В плену королевских пристрастий

– Если разрешите, я сделаю так, что она сама попросит, – усмехнулся шут.

– А если попросит, а я не разрешу?

– Я найду способ ей отказать. Она боится меня и не станет перечить.

– То есть все зависит от меня?

– Именно так, – кивнул шут.

– Тебе так нравится испытывать меня… Зачем? Зачем тебе то? – раздраженно проговорила королева.

– Я люблю Вас… – в глазах шута застыла тоска.

– Лжешь! Опять лжешь! – королева отшатнулась от него и, прижав руки к вискам, отвернулась к окну. Она помолчала, а потом с трудом подбирая слова продолжила: – Если ты искренне… искренне веруешь в Бога и стремишься… как показываешь то, блюсти Его заповеди… зачем рвешь мне и дальше сердце? Какой прок тебе в том?

– Я рву Ваше сердце? – шут обиженно посмотрел на нее, – Да я всеми силами стремлюсь, чтобы только покой окружал Ваше сердце, и даже супружеские неурядицы не потревожили бы его.

– Супружеские неурядицы? – королева даже пальцами прищелкнула от неожиданно озарившей ее мысли. – Ах вот оно что… Как же я сразу не догадалась? Он спал все-таки с ней… и именно поэтому ты сказал, что овладел ей… на случай если вдруг ребенок появится… Чем он расплатился с тобой? Тем, что отдал ее тебе?

– Вы ведь знаете, я не взял… – шут поморщился и отвел взгляд.

– Значит, все было именно так?

– Обмануть Вашу проницательность, когда Вы уже догадались, вряд ли мне по силам, – грустно покачал головой шут, – так что скрывать более не имеет смысла. Да, все было именно так.

– Ну и чем же он расплатился с тобой?

– Ничем, – пожал он плечами, – я Ваш покой хотел сохранить, потому и предложил то. Сам ему предложил. Он думает, что я это ради него, ну и чтобы Эльзу получить предложил… но это было лишь ради Вас… и ради Вас я Эльзу у него забрал.

– Извини, мой мальчик, – королева шагнула к нему и ласково коснулась пальцами его щеки. – Я благодарна тебе за заботу… только ты это зря… быть обманутой женой не самая приятная участь.

– Вы предпочитаете знать и прощать? – шут саркастически скривил губы.

– С чего ты взял, что прощу? – королева удивленно посмотрела на него, потом, глубоко вздохнула и, не сводя с него глаз, тихо спросила: – Кстати, ты знаешь, кого он похоронил вместо тебя?

– Не знаю… нашел какого-то горбуна кривоногого, но лицом на меня очень похожего. Под него сделали гроб такой, чтоб горб скрыть и лишь лицо было видно… Вот его и похоронили.

– Ты ведь на мать больше похож… – задумчиво прошептала королева.

– Был похож, – усмехнувшись, поправил ее шут.

– Я не о том… – отмахнулась королева, – похоже, я знаю, кого он нашел для этого… Только как же он его отыскал?

– Кого?

– Забудь. Ни к чему тебе то, – королева отвела взгляд и надолго замолчала.

– И что Вы намерены теперь делать? – нарушив молчание, тихо спросил ее шут, после чего, нежно взяв ее руку обоими руками, поднес ее к губам.

– Не волнуйся, на тебя и Эльзу ссылаться не стану. Не в моих интересах тебя его доверия лишить.

– И все же?

– Заставлю признаться в измене, а потом… а что будет потом тебе тоже знать ни к чему, – королева выдернула руку и отступила от шута.

– Вы рвете мне сердце, моя королева… – шут шагнул следом и вновь, подхватив ее руку, прижал к губам, – я не могу смотреть на Вас, когда Вы в такой кручине. Что я могу сделать для Вас?

– Ничего.

Королева вновь постаралась вырвать руку, но шут не отпустил ее.

– Вы не доверяете мне? Неужели Вы до сих пор не верите, что я искренне желаю Вам лишь блага и готов все сделать для того?

– Верю… теперь верю, – королева оставила попытки высвободить руку и, пристально глядя шуту в глаза, добавила, – хотя, честно говоря, я не думала, что смогу когда-нибудь поверить тебе вновь… уж больно много раз ты обманывал меня… однако то, что я сегодня узнала меняет все… выходит, ты действительно печешься обо мне…

– Я люблю Вас… действительно люблю, – тихо проговорил шут, не сводя глаз с королевы, – Чем я дольше нахожусь подле Вас, тем больше понимаю, какое Вы сокровище и какая у Вас ангельская душа… Быть подле Вас уже счастье. Вы осветили мою душу, Вы открыли ее для Бога. Я понял, что значит любить Бога и какое счастье посвятить жизнь если и не служению Ему, то хотя бы стремлению соблюдать заповеди Его. Вы как-то сказали, что я мог быть счастлив только со Стелой. Теперь я знаю, Вы ошиблись, это не так. Это великое счастье, что я не с ней. Чувства к ней были низкой плотской страстью разъедающей и калечащей душу, а вот чувство к Вам окрыляет мою душу, поднимает ее на недосягаемую высоту. Вы – моя путеводная звезда, мой ангел хранитель, – продолжая пристально смотреть королеве в глаза, он выпустил ее руку и, осторожно обняв за талию, притянул к себе, – Лишь находясь подле Вас моя жизнь наполняется смыслом, мне хочется соответствовать идеалу христианской добродетели, подобно Вам, и быть достойным Вас. Хотя, что я говорю… Я недостоин даже стряхивать пыль с Ваших ног… я, так очернивший свою душу, так согрешивший перед Богом и перед Вами… Я знаю, что Вы по несказанной милости своей меня простили, но вот простит ли Он когда-нибудь меня за то, что я сотворил…

– Господь милостив, я верю, что он, видя искреннее раскаяние и твое стремление очистить душу от греха и скверны, дарует тебе свою милость и свое прощение, Марк, – тихо проговорила королева и отвела от него взгляд. Она стояла, потупив взор в его объятиях, не делая попыток высвободиться, и ее плечи немного подрагивали.

– Вам холодно? – он плотнее прижал ее к себе, – Господи, с какой радостью я бы отдал свою жизнь, чтобы хоть чуть-чуть согреть Вашу душу и отогреть Ваше израненное и разбитое мною сердце. Я каждый день молюсь о том и прошу Бога сжалиться надо мной и послать Вашей душе исцеление, послав любые горести и напасти лишь на мою голову. Вы не представляете, моя королева, как я желаю, чтобы Вы были счастливы… я готов сделать ради того все что угодно. И Вы не представляете, как мне больно оттого, что король так незаслуженно обидел Вас, и мне не удалось это скрыть… Я так хотел, чтобы хотя бы это не огорчало Вас. Вы недостойны измен, моя королева. Обладая Вами, желать кого-либо еще – кощунство.

Не переставая прижимать к себе королеву, шут одной рукой стал ласково гладить ее по плечам, – Вы не переживайте так, моя королева… не надо так переживать из-за этого… он просто недостоин Вас, раз не понимает каким сокровищем обладает и не стремится хотя бы блюсти мораль христианскую…

– Марк, – хриплым прерывающимся голосом проговорила королева, – прошу тебя, уйди…

– Вам плохо? – шут рукой нежно коснулся щеки королевы и, поймав ее взгляд, стал неотрывно смотреть ей в глаза. Его рука заскользила по ее шее, потом по спине, и он тихо проговорил: – Саалекууб.

Королева, вздрогнув, вся обмякла у него в руках и стала медленно оседать на пол.

Шут осторожно опустился с ней на пол и, разжав объятья, стал торопливыми движениями распускать шнуровку ее платья, тихо приговаривая: – Все хорошо… все будет хорошо… тебе сейчас станет легче…

Королева смотрела на него мутным взором, и губы ее силились что-то произнести.

– Не утруждай себя, не надо, – шептал шут, не отрывая от нее взгляда, – закрой глаза и расслабься, все будет хорошо.

И тут, сделав над собой громадное усилие, королева чуть приподняла голову и сумела произнести то, что хотела.

– Господи, помоги, – прошептала она, и голова ее бессильно откинулась на пол. А в следующее мгновение все ее тело свела судорога, а затем у нее начался приступ тошноты.

Шут, поднявшись с пола, дернул шнур вызова слуг и приказал вбежавшей камеристке: – Помоги королеве, – после чего стремительно вышел.

Войдя в свои комнаты и плотно закрыв за собой дверь, он яростно ударил кулаком по стене, прошептав: – Она все равно будет моей. Рано или поздно… обязательно будет…

Потом помолчал немного, подошел к окну и, задумчиво глядя вдаль, проговорил: – Что ж… не все сразу… по крайней мере я добился, что она уже и не его тоже… и вряд ли когда-нибудь допустит его к себе, зная, что он ей не только изменил, но и солгал про то…

Весь следующий день королева провела в постели, и когда король пришел ее навестить, выглядела она очень печальной.

– Что с Вами, моя дорогая? – король шагнул к ее постели и, нагнувшись к ней, нежно поцеловал.