Корона и тьма. Темный замок

Когда рыцари начали разбивать лагерь, Эндориан снова вышел на скалу. Ветер стал холоднее, волны продолжали биться о камни внизу, но теперь всё казалось ещё более мрачным. Он смотрел на горизонт, пытаясь справиться с ощущением, что нечто тёмное и древнее пробуждается. И как только солнце окончательно исчезло за горизонтом, Эндориан снова ощутил странное присутствие. Элдрик, как тень прошлого, был с ним, не покидая его сознание.

В тронном зале было тихо, но как только ночь окутала замок, воздух начал звенеть от невидимого напряжения. Элдрик, теперь уже призрачная фигура, наблюдал за отрядом Эндориана, его гнев горел внутри. Ночью он становился чем-то большим, чем просто духом. Он был частицей самого замка, его разрушителем и его хозяином одновременно. Элдрик ждал, когда придёт момент.

Эндориан, стоя на скале, почувствовал этот момент. Лучик света, который всегда тлел в его сердце, в этот миг вывел его на край, туда, где когда-то стоял Элдрик, видя перед собой призрак своей мёртвой жены. Странное чувство дежавю пронзило его, как будто он уже был здесь, стоял на этом месте, разделяя боль древнего короля. Но это были не просто видения. Это было нечто большее. Эндориан понимал, что то, что связывает его с этим местом, – это не случайность. Каждая головная боль, каждое ведение показывало ему не только историю Элдрика, но и его собственный путь, который был связан с этим проклятым замком.

В этот момент его сознание вновь затуманилось. Ещё одно видение пронеслось перед глазами. Теперь он видел жестокую казнь на площади замка. Элдрик, в полном безумии, собственноручно обезглавливал своих врагов, их головы скатывались по каменным плитам, оставляя за собой кровавый след. Толпа кричала, дети прятались за спинами своих матерей, а Элдрик продолжал свою резню, не останавливаясь ни на мгновение. Эндориан содрогнулся. Он понял, что Элдрик не просто король, а воплощение той тьмы, которая когда-то могла быть светом. И в этой тьме он сам видел часть себя. Эндориан больше не контролировал свои действия, но сохранял внешнюю невозмутимость. Его шаги были уверенными, но каждый из них отдавался эхом внутри его опустевшего сознания. Он шёл сквозь тёмные коридоры замка, не осознавая, что ведёт его не собственная воля. Комната, в которую он вошёл, была огромной, её потолки уходили высоко в тьму, а стены, казалось, сжимались, усиливая ощущение безысходности. Воздух был густым и тягучим, как в застойном болоте. Но даже это не было самым ужасным. Перед ним, в центре комнаты, стоял Элдрик. Его фигура, окутанная темнотой, была едва различима, но глаза горели пламенем. Рыцари Эндориана лежали на полу в окружении растекающихся луж крови. Элдрик методично резал их тела, словно проводил ритуал, разделяя их на части. Один из рыцарей был ещё жив, его глаза были полны ужаса, но из его горла вырывались лишь хрипы – его живот был разрезан, и внутренности, как змеи, выползали наружу. Доспехи были разбиты и разрезаны, как бумажные, конечности – изуродованы до неузнаваемости.

Элдрик, удерживая одного из солдат за руку, медленно резал его плоть, наблюдая, как меч входит в тело и разрывает мышцы. Крики человека были истошными, но в глазах Элдрика не было никакого сочувствия, лишь пустота. Он искал в этих страданиях что-то, что могло заполнить его собственную пустоту, но это не приносило ему облегчения.

Когда Эндориан вошёл, Элдрик, не останавливаясь, поднял свой взгляд. Его глаза сверкали огнём, но с какой-то холодной, равнодушной жестокостью. Его меч светился лунным светом, словно был пропитан древней магией. Окружение замерло в безмолвном ужасе, как будто сама комната застыла в ожидании, затаив дыхание. Эндориан и Элдрик встретились взглядами. Всё вокруг замерло – крики, боль, звук разрезаемой плоти. Элдрик перестал двигаться, держа свой окровавленный меч на уровне груди. Он замер, словно застыл в безвременье, и только его огненные глаза продолжали сверлить Эндориана, как будто пытались проникнуть в самую глубину его души.

– Ты наконец пришёл, – заговорил Элдрик, его голос был глубоким и хриплым, словно он говорил из самой бездны. – Я ждал тебя.

Эндориан молчал. Внутри его сердца что-то пульсировало, что-то из тьмы, которое теперь поглотило его разум. Он был неподвижен, как статуя, но его мысли бурлили в хаосе. Он чувствовал призрак света, что ещё недавно горел в нём, но теперь этот свет был далёким и едва заметным, затуманенным мощью зловещей силы замка.

– Сколько боли я принёс этим глупцам, – продолжил Элдрик, опустив взгляд на истекающего кровью рыцаря, который больше не двигался. – Но всё это – ничто. Я уже давно не чувствую радости от страданий. Пустота гложет меня, и ничто не может её заполнить.

Он подошёл ближе к Эндориану, их лица теперь разделяла всего пара шагов. Огонь в глазах Элдрика горел сильнее, а меч его мерцал тусклым светом. Он остановился, наклонив голову в сторону.

– А ты? Что ты чувствуешь, когда смотришь на их страдания?

Эндориан вновь молчал. Его разум был охвачен тьмой, но этот вопрос эхом пронёсся в его голове. Что он чувствует? Он вспомнил всех, кого убил, всех, кто умер от его руки или по его приказу. Кровавые поля битв, разрушенные города, горящие деревни – всё это мелькало перед его глазами. Но чувствовал ли он что-то тогда? Или же и в нём, как в Элдрике, было только одно – пустота?

Элдрик, видя замешательство в глазах Эндориана, ухмыльнулся.

– Ты не отличаешься от меня. Тьма давно завладела тобой, и теперь она будет питаться тобой, пока не оставит лишь оболочку. Ты думаешь, что контролируешь её? Нет, ты всего лишь слуга этой силы, как и я.

Эндориан попытался сделать шаг вперёд, но его тело словно застыло. Он был словно закован в цепи, которые медленно затягивались вокруг его души. Элдрик медленно поднял меч, как будто собирался нанести удар, но остановился в последний момент, взглянув на Эндориана с иронией.

– Но не сегодня. Сейчас ты увидишь, что значит быть по-настоящему поглощённым тьмой. Тьмой, которая не оставляет выбора.

И с этими словами он шагнул назад, его фигура медленно растворялась в тени. Эндориан остался стоять в центре комнаты, окружённый телами своих людей.

Тьма, которую Эндориан долгое время сдерживал внутри себя, наконец вырвалась наружу. Как будто рухнули последние преграды, отделяющие его от бездны. В этом проклятом замке, пропитанном страданиями и кровью, его разум был окончательно поглощён тьмой. Всё, что он когда-то считал важным, теперь казалось ничтожным – в этом мире остался лишь один враг. Элдрик. Эндориан не нуждался в словах. Он больше не был рыцарем, носителем какого-то кодекса или воина во славу Годрика. Он был воплощением ярости, бури, что копилась в его душе долгие годы. С мечом в руках, его шаги начали двигаться вперёд, словно ведомые чем-то более древним и тёмным, чем он сам. Он шёл прямо на Элдрика.

Элдрик, с окровавленным мечом в руках, выпрямился и широко улыбнулся. Его глаза полыхали безумным огнём, как будто предчувствие битвы принесло ему давно забытое удовольствие.

– Наконец-то, – прошептал Элдрик, бросая меч на плечо и наблюдая, как Эндориан приближается. – Я чувствую твою ненависть, твою ярость. Прекрасно.

Первый удар Эндориана был словно молния – быстрый, свирепый и точный. Их мечи сошлись с оглушительным звоном, и искры разлетелись вокруг, освещая тёмные стены замка. Ударная волна от столкновения оружия прошлась по камням пола, заставив пыль подняться и зависнуть в воздухе. Сила удара была такой, что Элдрик отступил на шаг, но тут же выровнялся, парируя следующий выпад. Эндориан был неудержим. Его удары были быстрыми и жестокими, каждый из них целился на жизненно важные точки Элдрика. Но Элдрик, обладая сверхъестественной грацией, уверенно отбивал каждый удар, двигаясь словно тень, предугадывая каждое движение Эндориана, его меч ловко поднимался и опускался, встречая клинок врага.

– Ты силён, – произнёс Элдрик, когда очередной удар Эндориана, направленный в его грудь, был парирован с лёгкостью. – Но сила без цели – это всего лишь бесполезная ярость. Тьма уже съела тебя.

– Мне всё равно, – прошипел Эндориан сквозь стиснутые зубы. Его голос был хриплым и наполненным ненавистью. – Я уничтожу тебя.

Их мечи снова пересеклись, но теперь битва стала ещё более ожесточённой. Эндориан обрушивал свои удары с такой яростью, что каждый из них был смертельным, но Элдрик, с безмолвной улыбкой на лице, двигался, словно танцор, уворачиваясь и парируя атаки. Они кружили друг вокруг друга в смертельной дуэли, их движения становились всё быстрее, мечи создавали блестящие дуги в воздухе, отражая лунный свет, проникающий сквозь окна замка. Вдруг Элдрик нанёс сокрушительный удар, которым разрубил броню Эндориана. Кровь брызнула на пол, но Эндориан не отступил. Он зарычал, словно зверь, его глаза горели яростью. Он вновь бросился на врага, но Элдрик, молниеносным движением, сделал выпад и прорезал бок Эндориана.

Кровь Эндориана обагрила каменные плиты замка. Он остановился на миг, но вместо боли почувствовал что-то странное. Внутри его разума что-то щёлкнуло, словно разбилось древнее заклятие. Элдрик, увидев это, вдруг замер, его лицо исказилось удивлением.

– Эта кровь… – пробормотал он, опуская свой меч на мгновение. – Нет, это невозможно.

Он шагнул ближе к Эндориану, глядя на красную лужу, растекающуюся под ногами. Его взгляд стал напряжённым, он вглядывался в лицо Эндориана, как будто видел его впервые.

– Ты… – Элдрик осознал с ужасом. – Мы связаны. Ты… моя кровь.

Эндориан, истекая кровью, пытался подняться на ноги, его глаза затуманились, но не от боли, а от внезапных воспоминаний, которые всколыхнулись в его разуме. Он видел Элдрика не как врага, а как часть своего прошлого. Обрывки детских воспоминаний, смутные лица, голоса, всё смешивалось в одну непрерывную картину. Но это было невозможно.

И вдруг тишину прорезал голос.

– Элдрик… – тихий женский голос эхом разнёсся по комнате.

Элдрик замер. Он поднял глаза, и на его лице появилась безумная надежда. Он бросил меч на пол, глаза его горели огнём, но на этот раз не жестоким, а полным отчаяния.

– Элис, – прошептал он.

На скале, за окном, стояла она. Тонкая женская фигура, освещённая лунным светом. Её длинные волосы развевались на ветру, и её силуэт был почти призрачным, но Элдрик видел её так чётко, как никогда раньше. Это была его жена. Та самая, которую он потерял много веков назад.

– Она жива… – срывающимся голосом прошептал Элдрик, забыв обо всём.

Эндориан наблюдал за происходящим, но его тело было слишком ослаблено. Он видел, как Элдрик ринулся к окну, забыв о битве, о своей тьме, о всём, что было вокруг. Для него существовала только она. Он выбежал на балкон и, не раздумывая, бросился к краю скалы.

– Элис! – кричал он, пытаясь дотянуться до неё. – Ты жива!

Она обернулась. Её лицо было красивым, но печальным. Она посмотрела на Элдрика, и её глаза наполнились слезами. Она протянула руку, и Элдрик, не веря своему счастью, тоже потянулся к ней. Их пальцы почти соприкоснулись, но в последний миг, когда их руки почти встретились. Элдрик чувствовал, как время застыло, когда их пальцы встретились. Лёгкое прикосновение её холодной руки пронзило его, словно разрыв между жизнью и смертью исчез. Их глаза встретились, и в этот миг мир вокруг словно растворился в бесконечном море тишины. Ни замка, ни битвы, ни боли – осталась только она. Его Элис.

– Ты здесь, – прошептал он, его голос дрожал от бесконечного волнения и надежды. – Ты правда здесь.

Её лицо оставалось таким же печальным, как и в последние мгновения их разлуки. Её глаза отражали грусть и сожаление, словно даже сейчас она не могла поверить, что всё это происходит. Но она ничего не говорила. Её молчание было полным печали. Она просто смотрела на него, как будто прощаясь.

– Нет, не уходи, – взмолился Элдрик, крепче сжимая её руку, чувствуя, как она холодеет под его пальцами. – Не исчезай снова… Прошу тебя… Я столько раз терял тебя…

Элис мягко улыбнулась, едва заметно покачав головой, её образ становился всё более прозрачным, словно сама ткань её существования начала таять. Элдрик, увидев это, попытался ещё крепче держаться за неё, но его пальцы стали проходить сквозь её руку, как сквозь дым. Паника охватила его, отчаяние заклокотало в груди.

– Элис! – крикнул он, протягивая руки, пытаясь удержать её. – Нет! Я не могу потерять тебя снова!

Но она уже исчезала, её фигура становилась всё более призрачной. Элдрик стоял на краю скалы, его сердце разрывалось от боли. Её силуэт растворялся в лунном свете, оставляя его одного, снова потерянного в одиночестве и страдании.

– Я найду тебя! – его голос разнёсся эхом по пустым каменным стенам. – В этой жизни или в другой… Я найду тебя…

Но она была уже далеко. Луна светила холодным светом, безразлично глядя на происходящее, словно тысячелетия боли и горя не имели никакого значения. Элдрик остался один, окровавленный и израненный – не от битвы, а от утраты.

Тем временем Эндориан, лежа на холодном каменном полу замка, видел, как тьма снова окутывала Элдрика. Тот рухнул на колени, сжав кулаки, и завыл в небо. Эхо его крика разнеслось по пустым залам замка, отразившись от каждого камня. Но Эндориан чувствовал, что в этом крике была не только потеря жены. Это был вопль бессильного гнева, безумия и тьмы, которые захватили его окончательно. Странное ощущение отдалённого родства с Элдриком не давало Эндориану покоя. Это была не просто битва двух воинов. В их крови текла одна судьба, одно проклятие. Он попытался подняться, но его тело было слишком измождено, кровь всё ещё текла по его бокам. В глазах потемнело и он провалился в темноту.

Утром Эндориан открыл глаза и сразу почувствовал резкую боль, пронизывающую каждую клетку его тела. Он лежал на холодном полу тронного зала, окружённый темнотой замка, и лишь лужа его собственной крови под ним напоминала о жестокой битве, что произошла здесь. С трудом подняв голову, он удивился, что был ещё жив. Смерть, казалось, забыла о нём, оставив его истекать кровью среди старых камней. Тяжело дыша, Эндориан потянулся к своей походной сумке, которая лежала в нескольких шагах от него. Каждый его вздох отдавался резкой болью в рёбрах, а каждая попытка шевельнуть рукой была словно удар молота по оголённому нерву. Он знал, что если не обработает раны, то долго не протянет. Наконец, его пальцы коснулись ремня сумки, и он, дрожащими руками, открыл её.

Внутри оказались бинты, припарки и фляга с водой. Еле слышно выругавшись, он начал обрабатывать свои раны. Каждое прикосновение к изувеченному телу заставляло его стиснуть зубы, чтобы не закричать от боли. Кровь остановилась медленно, но бинты туго обмотали его грудь и живот. Работа была грубой, но достаточной, чтобы он мог хотя бы прожить ещё несколько часов. Последний глоток воды из фляги пронзил его горло прохладой, и затем темнота вновь поглотила его сознание.

Эндориан проспал два дня. Когда он очнулся снова, тело всё ещё ныло от боли, но кровь больше не текла. Ослабший и истощённый, он знал, что должен вернуться к королю Годрику. Уходить из этого проклятого замка было непросто. Он едва поднялся на ноги, и, опираясь на стену, начал двигаться к выходу. Каждое движение было наполнено агонией, но его воля не позволяла ему сдаться. Наконец, он вышел на свежий воздух. Свет дня резанул глаза, но тёплый ветер, дующий с моря, принёс облегчение. У подножия замка стояла повозка, которую дал ему барон. Эндориан медленно добрался до неё, с трудом залез в сиденье и натянул поводья. Лошади нетерпеливо фыркнули, почувствовав своего раненого хозяина. Медленно они начали двигаться в сторону замка Годрика.