Корона и тьма. Темный замок

– Твои слова красивы, но цели без власти – ничто. И я дам тебе эту власть.

Он развернулся, и его плащ, обагрённый кровью, развевался за ним, как знамена его власти. Он направился к замку, зная, что Темный Рыцарь пойдёт следом.

Эндориан задержался на мгновение, его взгляд снова упал на поле боя, где корчились последние раненые, брошенные умирать. Внутри него тьма и свет вновь начали борьбу. Он знал, что путь, на который он встал, приведёт его к новым битвам, новым смертям и новым выбором.

Не отводя взгляда от горизонта, он медленно последовал за Годриком, его шаги звучали глухо по багровой земле. Каждая смерть, каждый крик и каждый взмах меча приближали его к истине, но также всё глубже погружали его в бездну, откуда не было возврата.

Глава 5. Эхо пустоты

Высоко над бушующим морем, там, где волны яростно разбивались о острые, словно лезвия, скалы, возвышался мрачный силуэт чёрного замка. Его тёмные башни, будто когти, тянулись к беззвёздному небу, увенчанному серебристым светом полной луны. Ветер завывал, проникал в трещины стен, словно сам замок вздыхал, жалуясь на свою долгую, проклятую жизнь.

Когда-то, давным-давно, этот замок был сердцем великого королевства. Его залы сияли золотом, стены были украшены гобеленами, а мраморные полы отражали свет многочисленных факелов. Но сейчас всё это было лишь воспоминанием. Камни его стен, почерневшие от времени, обвились колючими лозами, будто сама природа пыталась скрыть его от глаз мира. Легенды о проклятии замка распугивали путников, а его силуэт внушал страх даже в тех, кто видел его только на горизонте.

Внутри царила пустота. Тени старых дней обитали в тёмных коридорах, заполняя их гнетущим присутствием. В полнолуние замок оживал. Не так, как живут дома людей, а как живёт кошмар, пробуждающийся из глубин чьего-то разума. Прошлое вытекало из трещин стен, будто яд из раны, оживляя призраков, навечно прикованных к этому месту.

Но среди всех душ, блуждающих в этих холодных залах, одна была ярче других. Король Элдрик, последний правитель этих земель, оставался пленником своего собственного творения. Его фигура, полуразмытая, полупрозрачная, появлялась среди теней. Высокий, величественный, но изуродованный вечным отчаянием. Лицо, некогда красивое, было отмечено следами горя и безумия. Глаза, глубоко посаженные, горели странным светом, словно угли, не потухшие в остывающем костре. Элдрик ходил по залам, которые когда-то знал до последнего камня. Его шаги эхом разносились по пустоте, а голос, низкий и дрожащий, наполнял пространство:

– Элис… – произнёс он, словно имя её могло сломить тишину.

Элис. Его королева, его любовь, его проклятие. Она была здесь, он чувствовал это. Каждый раз, когда луна освещала замок, её тень появлялась на краю утёса. Её фигура, прозрачная, словно сотканная из лунного света, стояла, глядя в бушующее море.

Элдрик останавливался у окон, его взгляд устремлялся к ней. Руки сжимались в кулаки, словно он мог силой воли заставить себя пройти через холодный камень и коснуться её, хотя бы раз.

– Почему… – шёпот слетал с его губ. – Почему я не могу быть с тобой?

Ответа не было. Элис, словно статуя, неподвижно смотрела на волны. Её платье развевалось, как дымка, её лицо, холодное и прекрасное, оставалось пустым.

Воспоминания Элдрика затопили его разум. Он помнил тот день, когда стоял там, где сейчас стояла она. Ветер бил в его лицо, а утёс под ногами казался единственным путём к спасению.

Он видел её. Или то, что считал её образом. Она звала его, стояла на том самом краю, где они всегда встречались в полнолуние. Её голос, мягкий и зовущий, пробивался через шум волн. Он рванулся к ней, крича её имя, но её глаза, полные печали, только отразили истину. Она была мертва.

В отчаянии, которое затмило разум, Элдрик бросился вниз, к волнам, надеясь найти её в другом мире. Но вместо спасения он обрёл вечное заточение. Смерть отказалась принять его, а тьма замка стала его клеткой.

Теперь, каждое полнолуние, он стоял на том же месте, видя её призрачный образ. И каждый раз боль возвращалась, наполняя его душу криком.

– Элис! – его голос эхом прокатился по залам.

Только ветер ответил ему, принося с собой солёный запах моря и шум волн. Его королева исчезла, растворившись в ночи. Элдрик остался один, навечно скованный проклятием замка, утёса и луны, которая всегда показывала ему её, но никогда не давала быть с ней.

Вновь одиночество обволокло замок, словно плотное покрывало, оставляя Элдрика в тишине, наполненной его собственной мукой.

Элдрик, склонив голову, сжимал руками землю у края утёса, словно надеялся удержать её в этом мире силой своей воли. Его тело, призрачное и неосязаемое, казалось, дрожало от напряжения, а взгляд метался между лицом Элис и горизонтом, где первая полоска рассвета уже пробивалась через тучи.

– Я не могу так больше, – прошептал он, его голос утонул в шуме волн. – Я не могу смотреть, как ты исчезаешь, раз за разом, оставляя меня одного в этой пустоте.

Элис шагнула ближе, её образ стал чуть яснее. Лунный свет, словно струящийся через её тело, делал её фигуру ещё более эфемерной. Она присела перед ним, её рука медленно потянулась к его лицу, но остановилась в миллиметре от него.

– Элдрик, – мягко произнесла она, её голос напоминал звук шелеста листьев на ветру. – Мы – тени, воспоминания. Ни один из нас не может изменить то, что уже произошло. Мы связаны этим проклятием, как связаны волны и берег. Но эта связь – не жизнь.

Её глаза, глубокие и бесконечно печальные, смотрели прямо в его. Элдрик затрепетал, будто слова Элис пробивали стены его отчаяния.

– Ты – мой свет, Элис, – прошептал он, его голос дрожал. – Без тебя я ничто. Если мне суждено ждать целую вечность, чтобы увидеть тебя снова, я буду ждать. Но прошу, скажи мне, что этот цикл когда-нибудь закончится.

Элис отвела взгляд, её лицо смягчилось, но в нём читалась какая-то горькая тайна.

– Возможно, конец есть, – тихо сказала она, её голос был почти неуловим. – Но он не в этой жизни и не в этой смерти.

Элдрик попытался найти в её словах хоть какой-то смысл, но утёс под ногами дрожал от морского ветра, а время, казалось, ускользало с каждым мигом.

– Я вернусь, как всегда, – сказала Элис, поднимаясь. Её фигура начала тускнеть, становясь прозрачнее с каждой секундой. – И ты тоже. Такова наша судьба.

– Нет! – выкрикнул Элдрик, его голос эхом отразился от скал. Он попытался подняться, чтобы удержать её, но его руки вновь прошли сквозь пустоту.

Элис, обернувшись в последний раз, посмотрела на него с той самой печальной улыбкой, которая каждый раз становилась для него ножом в сердце. Её тело превратилось в легкий туман, растворяясь в первом свете рассвета.

Элдрик остался стоять на краю утёса, одинокий, с пустым взглядом, устремлённым туда, где только что была она. Море под ним бушевало, отражая его внутреннюю бурю.

– Я буду ждать, – прошептал он, его голос потерял всю свою силу, оставаясь лишь тенью того человека, кем он когда-то был.

Тьма окутывала замок плотным покрывалом, и казалось, что сама природа подчинилась её воле, оставив это место за пределами жизни и времени. Элдрик неподвижно стоял у края утёса, его фигура сливалась с тенью, став частью этого мрачного ландшафта. Его глаза, как два холодных огня, не отрывались от горизонта, где лишь серый свет рассвета боролся с угасающим сиянием луны.

Замок был молчаливым, но его тишина была обманчива. Здесь эхом разносились звуки прошлого – шёпоты, шаги, отголоски смеха, давно утраченного и забытого. Каждый камень, каждая щель в стенах хранили память о том, что некогда здесь было, и, как само замок, Элдрик был обречён переживать эти воспоминания снова и снова. Но его одиночество нарушалось. Время от времени в его владения заходили те, кто не понимал, куда ступил. Эти путники, привлечённые легендами или случайно забредшие в поисках укрытия, наполняли замок чуждой жизнью. Их шаги по древним плитам отдавались глухим стуком, словно напоминая Элдрику, что его мир, каким бы забытым и затхлым он ни был, всё ещё пересекается с миром живых.

Когда они приходили, Элдрик чувствовал проблески эмоций, которые давно стали для него чуждыми. Гнев, за то, что его покой нарушили. Боль, напоминание о том, что он больше не человек. И жажду – неутолимую, жгучую жажду вновь почувствовать себя живым, хотя бы через их страх.

Он следил за каждым из них из тени, его облик растворялся в мраке коридоров. Они никогда не знали, что он здесь, пока не становилось слишком поздно. В моменты их смертельного ужаса Элдрик, как в зеркале, видел свои собственные муки, и это приносило ему странное, извращённое утешение.

Но эти ночи, как и всё в его существовании, проходили. И замок вновь погружался в забвение, а Элдрик оставался один, связанный с этим проклятым местом, которое становилось всё больше частью его самого.

Замок замер, словно его старинные стены затаили дыхание, наблюдая за происходящим. Гулкий стук сапог троих путников разносился по мрачным коридорам, пробуждая что-то древнее и недоброе. Их смех и шутки эхом отражались от покрытых пылью сводов, нарушая вековую тишину. Элдрик, скрытый в густой тени, наблюдал за ними, его призрачная фигура была неотличима от мрака вокруг.

Трое. Они шли вперёд, держа факелы, свет которых казался слишком слабым, чтобы разогнать окружающую тьму. Впереди шагал высокий юноша с дерзким взглядом и мечом, висящим у пояса. Его лёгкая улыбка говорила о самоуверенности, а движения выдавали боевой опыт, пусть и незначительный. Следом за ним шла девушка с короткими светлыми волосами, её лук был наготове, а колчан за спиной казался тяжёлым от стрел. Она оглядывалась по сторонам, но в её глазах читалась не осторожность, а скорее азарт. Третьим шёл коренастый мужчина с бородой, держащий массивный топор, его тяжёлые шаги звучали как удары молота.

Элдрик чувствовал их присутствие, их тепло, их жизненную энергию. Они были чужаками в этом царстве забвения, но их дерзость разбудила в нём нечто древнее, напоминающее о временах, когда он был живым. Их храбрость, граничащая с безрассудством, вызывала у него смутное подобие эмоций – смесь гнева и странного восхищения.

Когда они вошли в главный зал, огромный, мрачный, с высокими колоннами и обрушившимися сводами, тьма, казалось, сгустилась ещё больше. Их факелы лишь на мгновение осветили старинные гобелены, висящие на стенах, и массивные ржавые мечи, разложенные на полу – оружие его павших воинов.

Юноша остановился первым, его взгляд настороженно метнулся к дальнему углу зала.

– Это место… странное, – пробормотал он, положив руку на рукоять меча. Его голос был тихим, но в нём звучал еле уловимый страх.

– Что ты боишься? – рассмеялась девушка, её голос прозвучал неестественно громко в этой гнетущей тишине. – Это всего лишь старый замок.

Но коренастый мужчина нахмурился, его взгляд скользнул по затхлым стенам, будто что-то невидимое пронзило его разум.

– Тихо, – сказал он, голосом, полным настороженности. – Что-то здесь не так.

И вдруг свет их факелов дрогнул. Воздух стал тяжёлым, как будто наполнился невидимой пеленой, и странный шёпот, казалось, прокатился по залу, едва слышный, словно ветер пробежал по разрушенным коридорам.