нет никого, кого я посчитал бы недостойным бороться за жизнь и мужскую зрелость.

Никто из йакитов не посмел шелохнуться.

– Завтра каждый из вас добудет себе иритта, – продолжил он. – Отныне транспорт себе добывать будете сами. И чем быстрее вы с этим управитесь, тем больше времени у вас останется на само задание.

Это даже не его часть? – ужаснулся про себя Ти-Цэ.

– Далее, каждого из вас я отправлю в глубину джунглей, туда, куда ни разу не заводил. В вашем распоряжении: приобретенные за годы тренировок навыки и походный мешок, который соберу для вас я лично. Против вас: незнакомая местность, хищники и еще звезды знают какие опасности. Ваша задача: найти разящие чаши, те самые, которые я выковал для каждого из вас в благословение двадцать два года назад. – Он усмехнулся всеобщему удивлению. – Да. Они уже ждут вас в глубине джунглей, все в одном месте. Вам необходимо добыть щиты и научиться ориентироваться на местности. На поиски будут даны сутки. Один ученик – одна разящая чаша. Это ясно?

– Да, Наставник!

– Отлично. Вопросы?

Ку-Ро вскинул руку.

– Говори, – позволил учитель.

– Тот, кто не найдет щит в срок, оружие не получит вовсе?

Тонкие губы Наставника растянулись в улыбке. Повисла давящая тишина.

– Так и есть, – сказал он. – Тот, кто не справится, пойдет в бой на обряд инициации голыми руками. Оружие надо заслужить, а без него, как понимаете… выйти из схватки победителем будет трудно. Не рекомендую вам завтра проигрывать в мою игру. – Он обвел учеников многозначительным взглядом. И улыбнулся еще шире. – А сейчас – спать. Объявляю отбой.

Наставник неторопливо двинулся в сторону своей хижины. Огорошенные новостью ученики спустя минуту один за другим скрылись в стенах амбара.

Обстановка в лагере накалялась. Ученики думали о предстоящем задании, о том, чем был чреват провал… Просто не верилось, что, несмотря на все старания, дойти до конца, стать супругами, отцами, служащими – да и просто мужчинами, – могли не все. Возможно тот, кто прямо сейчас укладывается спать по соседству, уже через несколько недель упадет замертво в неравной схватке с имэн.

А может быть и ты сам.

Во всяком случае в эту самую минуту все как один молодые йакиты были одержимы надеждой на счастливый исход завтрашнего испытания. Если им удастся завладеть благословленным Наставником оружием, они воспрянут духом, а именно это им было необходимо больше всего.

Ти-Цэ улегся и закрыл глаза. Он надеялся, что завтра все пройдет как надо, но его не покидало тревожное предчувствие.

Сориентироваться на незнакомой местности, наверное, будет не совсем просто. Самостоятельно противостоять крупной агрессивной дичи и мелким ядовитым тварям – тоже. И добыть иритта без контроля Наставника – допустим, тоже.

Но…