Моя Ойкумена

– Почему он красный?

– Он пропитан кровью борцов за свободу!

– Сколько стоит галстук?

– Он бесценен!

Последний вопрос был провокационным – все знали, что галстуки продаются в канцелярском магазине по 15 копеек, но если ты говорил так, то значит еще не был готов к вступлению в пионеры.

Меня принимали в пионеры в составе самой первой группы, и я очень этим гордился. Мы стояли в шеренгу в актовом зале школы и произносили хором заученные наизусть слова торжественной клятвы, очень похожей на военную присягу: «…Торжественно клянусь: горячо любить свою Родину, жить, учиться и бороться, как завещал великий Ленин…».

Возвращался домой я окрыленным – меня аж подбрасывало. Шел и думал: «За что же мне такое счастье, недоступное многим???» Кончики отглаженного красного галстука играли на ветру и приятно хлестали по лицу так, что я даже жмурился от удовольствия. Солнце светило в спину, я остановился и посмотрел на свою тень – бросилось в глаза, что форма моей бритой головы точь-в-точь совпадает с формой лысой головы моего деда. Мне стало приятно от ощущения причастности к чему-то большому, могучему и великому: пионерский галстук и форма дедовского черепа тоже были деталями одного и того же, и я продолжал размышлять: «Почему мне так повезло? Я родился в самой великой стране, где живут самые лучшие люди на свете! Наши ученые – самые умные, наша армия – самая сильная, наш народ – самый счастливый!»

Мела и его кореша Санька в пионеры пока что не принимали из-за плохой успеваемости и неудовлетворительного поведения. В этот период они вообще боялись ко мне подходить – понимали, что отколотить пионера – это уже вопрос политический. Мне было приятно ощущать, что «система» дает защиту своим птенчикам.

Через некоторое время ко мне подошел Санек – он был самым сильным из моих обидчиков – и спросил, не хочу ли я дружить с ними:

– Эй, знаешь че? Давай вместе ходить!

Вначале внутри меня все заиграло от радости: теперь они меня не будут трогать! А потом я подумал: «И что же, я, пионер, буду вместе с ними бить других пацанов? А как же мой план – вырасти, стать десантником и отомстить им всем?.. Когда я вырасту, не будет ли мне стыдно, что моими друзьями были Мел и все эти???» Я посмотрел на Санька, набрался смелости и ответил:

– Ни за что на свете!

– Как хочешь! Хуже будет! – буркнул он, не ожидая от меня отказа.

Но хуже не было – от меня отстали, ведь я уже перестал быть «новеньким».

Тогда у нас не было модного понятия «двойные стандарты», но мы вполне обходились словом «лицемерие». В школе нам говорили, что нужно быть добрым, мягким, хорошо учиться, всех слушаться, ни с кем не драться и не ссориться. Однако школа не давала ответа на вопрос: что делать, если тебя обижают? Поэтому старшие втихаря подучали малышей выживать в реальной обстановке:

– Что делать, если бьют?

– Всегда давай сдачи! А еще лучше – бей первым, если прав.

– Так нам же говорят, что нельзя драться!

– А ты хочешь, чтоб тебя били?

– Нет!

– Тогда сам бей!

– А по-другому нельзя?

– Пока никто не придумал. Или ты, или – тебя…

Война без атомных бомб

Сидя на уроке, я опять разглядывал свой пионерский галстук и продолжал мечтать о подвигах. Ведь я уже – пионер, и если погибну, совершив подвиг, то могу тоже стать пионером-героем! Только обязательно нужно, чтоб все узнали о моем подвиге, – иначе обидно просто так умирать, какой тогда в этом смысл? В мирное время вряд ли можно придумать подвиг, поэтому жалко, что сейчас нет никакой войны. А вот если бы была война, то и голову ломать не надо – нужно просто подорвать вражеский танк или дот… Только вначале нужно убедиться, что все это видят и что потом останется кто-нибудь в живых, чтоб рассказать.

– Вот это был человек! В жизни такой скромный, с ним мало кто дружил. Но как возникла опасность – первым бросился в атаку. Жалко, что погиб, но мы за него отомстим и вечно будем помнить! – кто-то один это говорит, а все сидят грустные, девочки даже плачут и приговаривают:

– Да, жалко, что мы его не замечали. А ведь он был лучше всех!

А если повезет, то присвоят звание Героя Советского Союза посмертно. Вот родители тогда будут гордиться! Мама, наверное, вначале поплачет, но потом скажут, что достойного сына вырастила. Даже Мел с Саньком признаются:

– А зря мы с ним так сначала. Наш парень. Как нам повезло, что мы с ним были знакомы!

Для всего этого ну очень нужна война! А где же ее взять? Мы, граждане Советского Союза, боремся за мир во всем мире и не хотим войны! Ну все-таки, может быть, на нас кто-то нападет? А кто? Напасть могут только американцы, так как все остальные нас боятся. Но если они нападут, то сразу начнут сбрасывать атомные бомбы, а тогда никакого подвига совершить не успеешь. Вот если бы такую войну, на которой не будет атомных бомб!

Очнулся я оттого, что учитель хлопнул меня по плечу длинной деревянной линейкой. Все в классе смотрят на меня и смеются, и до меня вдруг доходит смысл его фразы:

– К доске!!!

Я подскакиваю и пишу мелом под диктовку фразу из газеты: «Китай выводит свои войска из Вьетнама». Вот кому-то повезло! Там идет война и совершаются подвиги. Но это «там» – за пределами моего мира…

Но вскоре в школьной раздевалке я случайно услышал, что кто-то из старших братьев наших школьников вернулся с войны из Афганистана. Вот это новость! Где это? Я стремглав побежал в кабинет географии к карте. Я знал примерно расположение этой страны, но никогда до этого она не привлекала моего внимания. Ничего себе! Это ж рядом с Индией! Неужели там воюют наши солдаты? В голове это не укладывалось. Дома я спросил:

– А правда, что где-то идет война?

– Кто тебе сказал такую ерунду?

– Мальчишки в школе!

– Пусть не выдумывают всякие глупости!

…Димка Рыжий (он жил в нашем подъезде и учился на год старше) сидел с гитарой в школьном коридоре на батарее отопления, фальшиво бренчал и визгливым голосом орал во все горло незнакомую мне песню про ЗИЛы, которые тянут груз по горным дорогам. Вообще, Рыжий всегда был выпендрежником и любил покрасоваться. Я никогда не слушал его блатных песен, но эта песня о необычной войне привлекла мое внимание. Все остальные военные песни, которые я знал, были о прошлой войне, и там груз возили не ЗИЛы, а полуторки. А эта песня явно была о войне сегодняшней, ведь ЗИЛ – современный грузовик. Откуда же эти песни? И как это так – песни о войне есть, а самой войны нет? Я стал обращать внимание на все, что говорилось об этом вокруг. И вот, узнал еще одну деталь от старших мальчишек: убитых солдат с той войны привозят в цинковых гробах. Ну не могли же все это выдумать? Я перестал спрашивать об этом у взрослых – знал, что от них правды не услышишь, и ее надо искать самому.

И вот появилось неопровержимое доказательство – из армии вернулся Костик, старший брат нашего одноклассника Вовы. Когда я увидел его в дембельской форме – все сомнения улетучились: он пришел с войны, как приходили 40 лет назад наши деды. Загорелое лицо, на груди рядом с десантными аксельбантами – орден Красной Звезды. Мой дед получил такой орден в 1940-м за войну с белофиннами. Ну не дают такой орден за уборку картофеля, строительство школ и поднятие целины! Но и это было не главной сенсацией. Когда через неделю Костик протрезвел, то начал рассказывать про душманов. Кроме того, вопреки всем запретам, он провез зашитую в швы одежды магнитную пленку с солдатскими песнями. Мы впервые все вместе слушали группу «Каскад», которая ярко и откровенно пела о том, как «на Афганской выжженной земле спят тревожно русские солдаты». Мы переписали эти песни и регулярно собирались слушать их как откровение, как запрещенное зарубежное радио:

Опять тревога, опять мы ночью вступаем в бой.
Когда же дембель, я мать увижу и дом родной?
Когда забуду, как полыхают в огне дома?
Здесь в нас стреляют, здесь, как и прежде,
идет война…

Теперь хотелось побыстрее вырасти – уж этой войны должно и на меня хватить!

Полевая сумка

В школу вместо портфеля я гордо носил кожаную офицерскую полевую сумку – ведь это не какой-нибудь школьный ранец! Сумка была полностью укомплектована: компас Адрианова, курвиметр, офицерская линейка, карандаши. Точно такие же сумки были практически у всех детей офицеров – по ним мы сразу отличали «своих». На моей с внутренней стороны клапана было написано «ЗабВО» – Забайкальский военный округ. Офицеры в Сибири, я помню, шутя расшифровывали «Забудь Вернуться Обратно». Как-то раз во дворе школы меня окружили незнакомые ребята и заявили:

– Сумку подари!

– Не подарю!

– А че такой жадный? Книжки назад отдадим!

– Мне отец ее подарил, а дареное не дарят!