– Нет, истории болезни детей у главврача, а у нас тут только листки с отметками о прививках и других назначениях.
– Что можете сказать о детях? – Свиридов никак не мог понять, что не нравится ему в этой худой пожилой даме.
– Дети малоподвижны, неразвиты, говорить не желают, упрямы. Посещения «мамаш», – она подчеркнула это слово, и получилось презрительно и высокомерно, – Посещения мамаш ничего хорошего не приносят. Дети капризничают, не едят, не спят, скандалят. У сына Васильевой Зинаиды во время посещений бывают припадки.
– Припадки чего?
– Врач ни разу не застал припадка и не может определить – судороги, рвота … Не сумели создать семьи, не умеют обращаться с детьми …
– У вас есть семья? Дети?
– Нет. Я одинока.
– Вы не знаете, что было в этих помещениях раньше?
– Нет. Нам просто выделили часть здания, а остальное отгородили бетонными перегородками. И ход в подвал перекрыт, мы им не пользуемся.
– Какие занятия проводятся с детьми?
– Сперва к нам приезжали преподаватели из города, но дети не воспринимают ничего. Дежурные воспитательницы читают им книжки, но это совершенно бесполезно.
– Я хочу посмотреть распорядок дня детей.
Калерия Спиридоновна вынула папку, там было расписание, меню на неделю, график мытья детей и много всяких других бумажек. Свиридов все это внимательно просмотрел.
– А почему нет спортивных занятий?
– Зарядку они делать не хотят, какие уж тут спортивные занятия!
– А молочно-растительная диета?
– Так прописано врачом, тут мы руководствуемся указаниями.
– Штатное расписание, пожалуйста. И анкеты работников.
– Вот штатное расписание. Анкеты не у нас, они в кадрах … или в спецчасти.
Свиридов открыл папку.
– Кстати, можете сейчас убедится в правоте моих слов – через десять минут будет ужин.
– Кто сегодня дежурит по интернату?
– В дни посещений всегда дежурю я.
– Тогда мы с вами, Калерия Спиридоновна, еще увидимся.
Ему показалось, что он понял – Нерзавецкая не любила детей.
НА КОВРЕ РАССЕЛИСЬ МАМЫ с РЕБЯТИШКАМИ
А в большой комнате на ковре расселись мамы и их ребятишки. Одни сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу, но большинство залезло на своих мам и расположившись на них, что-то им говорили.
Растерянность еще не прошла до конца и многие мамы выглядели не лучшим образом.
Как только Свиридов вошел все ребятишки бросились к нему.
– Дядя Толя!
– Я пришел! Я с вами! Что же вы побросали своих мам?
Свиридов старательно и четко выговаривал слова и мысленно повторял их. От ребят шел сильный эмоциональный сигнал радости.
– Иди … к … нам …
И они за руки повели его к мамам, и усадили рядом, и опять устроились каждый около своей мамы.
– Ма … мочка … это … дядя Толя … он … хороший, – каждый по-своему и своими словами объяснял своей маме, кто к ним пришел.
Мамы сперва не поняли, но потом растерялись еще больше – ведь дети увидели Свиридова впервые только сегодня и общались с ним не более минуты.
– Ребятишки, – устроившись на ковре сказал Свиридов, – а уже пора ужинать.
– Мы … так … мало … поговорили …
– А ты … не … уйдешь?
Мальчики старательно говорили вслух.
– Нет, я не уйду. А сейчас пошли мыть руки! Смоем с наших рук всяких микробов!
– А почему … их … не видно?
Все начали разглядывать свои ладошки.
– Пошли, расскажу, – Свиридов поднялся и за ним начали послушно вставать мальчики.
– А вы что-же не встаете, милые вы наши мамы? Давайте, давайте, с ваших рук тоже можно смыть очень много всякой всячины! Ребятки, помогите встать мамам!
Калерия Спиридоновна, привыкшая к долгим сборам детей перед едой, испытала легкий шок. Войдя в столовую, она увидела детей уже за столами. Но мало того – мальчики старательно пытались есть сами!
– Ничего, что ложка большая и тяжелая, – Свиридов ходил между столами, – Маме тоже тяжело таскать такую ложку. Вы все уже такие большие, и форменное безобразие – заставлять мам кормить вас с ложечки!
Свиридов даже взмок от напряжения – мало было говорить внятно, нужно было еще мысленно дублировать сказанное, но дублировать так, чтобы его поняли мальчики, чтобы новые понятия и слова сразу бы становились понятными им.
Когда мальчики, вылезая из-за стола громко стали говорить «спасибо», Калерия Спиридоновна покачнулась и вынуждена была прислониться к стене, а потом просто тихонечко вышла из столовой.
После ужина мальчики притащили целый ящик кубиков и все вместе стали строить домики. Лежа на животе Свиридов вместе с мамами и мальчиками старательно выстраивал дома и улицы – самое интересное, что мальчики строили не как попало, а строили по какому-то плану, и этот план рождался у них тут-же и совместно. В свои общие мысли они просто подключили Свиридова, и он при этом не испытал никакого насилия, принуждения, подчинения – просто они мыслили вместе. И обменивались мыслями – с ним могли посчитаться, а могли и не согласится с его соображениями!