Корона и тьма. Темный замок

– Когда-то и здесь было также, как везде, – сказал он. – Но я смог найти способ удержать порядок. Дисциплина и верность – вот, что я ценю. И мои люди понимают это. Я не позволяю посторонним сюда заходить и не принимаю новых работников. Те, кто здесь живёт, остаются здесь с рождения до смерти. И это держит наш мир крепким.

Эндориан прищурил глаза.

– Это напоминает мне слова Годрика, – сказал он, откинувшись на спинку стула. – Ты всегда был его самым верным союзником. Он говорит, что без тебя многие из его побед не были бы возможны.

Гильдред кивнул, его взгляд стал более серьезным.

– Да, Годрик и я прошли через многое. Мы воевали вместе на равнинах Светлоземья, – начал барон, взгляд его затуманился воспоминаниями. – Это были бесплодные земли, дикие и опасные. Но там были богатые пастбища, и Годрик хотел их для своего скота. Мы шли вперёд, изгоняя коренных жителей, сжигая их деревни, их поля, забирая всё, что было нужно. Это была жестокая война, но мы сделали всё, что было нужно для расширения владений короны.

– Ты гордишься этим? – спросил Эндориан, его голос прозвучал неожиданно остро.

Барон бросил на него острый взгляд.

– Гордость здесь ни при чём, рыцарь, – ответил он. – Это необходимость. Годрик – мудрый правитель, и он понимает, что ради процветания нужно жертвовать многим. Те земли сейчас кормят половину королевства. Они стали домом для новых поселений, и это не было бы возможно без нас. Эндориан молча кивнул, хотя внутри него что-то дрогнуло. Он знал жестокость Годрика не понаслышке, сам был его орудием. Но услышать об этом вот так, словно это не более чем хладнокровный расчет, заставило его вспомнить собственные тёмные поступки. Однако, он не показал сомнений.

После короткого перерыва в разговоре, барон сменил тему:

– Но расскажи мне, рыцарь, с какой вестью ты пришел ко мне от короля?

Эндориан достал из-за пояса свиток с печатью Годрика и протянул его Гильдреду. Барон разломал печать и развернул пергамент, его глаза быстро пробежали по строчкам.

– Король требует увеличения налогов, – тихо произнес барон, его лицо потемнело.

– Да, – коротко подтвердил Эндориан. – Он ожидает от тебя полной лояльности и выполнения своего приказа.

Гильдред встал, его лицо исказилось от гнева.

– Эти люди и так работают на износ! – вскрикнул он. – Я не могу выжать из них больше, чем они уже дают! Если я увеличу налоги, мы потеряем всё, что построили здесь!

Эндориан, не теряя самообладания, медленно поднялся.

– Короля не волнуют твои оправдания, – произнёс он ледяным тоном. – Его интересует результат. Ты служишь ему или предаёшь его. Выбор за тобой.

Барон опустил голову, сдерживая ярость. Он знал, что у него не было выбора.

– Хорошо, – наконец произнёс он, голос его охрип. – Я сделаю то, что требуется.

Эндориан вновь сел, довольный исходом. Он знал, что Годрик всегда получит своё, и никто не осмелится пойти против его воли. Но как только этот вопрос был решён, гул голосов и стук мечей на арене отвлекли их внимание. Туры рыцарского турнира продолжались пока солнце не скрылось за горизонтом.

Ночь опустилась на поселение, но в отличие от тягостной тьмы, что окутывала Харистейл, здесь царило веселье и шум праздника. Барон Гильдред, выполнивший приказ короля, предоставил всему отряду Эндориана место для ночлега. Самому тёмному рыцарю барон предложил расположиться в своем доме, как почётному гостю и посланнику короля. Но Эндориан отказался, предпочитая не выделяться из своей группы. Ему не нравилось покидать отряд, тем более что настроение здесь казалось слишком легкомысленным. Он привык быть в постоянной готовности, всегда на стороже, особенно когда дело касалось столь серьёзных тем, как налоги и защита.

За ночь поселение наполнилось звуками музыки и смехом. Турнир был лишь началом, и теперь, когда официальная часть праздника завершилась, наступило время настоящего веселья. Вокруг пылали костры, воздух был наполнен ароматами жареного мяса и пряностей. Люди собирались на площади, под звуки музыкальных инструментов. Играли барабаны, задавая ритм, звонкие флейты добавляли лёгкие, игривые мелодии, а странный инструмент, похожий на рожок, издавал низкие, гулкие звуки, которые будто пронзали воздух. Песни и пляски не стихали до самого рассвета.

Девушки, одетые в простые, но яркие одежды, закружились в танце. Их волосы развевались на ветру, а ноги легко касались земли в ритме музыки. Даже мужчины, после изрядного количества выпитого вина, пытались присоединиться к танцам. Смеясь и спотыкаясь, они плелись за девушками, создавая всеобщую атмосферу беззаботности. Весь этот хаос лишь подчёркивал контраст между этим местом и тем, что Эндориан оставил позади – за стенами Харистейла царила голодная тьма, а здесь – свет и радость. Но Эндориан не разделял общего настроения. Он стоял в стороне, наблюдая за отрядом, в глубине души зная, что это веселье – временно. Годрик не прощает слабости. Повышение налогов – это лишь первый шаг. Барон мог на время откупиться, но когда-нибудь и этот клочок процветающей земли будет захвачен тенями королевского влияния. И в тот день, как зловещее эхо, сюда придут его люди, чтобы забрать всё, что здесь было.

Утро пришло быстро. Светлый рассвет встретил спокойную деревню, которая медленно просыпалась после ночного веселья. Эндориан был среди первых, кто покинул шатёр. Он не мог позволить себе расслабиться, его мысли были уже далеко. Приказ Годрика был ясен – следовать на побережье, к старому замку на утёсе, который давно покинут и почти разрушен. Годрик видел в нём потенциал. Тот, кто контролировал побережье, контролировал морские пути, а замок, расположенный на высоком утёсе, был идеальным местом для создания гарнизона.

Барон, видимо, предвкушая конец визита, уже собрал сундук с данью, который, по словам Эндориана, был «достаточным». На рассвете отряд был готов к отправке. Сундук был нагружен в повозку, которую барон великодушно предоставил вместе с парой лошадей. Прощание было кратким. Барон проводил отряд с лёгким кивком, пожелав безопасного пути и, конечно, успеха в дальнейших поручениях короля.

Эндориан и его отряд двинулись к побережью. Земли менялись по мере их продвижения на запад – плодородные поля уступали место холмам, покрытым густыми лесами, а затем их взору открылось морское побережье, суровое и неприступное. Грохот волн о скалистые утёсы сопровождал их шаги, словно предупреждая о предстоящих трудностях. И вот, наконец, замок, о котором так много говорили, появился перед ними. Он был огромен и мрачен, как сама ночь. Его стены, покрытые мхом и потрескавшиеся от времени, тянулись вверх, будто пытаясь достичь серого неба. Узкие окна напоминали глаза, следящие за каждым движением. Море билось о скалы внизу, и холодный ветер пронизывал насквозь, наполняя воздух вкусом соли и тайной.

– Это место… – сказал один из рыцарей, его голос дрожал от напряжения. – Оно проклято.

– Проклято или нет, – спокойно ответил Эндориан, – король хочет здесь гарнизон. И мы сделаем всё, что нужно.

Эндориан стоял перед замком, который величественно возвышался над скалами, его исполинские башни пронзали небо, как чёрные когти. Замок был построен из серного камня, каждый его блок был сероватым, но время оставило свой отпечаток: стены покрылись мхом, камень потемнел, словно пропитался тьмой. При свете дня замок казался мрачным и неприступным, а его тени поглощали свет, будто он был врагом этому месту. Окружённый бездной океана и суровыми ветрами, этот замок словно висел на краю мира, отрезанный от всего, что могло быть связано с жизнью.

Годрик не зря выбрал это место, и ему было важно, чтобы замок вернулся под его контроль. Но даже тёмный рыцарь не мог не почувствовать, что в этих стенах скрывается что-то большее, чем просто старые руины.

Сквозь отверстия оконных проёмов был слышен вой ветра, а узкие коридоры внутри замка простирались в неизвестность. Эндориан шагал по залам, его сапоги глухо стучали по каменным плитам, покрытым толстым слоем пыли. Паучьи сети свисали с потолка, обвивая колонны и статуи, что смотрели на него пустыми, каменными глазами. Внутренности замка, несмотря на его ветхое состояние, поражали своей роскошью. Золотые колонны, покрытые паутиной, излучали бледное мерцание в свете солнца, проникавшем через окна. Картины на стенах, старые и потрескавшиеся, всё ещё сохраняли яркость красок, изображая сцены величия, жестокости и войны. Однако, несмотря на запустение, ни золото, ни драгоценности не были тронуты. Всё осталось на своих местах, и это удивило Эндориана. Казалось, никто не решился потревожить эти сокровища, словно замок был под охраной невидимых сил, которые наказывали любого, кто пытался бы присвоить себе хоть что-то.

– Почему золото на месте? – тихо пробормотал один из его рыцарей. – В таких местах обычно всё разграблено до последней монеты…

Эндориан не ответил. Он чувствовал что-то странное, нечто большее, чем просто холод и тьму этого места. Его притягивала древняя сила, скрытая в этих стенах.

Почувствовав лёгкую дрожь в груди, Эндориан вышел на утёс. Ветер обжигал его лицо, но это был не обычный холод. Что-то внутри его тёмного сердца начало пробуждаться, что-то светлое и давно забытое. Он смотрел вдаль, на разбивающиеся о скалы волны, и в тот момент, когда солнечный луч коснулся его лица, его прошибла резкая, острая боль. Он закрыл глаза, пытаясь выдохнуть через стиснутые зубы. Но вместо того, чтобы почувствовать облегчение, он погрузился в темноту. Видения начали преследовать его, как кошмары наяву.

Он стоял на том же месте, но всё было по-другому. Небо затянуто тяжёлыми тучами, море кроваво-красного цвета. Перед ним стоял Элдрик – величественный, молодой король, но его глаза были полны безумия. Эндориан мог слышать его мысли, его гнев и ярость, и видеть, как перед Элдриком, в коленопреклонённой позе, стояли предатели.

Элдрик поднял руку, и в ту же секунду мечи его воинов опустились на головы тех, кто был осуждён. Первые удары разнесли кости и плоть. Мужчины и женщины падали один за другим, их крики перекрывали рев волн. Кровь текла по земле, заливая всё вокруг. Некоторых разрывали на части заживо, других привязывали к деревянным столбам и обливали горячим маслом, прежде чем поджечь.Но это было не просто казнь. Это была расправа, акт ужасающего, безумного гнева, где каждая жертва кричала о пощаде, которую никто не давал. Элдрик стоял неподвижно, его глаза полыхали огнём. Он наслаждался этим зрелищем, чувствуя себя богом, который вершит судьбы. Но даже после сотен убитых, его гнев не утихал. Он кричал, требуя больше крови, больше боли.

Эндориан рванулся назад, пытаясь выйти из видения, но реальность ударила его с новой силой. Он открыл глаза и понял, что стоит в тронном зале, весь в холодном поту. Головная боль вернулась с такой силой, что казалось, его голова готова взорваться.

– Всё в порядке, командир? – раздался голос одного из рыцарей.

Эндориан молча кивнул, но внутри него бушевала буря. Видения возвращались каждый раз, когда он был в тронном зале. Что-то в этом месте пробуждало давно забытую часть его самого, заставляя его чувствовать боль, ужас и страсть, как будто эти события происходили с ним лично. Он снова посмотрел на древние стены:

– Что же это за место? И кто был этот Элдрик?

Темный рыцарь долго стоял в тронном зале, пытаясь взять себя в руки. Его дыхание сбилось, мысли были затуманены, но он не мог позволить себе слабость. Замок словно жил своей жизнью, каждая его стена, каждая колонна напоминали о прошлом, которое Эндориану не давалось понять. Но больше всего его преследовало имя – Элдрик. Это имя врезалось в его разум, словно пробуждая неведомую связь с его тёмным сердцем.

Он посмотрел на трон, который возвышался на другом конце зала. Тяжёлый, из камня, инкрустированный золотом и драгоценными камнями, трон был символом могущества, которое когда-то процветало в этих стенах. Но теперь на нём не сидел никто, и всё это величие превратилось в пыль. Эндориан шагнул к трону, но вновь его поразила боль, как удар молота. Он стиснул зубы, пытаясь удержаться на ногах, но видения снова захлестнули его сознание. Всё вокруг померкло, и он оказался снова в прошлом.

На этот раз он увидел Элдрика не в его царственной ярости, а в глубокой агонии. Молодой король стоял на тронной площади, окружённый толпой кричащих людей. Его взгляд был прикован к женщине, лежащей у его ног, её тело обезображено жестокими пытками. Она была мертва, но Элдрик, словно обезумевший, продолжал звать её имя. Эндориан мог почувствовать его боль, словно это была его собственная. Сущность Элдрика горела от утраты, а его разум разрушался на глазах.

Эндориан выдернул себя из видения, тяжело дыша. Его ладони были сжаты в кулаки, ногти вонзились в кожу, оставляя кровавые следы. Он понял одно: Элдрик, когда-то могучий король, пал жертвой своей собственной боли, своего безумия. Трон, перед которым он стоял сейчас, был свидетельством этой трагедии.

– Это место… оно проклято, – прошептал Эндориан себе под нос.

Его рыцари стояли неподалёку, не понимая, что происходит. Они видели, как их командир борется с невидимыми демонами, но не смели задавать вопросы.

Один из рыцарей всё же решился нарушить молчание.

– Командир, мы нашли несколько карт и записей о замке, возможно, они помогут понять его историю, – сказал рыцарь, держа свитки в руках.

Эндориан медленно обернулся. Он взял свитки, но не стал их сразу раскрывать. Ему нужно было больше информации, больше ключей к разгадке тайны этого места. Но он также знал, что в этом замке что-то скрывается, что нельзя раскрывать. Что-то древнее и могущественное, что нельзя трогать без последствий.

– Пусть отряд займётся подготовкой к ночлегу. Мы останемся здесь на ночь, – приказал он. Его голос был ровным, но в глубине души он чувствовал, что ночь принесёт ответы. И, возможно, опасности, которые их никто не ожидает.