Дама под вуалью

– Или Розалин еще даже не в Англии… – мрачно заметил тот, – хотя прошло уже столько времени… Как полагаешь, что мне стоит сделать?

Думал верный слуга лишь пару минут, хорошо зная, что его хозяину не нужен абстрактный ответ про тягости ожидания.

– Можно послать гонца в Портсмут, куда должен прибыть корабль мистера Элфорда, – ответил он уверенно. – Так вы будете знать самое главное во всей этой ситуации.

– В который раз убеждаюсь, что не зря плачу тебе достойное жалование! – потряс указательным пальцем старый аристократ и распорядился: – Приготовь свежие чернила и найди того, кто…

Его слова были прерваны долгим и пронзительным звоном дверного колокольчика.

Граф и слуга переглянулись.

– И что же ты стоишь? – воскликнул первый. – Я не принимаю незваных гостей, но в последний месяц это полное исключение! Иди, открывай!

И, едва дождавшись ухода Рауля, он схватил тяжелую трость, стоявшую возле кресла, и, насколько мог поспешно, вышел следом.

В холле стояло двое: рыжеволосая девушка лет восемнадцати и высокий бородатый брюнет, облаченный в одежду коммивояжера. При появлении графа оба переглянулись, но никто не произнес ни слова. Все присутствующие рассматривали друг друга с выраженным напряжением на лицах.

Решив, что кем бы ни были эти молодые люди, вряд ли они хорошо знают манеры приличного общества, хозяин дома оперся всем телом на свою трость и сухо представился:

– Граф Деберье к вашим услугам. Чем обязан этому визиту?

Щеки молодой гостьи внезапно покрылись розовыми пятнами волнения.

– Я… – забормотала она. – Совсем забыла… это так трудно, оказывается… Меня зовут Розалин Деберье!

Эта фраза прогремела как гром посреди ясного неба. В голове старого графа и его лакея, присутствовавшего при этой сцене, завертелся целый ворох мыслей, сводившийся только к одному: если перед ними – Розалин, то кто тогда этот мужчина, который, в силу возраста, никак не может быть ее дядей, и где же тогда сопровождавшая девушку служанка.

Пауза затянулась. Никто не произносил ни слова.

– К сожалению, у меня плохие известия… – дрожащим голосом продолжила гостья, опуская глаза.– Я чудом добралась до Парижа. Спасибо господину Рене, – она указала на коммивояжера. – Я взяла на себя наглость пообещать ему вознаграждение от вашего имени, граф, если он поможет мне добраться невредимой сюда… Дело в том, что в пути случилось страшное: на нас напали разбойники…

Голос ее сорвался. Кажется, она была готова разрыдаться.

– И этот джентльмен?.. – граф с сомнением посмотрел на гостя, чье грубое лицо с неухоженной бородой не внушало ему доверия.

Тот стащил с головы потрепанную шляпу и изобразил неуклюжую улыбку:

– Рене Бианчи к вашим услугам. Вот… доставил мадемуазель в Париж, как она просила.

– Господин Бианчи был очень любезен ко мне, – поддержала та. – К сожалению, дядя Роджер и Сесилия были убиты разбойниками, которые напали на нас в пути.

– Ах, вот оно что… И при вас, – заметил граф, прищурившись, – конечно, нет ничего, что могло бы доказать связь с нашим родом?

– О, есть! Я так разволновалась, что забыла про бумаги, простите! – она вытащила у себя из корсажа грубого платья туго набитый конверт из крашеной кожи. – Это все, что я успела схватить, когда убегала!

Проглотив ком в горле, граф лично принял из ее рук бумаги и сел в кресло возле ломберного стола. Медленно развязав веревку, которой был обвязан сверток, он вытряхнул его содержимое, и на растерянном лице старого дворянина замерла полубезумная улыбка счастливого человека.

– Ваше сиятельство? – встревоженно склонился над ним Рауль.

– Только взгляни, – прошептал тот. – Кольцо, принадлежавшее моей жене… Я думал, оно пропало, а, оказывается, Антуан увез его с собой. А это… Неотправленное письмо моего сына. Я узнаю его почерк… Медальон с портретами Антуана и его дочери… Эта брошь, видимо, принадлежала его жене… О, боже… – он на мгновение закрыл лицо дрожащими руками, но природная аристократическая гордость взяла верх. Граф встал.

– Бланш! – крикнул он горничную. – Проводи мадемуазель Розалин в подготовленную для неё комнату и помоги ей переодеться. Господин Рене, – повернулся он к итальянцу, – соблаговолите пройти в мой кабинет…

Спустя пару часов граф Деберье попросил обретённую внучку спуститься в гостиную и та не заставила себя ждать, с проворством лани сбежав по длинной лестнице. Ее рыжие волосы были собраны наверх по последней парижской моде, оставив в обрамлении лица пару прядей, а легкое голубое платье с открытыми плечами подчеркивало декольте.

– Проходи, дорогая моя. Надеюсь, ты успела отдохнуть?

– Да, Ваше Сиятельство, – та отвесила деликатный, хоть и немного топорный, полупоклон.

– Не надо, – поморщился тот, жестом приглашая ее сесть на диван рядом с собой. – Я тебе не чужой, хоть и понимаю, что трудно привыкнуть. Расскажи мне всё.

– Ах… Какие ужасные мгновения… Если бы не господин Рене… Он был очень добр ко мне и всю дорогу представлял своей сестрой… Он ушел, да?

Граф кивнул:

– Я выслушал историю из его уст и дал ему достаточно денег, чтобы, если пожелает, он мог купить небольшую лавочку где-нибудь в Париже. Признаться честно, милая, он не показался мне порядочным человеком, но, впрочем, его торговые дела меня не касаются. Главное, что он хорошо обращался с тобой.

– Грабители напали на нас в Нормандии, на постоялом дворе. Дядю Роджера убили… – неровным голосом начала Жанна (а это была именно она), выдержав небольшую паузу. – Помню, как бедняжка Сесилия, которую я знала с детства, умоляла меня бежать что есть сил, а сама осталась отвлекать разбойников. Я оказалась на дороге, где наткнулась на господина Рене… Было очень страшно, но выбора не было. Я убедила его, что если он поможет мне попасть в Париж, то получит очень щедрую награду, и он согласился… – она на мгновение закрыла лицо руками, затем выпрямилась и вздохнула: – Почти неделю мы провели в пути, так как приходилось ждать, чтобы не сильно уставали лошади… У одной крестьянки синьор Рене купил для меня платье… Я думала, что это путешествие уже никогда не кончится!

И, низко опустив голову, девушка начала всхлипывать.

Растроганный граф осторожно привлек ее к себе, и молодая авантюристка уткнулась ему в плечо, продолжая вздрагивать. Вот только никто не мог знать, что она не плачет, а лишь довольно смеется.

********

Когда в дверь каюты постучали, Бен Джордан заспанно потряс головой и сел.

– Входите!

– Джонатан Инглес, сэр, – представился вошедший. – Прошу простить, что разбудил.

– Не важно, – отмахнулся капитан «Молнии Юпитера», натягивая сапоги. – Я отдавал приказ, чтобы вы явились ко мне сразу после вахты, поэтому спал я или нет – значения не имеет.

Он потянулся за камзолом, зевая, натянул его, не вставая с койки, затем продолжил.

– Для начала я хотел бы лично поблагодарить вас за то, как вы сработали в спорной ситуации вчера утром.

– Если вы про незакрепленный нижний шкот…

– Не перебивайте, Инглес, хотя бы меня, – беззлобно усмехнулся капитан, приподнимая указательный палец, и уже серьезно сказал: – Вы среагировали быстрее, чем я успел отдать приказ, и только вам известно, почему вы поступили так, а не иначе.

– Я был бы рад знать, почему, – серьезно ответил тот. – Но не помню.

– На самом деле, не так и трудно догадаться… Вы – хороший моряк, и за месяц плавания я в этом убедился неоднократно. Более того, у вас познания в морском деле, не соответствующие простому матросу, – многозначительно заметил капитан и встал.

– Благодарю, сэр, – на обветренном лице Джонатана Инглеса не дрогнул ни один мускул. – Я сделал то, что подсказало нутро. Полагаю, это был кусок моей прошлой жизни.

– На самом деле, важность вашего поступка в должной мере оценили немногие, – сказал капитан, вынимая пробку с откупоренной ранее бутылки. – Выпьете?