Дама под вуалью

…Открылась дверца фиакра, и Анна-Мария вздрогнула всем телом, освобождаясь от власти воспоминаний. Её рука инстинктивно потянулась к рукоятке ножа, спрятанного в атласном поясе, которым была обвязана завышенная талия ее платья.

– Миледи, – обратился к ней Гийом, показывая на свою спутницу. – Кажется, я нашел ту, которая вам нужна.

– Прекрасно. Спасибо.

– Мы едем домой?

– Нет. Дай мне десять минут, – и она жестом попросила Марион сесть в фиакр рядом с собой. Та заметно смутилась, но повиновалась. Гийом со слабым вздохом сожаления предпочёл забраться на козлы, откуда было хорошее обозрение на Сену, и полез под сиденье за табаком.

При проникавшем внутрь свете стоявшего неподалеку фонаря Анна-Мария несколько мгновений рассматривала ту, которую к ней привели, затем спросила:

– Как твое имя?

– Марион, госпожа, – почтительно склонила голову та.

– Обращайся ко мне «миледи», – подсказала девушка. – Сколько тебе лет и давно ли ты… занимаешься таким ремеслом?

– На прошлой неделе мне исполнилось восемнадцать, миледи, – снова поклонилась та и вдруг взволнованно заговорила: – Прошлой зимой умер мой отец, а моя мачеха, мать моей сестры, выгнала меня. Сказала, что я уже выросла, чтобы кормить себя сама, а я… – и осеклась, смутившись своего порыва. – Простите, я забылась…

– Если ты хотела что-то сказать, то говори… – сдержанно ответила Анна-Мария.

Марион подняла голову, пытаясь рассмотреть под вуалью лицо своей собеседницы, и та заметила разный цвет ее глаз.

– Гетерохромия… – пробормотала она. – За такое обычно дают прозвища, правда?

– Мадам Невер назвала меня колдуньей, когда я пришла просить работу… Я думала, что смогу убирать столы и мыть посуду, – начала Марион, но снова внезапно замолчала.

Анна-Мария жестом попросила ее продолжать.

– Наверное, вы все поняли, миледи… Я снимаю комнату у мадам Невер, плачу ей за еду…

– Эта женщина владеет притоном?

– Нет, у неё трактир… А на втором этаже она селит у себя таких, как я.

Возникла небольшая пауза, после которой Анна-Мария заговорила:

– Я хочу предложить тебе работу. Заплачу хорошие деньги. Больше, чем, как я полагаю, ты можешь заработать даже за неделю… Не волнуйся, ничего непривычного требовать не буду. Нужно будет провести ночь с мужчиной, – и так как Марион молчала, она спросила: – Умеешь ли ты читать?

– Да, миледи. Правда, медленно.

– Этого достаточно. Возьми… – она протянула ей тканевый мешочек. – Тут письменные инструкции максимально разборчиво и часть твоей оплаты. Остальное я отдам тебе после выполнения… Есть ли у тебя вопросы?

Марион робко заглянула в кошелек и вдруг разразилась чередой восторженных восклицаний:

– Ой! Я заплачу за комнату вперед! И хватит на новое платье! А может быть!… – и в который раз смутилась. – Простите, миледи, я даже не знаю, как мне…

– Не нужно ничего знать, – перебила та. – Главное, не подведи меня. Жду тебя завтра по указанному в записке адресу. А теперь – иди.

Марион наклонилась, желая поцеловать ее руку, но нервное движение, сделанное девушкой, дало понять, что делать этого не стоит.

– Скажите мне хотя бы ваше имя, чтобы я знала, за кого оставить молитву утром… Я часто молюсь у окна, раз уж мне нельзя посещать церковь…

– Меня зовут леди Анна-Мария, – сдержанно ответила дама под вуалью, и, когда Марион выпрыгнула из фиакра, открыла окошко кучера.

– Гийом! Едем домой.

*******

Получив от своей обожательницы очередное письмо, в котором она назначала ему свидание в доме на улице Риволи, Джордж Беррингтон ждал вечера с нездоровым для себя нетерпением. Искушённый в делах любовных, теперь он считал часы, подбирал костюм и брился с пугающей прислугу тщательностью. Даже в двадцать лет его не охватывало такого смятения при мыслях о женщине. Неужели всему виной ее загадочность?

В условленный час баронет выпрыгнул из фиакра недалеко от нужного адреса и дальше отправился пешком. Настроение у него было прекрасное и даже промчавшаяся мимо груженая телега, чуть не сбившая его, не смогла его испортить. Посчитав себя выше того, чтобы пререкаться с извозчиками в такой момент, сэр Джордж сильнее надвинул на лоб шляпу, желая остаться неузнанным для случайных знакомых, и через несколько десятков шагов проскользнул к задней двери необходимого ему дома.

Было не заперто, и, нажав на дверную ручку, он погрузился в полумрак коридора, освещаемого лишь одинокой свечой.

– Как же я вас ждала! – прошептал совсем рядом знакомый голос, и чьи-то руки обвили его шею. – Надеюсь, вас никто не видел?

– Моя прекрасная возлюбленная, – баронет снял шляпу и попытался заключить девушку в объятия, с удивлением заметив, что она все еще прячет лицо под вуалью. – Я был так осторожен, как только мог… Поцелуйте же меня, наконец!

– О, нет! – кокетливо рассмеялась она, отстраняясь. – Вы торопите события, сэр Джордж… Сначала ужин, который я заботливо накрыла для нас с вами.

– Я согласен оставить трапезу на потом, – он снова попытался прижать ее к себе. – И покажите же уже ваше личико…

– Фи! – та всем видом изобразила обиду. – Вы даже не хотите подыграть мне и дать возможность нашей страсти разыграться! И разве вуаль не пробуждает в вас еще больше желания стать ко мне ближе? Что ж… В таком случае, вы можете уходить.

И она демонстративно отвернулась.

– Моя богиня, – баронет почувствовал так хорошо ему известный запах духов и в порыве чувств встал на колени. – Прошу простить мою настойчивость… Вы сводите меня с ума! Конечно же, вечер с вами – это сказка! Я – ваш раб!

Анна-Мария (а это была она) томно вздохнула, прижала ладони к груди, которую подчеркивал вырез светло-розового платья в стиле ампир, и протянула баронету руку, на среднем пальце которой красовалось крупное кольцо.

– Вставайте, друг мой! Вы прощены! Нас ждет ужин, во время которого нам никто не помешает!

В огромной гостиной пылал камин и горело множество свечей и благовоний, создающих атмосферу таинственности, а прямо в центре комнаты стоял большой стол, уставленный блюдами. Анна-Мария мягкими движениями помогла сэру Джорджу снять с себя верхнюю одежду, при этом ловко увернувшись от поцелуя, и распевно произнесла:

– Лучшее вино для вас, повелитель моего сердца…

И села за противоположный конец стола.

– Что же вы стоите, друг мой? – кокетливо спросила она, сложив руки под подбородком.

– О, – в голосе баронета мелькнуло разочарование, – вы даже за ужином не снимете вуали?

– Как вы нетерпеливы, – девушка кокетливо провела указательным пальцем по губам, которые были открыты постороннему взору. – Всему свое время, сэр Джордж, разве вас не радует вечер со мной?

Тот сделал попытку встать на колени, но она остановила его порыв, сделав обиженную гримасу, и указала на другой конец стола:

– Не нарушайте правил нашей игры, прошу вас, – ее чувственное дыхание обожгло душу баронета, и он покорно повиновался.