Стартап

Когда градус дискуссии возрос до предела, из-за стола вскочил один из сотрудников с вытянутой в руке рюмкой водки.

– Коллеги! Всё это, конечно, замечательно, и проблема устойчивости работы установки имеет место быть, но я хотел бы поднять бокал за Владимира Георгиевича, который предложил, не побоюсь этого слова, гениальн…

Тостуемый внимательно наблюдал за происходящим, и при словах «проблема устойчивости» ощутимо пнул ногой сидящего напротив Зиновьева ¬– капитан был занят охмурением лаборантки из местных, на глазах таявшей от внимания и потока комплиментов московского гостя. Ударенный вздрогнул, удивлённо посмотрел на Павловского (тот показал глазами на говорившего), в секунду сообразил и пулей вылетел из-за стола.

Подошед к спикеру, Женечка прервал спич сотрудника и в течение пяти секунд что-то шептал ему на ухо: говорящий побледнел, огромными, как блюдца, полными ужаса глазами он огляделся по сторонам и опустил руку с рюмкой.

– Простите, коллеги, я, эээ… – тостующий тихонько сел на место и, натурально, обмяк и посерел. Над столом повисла нехорошая тишина.

Зиновьев отыскал глазами экскурсовода. Гид кивнул и встал из-за стола.

– Господа! А ещё в нашей сегодняшней программе – ТАНЦЫ! Маэстро, прошу!

Оказалось, что группа лабухов давно на сцене и только ждёт сигнала. Маэстро не «урезал марш» – по его взмаху ансамбль заиграл обыкновенную для кабаков разудалую российскую попсу. Обстановка за столом разрядилась, все заулыбались-засмеялись, некоторые, наскоро опрокинув рюмку, побежали звать дам на танец.

– Что ты медлишь? – Павловский наклонился к уху Горелика. – Иди, приглашай её, а то уведут!

Питер отложил вилку, вытер рот салфеткой, с трудом встал и на ватных ногах подошёл к Маше. Как можно галантнее поклонился и протянул руку – Маша улыбнулась и подала руку в ответ: они отправились в круг танцующих.

Павловский проводил пару взглядом, со смаком опрокинул ещё рюмку, зажевал нацепленным на вилку маслянистым грибочком и с удовольствием откинулся на спинку удобного стула. Тем временем к нему подошёл Зиновьев.

– Спасибо, Владимир Георгиевич, – нагнувшись к сидящему негромко проговорил капитан, – Вы очень выручили меня. Я – Ваш должник.

– Ничего, бывает. Сочтёмся.

Зиновьев распрямился и посмотрел вглубь зала. Павловский последовал за взглядом капитана – через несколько столов он увидел легко узнаваемую массивную спину полковника Некрасова.

20.

– У Вас хороший вкус, Пётр, – сказала Маша, покачиваясь в танце, – очень красивые цветы. Я вообще очень люблю цветы, правда, редко их получаю. Сами додумались, или кто-то подсказал?

– Ммм… – Горелик густо покраснел

– Ну, что Вы, смущаетесь, как школьник? – Девушка иронично смотрела на партнёра по танцу. – Павловский посоветовал?

– Да, – выдохнул Питер, – как Вы догадались?

– Это не трудно. Только он да Жилин не пытались залезть мне под юбку, зная, что я одна. – Маша печально вздохнула. – Ну, понятно, профессор относится ко мне, как к дочери, А Владимир Георгиевич просто очень порядочный человек.

Слова о порядочности Горелик принял на свой счёт и рывком поднял руку с талии партнёрши несколько выше: опустить ниже у него даже и мысли не было.

– В Вашей порядочности, Пётр, я тоже не сомневаюсь, – Маша засмеялась, – иначе не пошла бы танцевать с Вами. Не робейте, расскажите лучше о себе.

Музыка стихла, и танцующие отправились к своим столам. На этот раз Горелик решил не упускать своего шанса и занял место рядом с Машей, готовясь отвоёвывать его в случае надобности. Впрочем, никто не возражал.

Тем временем официанты вынесли горячее: в судках шкворчало нечто мясное, источавшее столь соблазнительный запах, что едоки из-за соседнего столика обернулись и начали принюхиваться.

– Ммм, какой аромат, – Маша покрутила головой, – я что-то зверски проголодалась.

Официант раскладывал по тарелкам плод вдохновения шеф-повара. Сидящие за столом накинулись на блюдо.

– Такую закуску грешно есть помимо водки! – процитировал классиков кто-то из едоков. Все одобрительно засмеялись и потянулись к графинам и бутылкам.

– Пётр! Давайте выпьем? – Маша посмотрела на Питера.

– Я, собственно, не хотел сегодня… – замямлил Горелик.

– Не обязательно же водку, – улыбнулась девушка, – давайте выпьем красного, мясо ведь! Да какое.

Стоявший за спиной официант мгновенно наполнил два бокала. Пара чокнулась фужерами, Маша сделала глоток, поставила бокал перед собой и посмотрела на Горелика – тот выдохнул и, как стакан воды, выпил всё до дна. Фужер моментально наполнился вновь.

– Ну, что же Вы молчите? – Маша лукаво посмотрела на Питера.

Горелик снова взялся за бокал, на этот раз выпив только половину, тонкого букета выдержанного вина он не ощущал: в голове был сумбур.

– Про меня Вы и так много знаете, – собрался с силами Пётр, – давайте я лучше расскажу про Америку. Но не про ту Америку, которую показывают в кино и по телевизору, а про настоящую Америку, которую я видел изнутри. Если Вам, конечно, будет интересно.

– Конечно! Безумно интересно! – согласилась девушка. – Я ведь там ещё не была.

Горелик снова осушил бокал, который по волшебству опять оказался полон, и, выдохнув, начал говорить. Как-то сами собой свалились оковы, язык развязался, и Питер разошёлся. Маша внимательно слушала, не забывая при этом есть, улыбалась, прыскала в кулачок, пару раз откровенно рассмеялась, закинув голову, временами искренне удивлялась, качая головой.

Потом они танцевали, беседовали у барной стойки, снова танцевали, возвращались к столу, а Питер всё говорил и говорил. Меж тем ряды участников банкета редели: дошедших до кондиции сотрудников Зиновьев с гидом аккуратно выводили на улицу, сажали в поджидавшие автомобили и отправляли к месту назначения.

В какой-то момент Горелик спохватился – он потерял Лазара. Покрутив головой, Питер с удивлением увидел друга в компании Павловского: те о чём-то оживлённо беседовали, периодически смеясь и хлопая друг друга по плечу. Но больше всего поразило Петра, что Лазар ПИЛ. Горелик не мог поверить своим глазам: Сэм с бокалом вина! Сэмми, этот завзятый трезвенник – пьёт!

Удивлённый взгляд Питера перехватил Павловский и, гладя на Лазара, мотнул головой в сторону Горелика. Сэм встал, обогнул стол и, не оставляя бокала, подошёл к компаньону.

– Ты чем-то удивлён, Питти?

– Конечно, Сэмми! – Горелик вскочил. – Я опасаюсь за тебя, вдруг ты напьёшься, будешь распевать свои песенки и приставать к соседним столикам. Побить могут.

– Успокойся, дружище! – рассмеялся Лазар. – Я просто тренируюсь. Судя по всему, я у славян надолго, а без алкоголя здесь дела не делаются. Вот, учусь делать бизнес с русскими.

– Впрочем, здесь становится скучно. – Сэм допил вино, поставил бокал на стол и обратился к Зиновьеву. – Евгений! А в Минске есть ещё весёлые места?

– Наверняка, господин Лазар, – расплылся в улыбке капитан, – сейчас проконсультируюсь у местных.

Зиновьев с гидом отошли в сторонку и начали тихо переговариваться. Через некоторое время Зиновьев посмотрел вглубь зала, повернулся к экскурсоводу и кивнул тому.

Ну, что ж, – произнёс с чувством гид, подошедши к столу, – желание гостей – закон, тем более нас осталось совсем немного. Я рискну предложить вам посетить улицу Зыбицкую. Но, предупреждаю: это очень специфическое место, даму одну не оставляем, и, по возможности, далеко не расходимся.

– Вы нас заинтриговали, – сказал Лазар, – а там будет весело?

– Уверяю Вас, – ответил экскурсовод, – вы не разочаруетесь.

21.

В микроавтобус, поджидавшем самых стойких участников банкета, погрузились шесть человек: Горелик, Маша, Павловский, Лазар, Зиновьев и гид, севший рядом с водителем.