В плену королевских пристрастий

– Что убедит Вас в моей любви?

– Пообещайте больше ничего не скрывать от меня.

– Клянусь, Вы будете знать все. Что Вы хотите знать?

– Для начала все о шуте, – королева чуть приподнялась на постели, опершись о локоть, и пристально посмотрела в глаза королю.

– Алина, Вы ведь знаете, кто он…

– Знаю, – она кивнула, – поэтому и спрашиваю: зачем Вам все это было надо?

– Алина, а что мне надо было делать, чтобы остановить его: убить? Убить собственного сына не дав ему возможности раскаяться в содеянном и хоть как-то очистить душу от греха?

– Почему Вы не отправили его в монастырь?

– Так и сейчас не поздно это сделать… Хотите, можете туда его сами отправить.

– Я не о том спрашиваю. Зачем надо было так его унижать?

– Я не святой… и прощать, не наказав, не умею. Как я считаю, он понес заслуженную кару.

– Кого убили вместо него?

– Дней за десять до того как я выяснил, чем занимается и что планирует мой наследник, была задержана и отправлена в замок Кастл труппа комедиантов. Мне доложили, что один из актеров, горбун, лицом на принца очень похож. Поэтому когда встал вопрос что делать с Марком, я для начала устроил его похороны, а уж потом начал разбирательство с ним, чтобы у меня были развязаны руки.

– Кто знает о нем?

– Никто. Я постарался все сделать так, чтоб свидетелей либо не было, либо не осталось…

– А Гертруда?

– Ей доложили, что принц убит, и ее сердце не выдержало… Я не ожидал такого, но как Вы должно быть догадываетесь, не очень сильно расстроился.

– Почему Вы отдали его мне?

– Алина, исходя из Вашего рассказа, он спас мне жизнь и доказал свою преданность, а так же то, что смерти моей он не ищет… теперь по крайней мере. Поэтому я не мог отказать в его просьбе.

– А ему то зачем?

– Он клянется, что хочет заслужить Ваше прощение, моя дорогая, и лишь это может быть смыслом его дальнейшего существования.

– Что-то не верится мне в это… особенно после того, как я узнала, что он вновь лгал мне…

– Поверьте, моя дорогая, вот это он сделал явно без злого умысла, лишь стараясь не разрушить мир между нами.

– Он может быть и старался… только лучше бы он не делал того. Ваша ложь напротив лишь еще больше все усугубила… К тому же, я ведь не просто так разговор о Вашей верности завела… Я, конечно, постараюсь замолить этот Ваш грех… только стоить это будет Вам достаточно дорого.

– Я согласен на любую цену, лишь бы Вы простили.

– Тогда о близости со мной Вам придется забыть на какое-то время.

– Вы хотите лишить меня права разделять с Вами супружеское ложе?

– Это не самая большая цена, которую Вы можете заплатить в данном случае… Вы, конечно, можете не согласиться, но тогда цена лишь возрастет, поверьте мне…

– Алина, Вы безмерно удручаете меня…

– Я? Вы считаете, это мой каприз?

– Хорошо, Алина. Я понимаю, что Вы неспроста и разговор этот завели и сейчас требуете то от меня. Я не буду настаивать… и принуждать Вас… только учтите, что я не буду просить Вас больше о близости не из-за того, что не желаю этого, а лишь потому, что уважаю Ваше решение и верю в необходимость его… Поэтому если Вы почувствуете, что когда-нибудь сможете хотя бы еще раз разделить со мной супружеское ложе, я буду безмерно счастлив.

– Хорошо, я учту это, – королева согласно качнула головой и откинулась на подушки.

– Я надеюсь, своему шуту Вы не вмените в вину, то, о чем я рассказал Вам? – король осторожно коснулся ее руки.

– Вы считаете, я должна спустить ему ложь? – королева нахмурилась. – Нет, с этим я не могу согласиться. Он будет наказан, и я постараюсь сделать так, чтоб больше желания лгать мне у него не возникало.

– А Вы стали суровы, моя дорогая…

Королева усмехнулась и посмотрела королю в глаза: – Если я уж вынуждена мириться с его присутствием, я хотя бы заставлю его быть откровенным со мной и покорным моей воле…

– Что ж, это Ваше право, взыскивать с Вашего шута по собственному усмотрению.

– Это точно, – в глазах королевы блеснули лукавые огоньки.

Выйдя из апартаментов королевы, король разыскал шута и, уединившись с ним, предупредил:

– Королева узнала о том, что я спал с Эльзой, а ты взял вину на себя и солгал ей. Так что если будет тебя спрашивать о том, признавайся сразу.

– И как она восприняла все это? – спросил шут, задумчиво склонив голову набок.

– Отвратительно, – король скривил губы, – меня она отлучила от брачного ложа, а тебе еще предстоит вынести ее гнев. Несмотря на все мои попытки выгородить тебя, она полна решимости строго тебя наказать, чтобы тебе было более неповадно ей лгать. Поэтому хочешь умилостивить ее, клянись сразу, что больше лгать ей не посмеешь ни при каких обстоятельствах.

– Благодарю Вас, Ваше Величество. Я учту это, – шут почтительно склонил голову.

Вечером того же дня королева, почувствовав себя лучше, поднялась с постели и приказала привести к себе шута.

Когда того привели, она дождалась, чтоб закрылись двери, и пристально глядя на шута, спросила:

– Король говорил с тобой?

– Да, Ваше Величество, – шут склонил перед ней голову, – он предупредил меня, что Вы все знаете, и что-либо скрывать от Вас, более смысла нет, и еще сообщил, что Вы намерены наказать меня.

– Я так и думала… Он на редкость предсказуем. Еще что-то говорил тебе?

– Да, то что Вы отлучили его от брачного ложа.

– Надо же, и это рассказал… – губы королевы презрительно дрогнули, – никак он стал доверять тебе…