Субъективный реализм

И троллейбус ещё не приехал на пустую остановку.

«Согласен – пусть будет, что улыбнулся».

19

Они не ожидали, что, откуда ни возьмись, откроется им, выплеснется то ли из-за горизонта, то ли из-за деревьев сказочное, баснословно озеро.

Света вытерла мокрые от купания в пока что тёплой воде волосы. Он помог ей вытереться большим, еле уместившимся в сумке полотенцем. Переоделась, надела его любимую сиреневую кофту. Становилось прохладно.

– Помнишь, как я в первый раз пришёл к вам? – спросил Даня и опустил боковое окно.

– Я сидела дома с Анютой, – улыбнулась Света. – Взяла больничный. У неё болело горлышко.

Даня затянулся, выпустил дым в окно, а с другой стороны как раз мелькнуло очередное фосфоресцирующее объявление с нарисованным оленем или лосем.

– Как ты узнал мой адрес? Неужели ходил в отдел кадров?

– Ты снова не оставляешь мне права на секрет? – повторил он, затягиваясь.

– Ты хочешь что-то от меня скрыть?

Он подумал, но ответа больше не было.

– Саша был дома. Твой приход растрогал его: он тогда был уверен, что ты проявляешь заботу о сотрудниках.

– Правильно, я проявлял, – согласился или возразил Даня. – Я тогда ещё не знал, что ты любишь всех присутствующих.

Света вздохнула и пересела на заднее сидение:

– Я тогда не любила…

«Скрыть – не значит обмануть», – подумал он невпопад.

Молча пролетели мимо какой-то почти не заметной в темноте фермы с сараем и силосной башней, гордо торчащей на той стороне дороги.

– Когда я брал тебя измором, – проговорил Даня, – я сам себя спрашивал: «Зачем я сюда лезу?»

Света вздохнула:

– Когда ты впервые пришёл ко мне по-настоящему, – помнишь, вечером, Анечка уже спала, – я открыла тебе дверь и подумала: «Кто он? Зачем я его впускаю?». Но всё равно открыла и впустила, сама не знаю, зачем…

– Потому что любила всех присутствующих? – Даня попытался быть весёлым.

– Вместо того, чтобы ревновал он, – кажется, ответила Света, – ревнуешь ты…

– А он?

– Ты же знаешь, он уехал насовсем.

Даня закурил ещё одну сигарету.

– Ну вот, а ты – за ним. Вернее – к нему.

Света улыбалась ему из зеркальца:

– Сначала ты ушёл…

Нет, не улыбалась.

Смотрела в своё окно и молчала.

Или думала, что это была не кофта, конечно, а лёгкий свитер – правда, тоже сиреневый. Было ещё не так холодно, чтобы надевать тёплую кофту.

А стойкий запах её сандаловых бус и ожерелья не улетучивался, только смешивался с запахом придорожной хвои. И сосны пахли сандалом, а её волосы – хвоей.

20

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдёшь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

Они не успели встать с дивана – Саша открыл дверь своим ключом. Даня не слышал, но Света вскочила, почти отбросила его. Это было похоже на продолжение недосмотренного экзотического сериала, состоящего из бесчисленных серий, похожих одна на другую как те самые капли воды…

Саша увидел их, положил принесённый арбуз в прихожей и ушёл, ничего не сказав и заперев за собой дверь.

Даня выбросил окурок из окна, тот сверкнул и улетел, а за ним вслед – ещё не угаданные буквы названия городка. Танька уже приготовилась бы рисовать виселицу, вернее, человечка на ней.

Он подумал, что Света уезжала от него уже тогда, когда он только решился узнать в справочном бюро их адрес.

– Если бы я не ушёл, ты бы осталась?

Света вздохнула, засыпая:

– Уехала бы, конечно. С тобой.

Нет, конечно: он первым задумал отъезд.

Лучше бы её адреса в справочной не было. Зачем он там? Кому он там был нужен, кроме него?

Городишко – тоже мне город – выстрелил в упор. Можно было увернуться, вернуться, – но Даня решил приехать.

Ну да, ты прав: не столько решил, сколько взял вот и решился…

Да он и раньше не решал, ещё когда не ушёл от неё. Как-то получалось, что скорее – решался.

Как-то получалось…

21