Королевство Тишины

– Мы – странники, – ответила Мари, – Лин – бродячий музыкант, а я… Я просто иду с ним.

Рассказывать сейчас долгую историю их странствий, грустной свадьбы и изгнания из Сангэра ей совершенно не хотелось.

– Понятно, – задумчиво протянул старик. – Странники, значит.

Лин, как тень, возник из темноты, пристроил котелок над костром, и сел рядом с Мари, протянув замерзшие руки к огню.

– Странники… – повторил старик. – Ну, Бог вам в помощь. Много я таких повидал, много историй от них слышал…

– Расскажи что-нибудь, – обратился к нему молодой пастух, – у тебя ловко получается байки травить.

Старик ухмыльнулся и откашлялся. Лин и Мари придвинулись ближе.

– А вы знаете, что Сен-Николаус и сейчас живёт среди нас? – пастух обвел взглядом слушателей. Глаза его хитро блеснули из темноты.

– Ну, ты скажешь тоже, – хмыкнул молодой. – Ещё скажи, что он по земле нашей ходит.

– Ещё как ходит. В образе странника. Седой такой, невысокий, с котомкой. Сам видел.

Молодой пастух прыснул со смеху. Старик глянул на него строго и продолжил:

– Как-то раз пас я овец у самых Западных гор. Дело к вечеру было, ветер поднялся. Гляжу, спускается с горы старичок. Подошёл ко мне, поздоровался. Я пригласил его к костру, хлебом поделился. Он поел и говорит:

– Ты, пастух, добрый. Я тебе за это вот что скажу. Бери стадо, да иди за Южный отрог. Ночью будет буря, останешься здесь – все стадо твоё разгонит да градом побьёт. Не сносить тебе потом головы. А за отрогом тихо будет, там сбережешь овец. Да поторопись, ветер уже поднимается. А мне пора!

И пошёл он от меня, да так быстро, будто не пешком идёт, а на лошади скачет. И пропал из виду. Ну, я не будь дурак, собрал стадо и бегом куда он сказал. Ночь пересидели там, тихо было, только дождем замочило. А когда утром вернулся в долину, понял, что старик дело говорил: ураган такой был, что даже камни с места сдвинулись. Несдобровать бы мне там, да и овец бы потерял. Очень я ему благодарен.

– А с чего ж ты решил, что это был Сен-Николаус? – ухмыльнулся младший пастух.

– Знаю я, – отрезал старик. – Его ни с кем не спутаешь. Да только не встречал я его с тех пор. А другие, говорят, встречали. Целый год он ходит по земле в образе странника, смотрит, как живут люди, помогает добрым, наказывает злых. А на один день, в самое Рождество, надевает он красный кафтан и идёт раздавать подарки послушным детям.

– Ну ты и придумаешь, – покачал головой молодой пастух. – Да чтобы одно наше Королевство обойти, не хватит и месяца. А ведь ещё Северное, Восточное, Сангэр…

– А я думаю, у него есть помощники, – задумчиво промолвил старик, глядя на огонь. –Может быть, в каждом королевстве, а может и в каждом городе. Без них, и правда, ему не обойтись…

Старик взглянул на сонных странников, прижавшихся друг к другу, и весело сказал:

– Идите-ка, отдыхать, друзья, время позднее.

Уютно устроившись в пастушьем шатре под овечьими шкурами, странники вспоминали только что услышанную историю.

– Как ты думаешь, правда – то, что рассказал старик? – спросила Мари.

– Сомневаюсь, – отозвался Лин. – Я вообще не верю ни во что такое…

– А я верю, – упрямо сказала девушка. – И в то, что Сен-Николаус живёт среди нас, и в то, что у него есть помощники. И знаешь, что ещё? Сдаётся мне, что старик, приютивший нас в городе, и вправду был одним из них.

Глава 6

Наступившая оттепель была для путников хуже мороза: дорога растаяла, и ноги то и дело проваливались в глубокий рыхлый снег. И если даже высоченному длинноногому Лину приходилось тяжко, то что говорить о Мари, которая едва доставала ему до плеча? Они оба страшно устали, промокли, замёрзли, но шли вперёд из последних сил.

Пастухи, у которых путники ночевали прошлой ночью, пообещали, что к вечеру они успеют добраться до большого села, где смогут отдохнуть. Но пришёл вечер, спустился густой сырой туман, а никакого села по-прежнему не было видно. Дорога начала подмерзать, и идти теперь стало ещё и скользко. У Лина страшно пересохло во рту. Он подхватил горсть мёрзлого снега и принялся его грызть.

– Простудишься, – тихо отозвалась сзади Мари. Он только махнул рукой. Говорить не было сил.

Прошли ещё немного, и Лин почувствовал, что больше идти не может. Нужно было немного отдохнуть, а потом идти снова. Сдаваться было нельзя. Их вела вперёд только его несгибаемая воля. Лин свернул с дороги в сторону придорожной рощи, Мари шла за ним след в след. Дойдя до ближайшего дерева, он тяжело опустился на землю, прислонился к стволу, закрыл глаза. Она села рядом.

Нужно было признать – они сбились с пути. Видимо, где-то свернули не туда. Куда теперь идти – он не представлял, но знал одно – надо идти. Устроиться на ночлег в этих условиях было совершенно невозможно. Оставаться на месте означало медленно замёрзнуть насмерть.

Лин открыл глаза и мрачно уставился в туман, надеясь разглядеть где-нибудь вдалеке спасительные огни. Но дальше нескольких шагов ничего не было видно.

Мари вздохнула.

– А во дворце сейчас все, наверное, Рождество празднуют, – тихий голос её звучал обречённо. – Свечи горят везде, тепло, светло…

– Ну и сидела бы в своём дворце! – всплылил Лин, и сам испугался своих слов.

Он ждал, что Мари сейчас расплачется, но она просто отвернулась и уставилась в пустоту. У Лина сжалось сердце. Он положил руку ей на плечо.

– Мари, прости меня. Это моя ошибка. Это я виноват, что мы заблудились.

Она все так же сидела спиной к нему. Лину стало невыносимо стыдно.

– Вообще всё это ошибка. Я не должен был… – виновато начал он.

Она внезапно стряхнула его руку с плеча и резко поднялась, метнула на него гневный взгляд.

– Ну и вернусь во дворец! Какого чёрта я вообще с тобой связалась?! Принцесса я, или кто?!

Лин задохнулся от обиды, а она решительно повернулась и зашагала по рыхлому снегу, проваливаясь по колено на каждом шагу. Принцессу в этой замотанной в самые невозможные лохмотья оборванке не узнали бы даже родители. Он смотрел ей вслед, понимая, что нужно сейчас же встать и идти за ней, иначе они потеряют друг друга в тумане, но, почему-то, постыдно медлил. Его трясло от гнева.

– Принцесса, – прошипел он, – сама же сбежала со мной из дворца!

И тут же почувствовал болезненный укол совести. За один миг в его мыслях пронеслась вся история их странствий.

– Зачем ты опять её обидел? – спросил он у себя. – Она пропадёт без тебя, а ты? Что ты будешь делать без неё?

Лин рывком поднялся, закинув мешок со скрипкой на плечо.

– Мари! – крикнул он. – Мари!

Голос его растаял в тумане.

Он шёл по её следам, так быстро, как только мог. Выйдя на дорогу, огляделся. Её нигде не было видно.

– Мари! – снова отчаянно закричал Лин. Она не отозвалась.

– И не отзовётся ведь, – с тоской подумал он, – пропадёт где-нибудь. И я буду виноват.