Перевернутое сознание

ПОЧЕМУ Я ВСПОМНИЛ ЕГО ГОВЕНОЕ ИМЯ? ПОЧЕМУ Я ВИЖУ СВЯЗАННЫЕ СНЫ? РАЗВЕ ЭТО ДОПУСТИМО В ОТНОШЕНИИ СНОВ?

Хотя у меня мозги с рудом функционировали и было какое-то расплывчатое восприятие действителдьности, я снова по непонятной причине вспомнил о Нэт (черт, почему я не могу никак ее забыть?!).

«Как самочувствие, Версов? – Подал голосок этот поганый извращенец, претендующий на название доктора. – Или я говорю с Вансинном?».

Я поднял тяжелую голову и глянул исподлобья на этого ублюдка в халате и очках, приспущенных чуть на переносицу.

«Не хочешь беседовать, да?»

Балда, урод! – подумал я про себя.

«Может, мне похзвать Громилу и Пикача и велеть им попытаться разговорить тебя, Версов-Вансинн?»

Я продолжал молчать. Но про себя я удивился, потому что я знал, как звали этих двух медработников, но вспомнил это лишь после того, как это сказал доктор психоз.

Последнее время у меня все путается в голове и кажется, что я ничего не знаю, ничего не помню, что я даже не припоминаю, кто я, куда и откуда иду.

НЕНОРМАЛЬНО

«Чё вам надо от меня?».

«Просто хочу узнать, как твое саммочувствие?» – доктор-психоз залыбился, а потом высунул язык и провел им по верхней губе.

«А тебя это не кассет, сраный ублюдок, А-А-А?!!! – Я сорвался. Злоба начала пожирать меня, подобно раку, распространяющемуся со скоростью пули. – Ты хочешь знать, что я чувствую, да? – У меня драло чуток глотку после моего орания. – Так я тебя скажу, вонючее говно. Хочешь знать – я тебе скажу. Я ни черТА, – снова сорвался я, – не ощущаю. Я МЕРТВ ВНУТРИ УЖЕ ДАВНО, ТЫ УСЕК?!!!».

«Не ори. Я слышу, пока нормально. Ответь мне еще на один вопрос: ты до сих пор видишь ИХ?».

Я поглядел на него с расширенными глазами. Сердце у меня заколотилось, а лицо кольнуло – все было так, будто меня застали за онанированием. Смешно, конечно! Но именно это я почувствовал в тот момент моего сна (?).

«Вам это нравится? Можете не отвечать. Вы ловите кайф от этого. Можете словите кайф и ДАДИТЕ МНЕ НОЖ, ЧТОБЫ ПЕРЕРЕЗАТЬ ВЕНЫ ИЛИ ВСПОРОТЬ СЕБЕ БРЮХО, КАК КОБРИН?!!!».

«Какой Кобрин? О чем ты говоришь?».

«А тебе и не дано понять, сраный недоносок!»

«Это ты, Вансинн?»

«Собственной персоной, тварь в белом костюме!!!».

«Зря ты харкнул на меня, дружок. Но ничего электрошок вправит тебе мозги, падленыш». – В палате раздался звучный садиский смех.

Доктор-психоз стал налеплять мне на виски какие-то присоски.

«Сейчас ты запоешь, а я буду кайфовать».

Вы когда-нибудь просыпались, не желая больше никогда засыпать? Я проснулся именно с таким чувством. В поту, разламывающейся башкой и желанием бежать без оглядки.

К моему счастью, дома никого из ДУБЛИКАТОВ не оказалось. Был Бен, кртой парень. Я дал ему на хавчик, что нашел.

Я хотел бы дать ему самое лучшее, но у меня не было лучшего. Погано. Не правда ли? Твой единственный четвероногий друг, оставшийся у тебя в этом злом развращенном мире просит поесть, и ты ему не можешь дать того лучшего, чтобы хотел, потому что ты сам в полной жопе. Это злит. Потому что хотел бы что-то сделать, но не можешь. Да пошло оно все!!!

Перекусив, помывшись и налив в пластмассовую бутылку воды из-под крана, я свалил из дома. У меня было какое-то странное настроение. Мне не то что было на все плевать, а скорее я был как-то по-странному спокоен и мне было смешно. Я желал увидеть воду. Траву. Песок. И почувствовать запах всего этого в совокупности. Я отправился на берег реки Фаули.

Когда смотришь на воду, то ощущаешь в ней что-то успокаивающее. Словно забываешь о страхе, волнении, никуда не торопишься, а просто живешь, живешь, как я раньше жил в деревне у моей бабули, когда был ребенком, верившим в говеной чудо и умеющим мечтать в полной мере. Пусть вода и грязная, загрязненная всяким дерьмом, но все равно смотреть на нее приятно. Я включал остатки воображения и видел прозрачную зеленоватую воду с каменистым дном, на котором были камни и ракушки с водорослями. А за мной был печаный пляжный простор.

О сне я не думал. Почему? Было страшно. Но по большей причине не хотелось, потому что я был офигительно измотан. Я купил баночку и, выпив, ее вырубился у берега говеной реки Фаули, которая до сих пор был в моем воображении чистым прозрачным источником.

Я надеялся, что не увижу этого сраного доктора-извращенца.

Мне необходим был спокойный пьяный отдых… в котором не было места сновидениям.

Я проснулся от того, что услышал чьи-то голоса и ругань. Это была какая-то компашка пацанов и бабенок лет пятнадцати-шестнадцати. Я открыл глаза, поеживаясь от холодка, пробравшего все тело (так бывает, когда выходишь из сладкого согревающего сна в этот холодный намертво мир). Мне хотелось еще покемарить, но хрен его знает, что этим деткам стрельнет в башку сделать со ной. Ведь они без тормозов и для прикола могут вытворить любые зверства. Любые. Это же малолетние психи (даже похлеще меня, я полагаю, потому что это голимое новое поколение, а ведь со временем все лишь ухудшается и становится грубее и уродливее. Это так и есть!).

«Эй, Лизк. Иди сюда я те вдуну!» – Крикнул один раздолбай из их компании, запоровшийся почти поколена в грязную воду.

Я не могу назвать себя нормальным, но все-таки что-то нормальное во мне есть. Сказать то, что произнес это придурок можно, но если девчонка одета как полная… или ты чертовски зол, взбешен, как долбанный дьявол. Эта же Лизка была одета вполне приемлемо (джинсы, топик, который прикрывал весь низ живота, на шее у нее было повязано что-то вроде шелкового платка). Вообщем она просто отличалась от остальных девчонок, вид которых даже и не требует описания, – поэтому этот придурок и выбрал ее предметом издевок. Таков этот чертов мир: ему не нужно делать говеным то, что уже говено, ему надо чего-нибудь еще относительно чистенького, чтобы усрать его окончательно. Такова сраная политика дьявольского существования.

Когда я услышал слова этого подопечного Фрэссеров в воде (он был им: я заметил, что у него не было одного уха – у каждого из них есть отличительный знак, помогающий определить их, надо только увидеть… увидеть, чтобы не пасть в их вязкие сети смерти) и увидел, к какой девчонке он обратился, то почувствовал злобу, потому что с одной стороны: она мне понравился просто внешне, а с другой: этот ублюдок коверкал все малейшие чувства любви, доброты и привлекательности, в которые, человек, видя окружающее говно и ценизм, хочет перестать верить и боиться их, стараясь упрятать их в своем сердце глубоко вниз в темный погреб небытия, но ему это невсегда удается, потому что ему сильно нужны эти чувства, чтобы не быть постоянно одному, иметь с кем поговорить и ощутить покой. В конце концов, если их убить в себе, лишиться их полностью, то чем ты тогда будешь? Животным? Ходячим сраным мертвецом? Даже хуже того.

Я не говорю, что во мне этого полным-полно, но небольшая крупица все-таки осталась благодаря бабуле… единственному другу, который у меня был и которого теперь со мной нет.

Я сделал столько говна, вижу такие вещи, что вряд ли я могу обладть крупицей этих чувств. Хотя, может быть, если я размышляю и думаю об этом, то это значит, что я никак эти слуги Фрэссеров, может, я еще что-то представляю хорошее из себя?

Навряд ли. Я очень плохой. Я злой. Я п…х. Даже Нэто это поняла и оставила меня.

Я один во тьме, из которой мне еще видны блики света, которые мне, кажется, осталось видеть недолго.

Я прошел две остановки пешком. Я посмотрел на полуразрушенный завод вдалеке. Увидел трубы и цепи. И меня снова заключило. Мне представилось, что я там и за мной гоняется безумный здоровенный маньяк, которого подослали Фрэссеры. В его руках огромный нож. Я раличаю его приближающиеся шаги. Я убегаю, но он все ближе и неважно, как бы я ни старался убежать, я не мог, он был все ближе и ближе.

Я вернулся из кошмара, порожденного моим больным, перевернутым воображением, в реальность, от которой мне хотелось блевать, но которая когда-то мне казалось довольно милой и сносной.

Подул приятный теплый ветерок. Она обласкал мне лицо. Я закрыл глаза, представляя себя в деревне: поле, солнце заходит, роняя свои багряные лучи на траву и деревья, жужжат последние слепни или еще какие-нибудь вредные мухи, которых не успели замочить, ощущаешь запах зелени, земли и воды. Во всем этом есть что-то манящее и утешающее, может поэтому я часто споминаю об этом и меня туда тянет, а?

Открыв глаза и оглядевшись вокруг, я направился дальше по пыльной дорожке, все еще находясь во власти согревающего образа. Сбоку от меня был сраный разрушенный завод, в котором за мной только что гонялся здоровенный жестокий маньяк, позади была река Фауля, проносились машины, а я шел, точно всего этого и не существовало, точно это были призрачные образы, подобные туману ранним утром.

10 июня

Сдал последний сраный экзамен. Получил три. Я люблю эту чертову цифру. За все говеные экзамены у меня эта уникальная цифра. Чувство, словно разделили десять на три. 33333333333333333333333333333333333333333333333…………….

Все эти последние дни мое говеное существание сродни этому. Частенько вспоминаю тот осколок, которым я поработал над собой, прислонившись к дереву у Канализационной Берлоги, а ведь он мог бы прекратить все… один порез и все…медленное угасание.

В школе эти подставные игрунчики Фрэссеров говорили о сраном выпускном. Поедут в бар в центре Альпвилля под названием «Далекий Замок». Естественно, я не поеду (я на говеный «Последний Звонок»-то не ходил!). Кусок, который ты должен отщипнуть от себя, чтобы быть там среди этих тупых ублюдков, – 2 000. Пять сотен надо будет еще также сдать на подарки сраным педагогам (есть некая рифма со словом «педофил»), которые трахали тебя одиннадцать сладеньких годков. Эти деньки я собирался сдать. Пока не знаю, где раздобуду их. Скорее всего излюбленный способ отщепенцев вроде меня – воровство. Все это когда-нибудь мне аукнится. Это все равно, что играть с волком в овечьей шкуре. Повезло раз, второе, а потом он сбросит свою накидку и откусит пол-руки и будет море хлестающей темной крови.

После сраного экзамена нарвался на трех блюдков из класса девятого, измывавшихся над девчонкой (вероятно, из их же класса). Один из этих козлов вынул нож-выкидуху и хватанул меня по руке (порез был не глубокий, но он меня чертовски взбесил, и я пару раз хорошенько врезал ему по роже). Другие смылись, когда посмотрели в мои взбешенные глаза.

«Спа…сибо». – Произнесла девчонка надро мной, когда я обшаривал ублюдка валявшегося на земля и издававшего что-то вроде поросячего хряканья (из носа у него продолжала течь кровь).

«Не за что. – Произнес я. – В следующий будь осторожнее. Твои одноклассники?»