Осколки камня

– А Полоцкий не почувствовал его? – удивился Саша.

– Нет. Дима как-то спросил, что это. Я сказала – талисман. Память о доме. Такой ответ его вполне устроил.

– Невероятно, – прошептала Полина.

– Теперь вы понимаете? У нас есть оружие! Это общий камень. Я принесла его вам.

– Никто не должен его трогать и тем более надевать, – отрезал Саша.

– Почему?

– Потому что никому не придет в голову отдавать кому-то свой «талисман». Если мы хотим, чтобы геласер для всех оставался простым украшением, его не должны видеть ни на ком, кроме Вики.

Женя вдруг встал, вытащил из шкафчика бутылку дуртана и рюмки. Налил и протянул мне одну.

– За Дэвра, – глядя мне в глаза, провозгласил он тост.

– За Дэвра, – поддержала я, пожав плечами.

Женя вдруг заметно расслабился, глаза его потеплели.

– А кто это? – спросила я.

– Очень хороший человек, – ответил Женя, проглотив напиток. – Как и ты. Прости, что усомнился. Но пойми и нас. Тогда мы не были уверены: действительно ли ты только что попала в этот мир или уже успела побывать в Трэдо Дэм и послана на разведку.

– Я понимаю.

– Что касается той программы, – подхватила Даша. – Ее составляли не мы. За несколько дней до разоблачения этот план предложила группа наших сторонников – из самых радикально настроенных. Мы сразу отказались от него, хотя…

– Хотя он мог бы принести тогда победу, – нахмурился Женя. – Если бы решились.

– Когда у меня нашли эти бумаги, выдавать истинных авторов не было никакого смысла: если они предатели, и так все ясно, если же нет, тем более следовало молчать. Для нас бы все равно ничего не изменилось. Кто же мог предугадать, что программу используют как аргумент для тебя.

– Главное: все прояснилось. И я уверена, что еще можно разрулить эту беду. Мы уничтожим геласер! Не может человек проиграть какому-то камню.

– Верно, – усмехнулся Саша. – Но может – самому себе.

17

Спать меня вновь отправили в комнату Кристины. И открыв глаза утром, я увидела ее, сидящую на стуле.

– Ох, прости. Заняла твое место.

– Все в порядке. К вечеру что-нибудь придумаем. Понимаю: для тебя радостного мало, но как хорошо, что ты снова с нами.

– Да. С вами, с ними… Какого черта меня понесло к этому камню? Надо было закопать его поглубже!

– Возможно, так уже когда-то и сделали.

– А как давно попал геласер в наш мир? Как вообще это произошло? Я не думала раньше, но… Возможно, когда геласер «вернули небесам», он и перенесся в наш мир. Тогда обратный портал возможен. Мы вернемся домой!

– Как?

– Не знаю еще, но неужели ты не рада узнать, что это реально?

Кристина грустно улыбнулась.

– Я стала осторожнее и не тороплюсь верить надежде.

– А я верю. Чувствую, что это правда! В конце концов, все началось с меня, и я хочу это распутать. Только нужно, чтобы вы мне верили. Пусть не сразу, но хотя бы дайте шанс.

– Мы верим.

– Я очень надеялась на тебя и Дашу. Знаю, Женю переубедить будет сложно.

Кристина нахмурилась.

– Нет, Женя поверил тебе. Видишь ли, в прошлый раз, когда ты появилась, и вы поссорились… За пару часов до этого, мы узнали, что нашли Дэвра.

– Дэвра?.. Что-то я уже слышала… Женя вчера предложил тост за него. Кто это?

– Он был одним из наших. А Женя его, можно сказать, опекал. Дэвр был еще так молод… Он пропал за неделю до праздника. Где и как только не искали. А в тот день его подбросили к двери родительского дома.

– Что значит – подбросили? – я почувствовала, как в животе сжимается комок.

– Дэвра с трудом опознали. Тело было обезображено пытками.

– И вы думаете?!..

– Тут и думать нечего. Дэвр знал так мало, что мучить его неделю ради информации бессмысленно.

– Значит, это из-за меня. Мое появление подготовили.

– Вика, не вздумай себя винить.

– А кого?! Диму? Полоцкого? Или геласер? Вот об этом я и говорю: необходимо уничтожить его влияние! Мне нужна ваша помощь.

Кристина погладила меня по плечу:

– Это ты – помощь. Ребята очень воодушевлены. Мы не надеялись на твое возвращение.

– Постой-постой. Ты сказала: «был одним из наших». Что это значит?

– Мы, конечо, не смирились с изгнанием. Но вели себя крайне осторожно. За нами следили, и следовало усыпить их бдительность. Помниться, ты упрекала нас в неготовности идти до конца, трусости. Подожди, я объясню. Так все и выглядело со стороны. Больше того – так и должно было выглядеть. Полоцкий умеет разыгрывать беспроигрышные ходы. Люди, призывавшие нас к восстанию, были подосланными предателями. Им мы обязаны ударом в спину. Бренин хотел нас сокрушить, ошеломить, поэтому не дал своим следопытам достаточно времени. Они не знали почти никого из участников заговора, кроме нас. Решительное выступление выдало бы всех с головой, но мы вышли из игры.

– Спасли их.

– Да. Но потеряли доверие. Следовало запастись терпением и начинать все с начала. И оказалось – изгнание стало нашей удачей. Правду говорят: не было счастья, да несчастье помогло. Собственно, ничего удивительного: если уж даже среди Детей Неба нашлись несогласные, что говорить о жителях Мунунда. После первых блистательных лет свержения монархии, когда правление Совета становилось все авторитарнее, у многих открылись глаза на истинную сущность Пастырей. Это были одиночки. Если они решались высказываться против, быстро исчезали. Недовольство зрело медленно. На открытое выступление не решались. Между тем, наверху «закручивали гайки». Двигаться и развиваться все могло только в указанном направлении, любое самовольство каралось. Причем нередко – вся семья. Чтоб неповадно было. Отлаженной машины, как ГУЛАГ, нет, но специальные тюрьмы существуют.