Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– Слуги долго привыкали не любоваться на твои прелести, которые даже меня смущают. Поверь, я стар, а сдерживаться приходится, как юнцу, дабы не задерживать взгляд на твоих формах – маг улыбнулся и опустил глаза в вино.

– Звучит, как будто, и правда мальчишка сказал. Я бы на твоём месте, Сайлладдин, абсолютно не стеснялась этих порывов, если твоя старческая память ослабла, то я напомню, что именно ты эти формы ещё и трогаешь – Теринс хихикнула, наблюдая, как старый маг засмущался и краем глаза глянул на слугу.

– Давай не будем обсуждать в присутствии посторонних, что и где я трогаю, договорились. В конце концов я визирь. Не дай бог мальцы начнут шептать у меня за спиной, что я старый извращенец, вот тогда уже я полечу на сабли во имя Пастула.

– Уговорил. Просто мне нравится наблюдать за тем, как серьёзный и весьма рассудительный старец, переживший не одну битву, смущается – Теринс допила вино. – Поверь, это правда мило.

Вдруг дальняя дверь открылась, и слуга принёс то, что попросили маг и чародейка, после чего скрылся за ней снова, перед этим долив обоим вина.

– Так и быть, ты меня уговорил, я буду серьёзна и спрошу про ритуал.

– Я же рассказывал тебе, как он проходит, и что мы будем делать.

– Нет, меня интересуют те аспекты, которые ты, как обычно, не договорил, Сайлладдин.

– Теринс. Ритуал опасен для здоровья, в таких вещах недомолвок я не допускаю. Ты уж прости, но рисковать твоей жизнью – это последнее, чем я хотел бы заняться на своём веку.

– Буду верить в это, а то ты меня уже провёл с подселением. Хожу теперь и чувствую, будто ежа проглотила.

– Извини старика, ты сама сказала, что моя память ослабла с возрастом – Сайлладдин улыбнулся и приступил к еде. – Советую и тебе начать завтрак. Я бы поскорее хотел выйти в город и прогуляться с тобой под руку.

Теринс ничего не ответила, просто молча приступила к завтраку, запивая его вином. Когда трапеза была окончена, она под руку с магом отправилась в спальню, чтобы выбрать наряд. Теринс, как и полагалось любой женщине, долго не могла подобрать то, в чём выйдет в город. Сайлладдин послушно наблюдал за процессом, раз за разом любуясь обнажёнными формами чародейки, когда она примеряла халаты, платья, костюмы и сарафаны, которых за её пребывание во дворце, халиф накупил сполна. В конце маг задремал в кресле.

– Старец, просыпайся, я всё – Теринс аккуратно потрясла мага за плечо.

– Чародейка, мне казалось, что я умру ожидая тебя – старик рассмеялся. – В моем возрасте нельзя тратить столько времени, я ведь могу не уснуть, а преставиться прямиком в спальне.

– Пустобрёх, лучше скажи, как тебе наряд? – Теринс демонстративно прокрутилась на одной ноге вокруг.

– Ты просто прекрасна, как и всегда, дорогая моя – Сайлладдин не соврал. Она облачилась в красную блузу с коротким подолом, удлиняющимся назад и белые штаны. На голове у неё был традиционный платок, расшитый бисером и хрустальными пайетками. Руки украшали браслеты из золота и бриллиантов, а ноги были облачены в босоножки.

– Раз у тебя такой взгляд, то видимо наряд всё-таки я подобрала хороший – Теринс рассмеялась. – Вставай, старый ворчун, хватит спать. Я хочу в город!

Сайлладдин накинул халат, который всё это время носил в руках, поправил свой наряд и взял с полки тюрбан покойного халифа.

***

Улицы Дершааба были, как всегда прекрасны, дворец стоял в самом центре, и Теринс с Сайлладдином направлялись на торговую площадь, которая была ближе к восточному концу города. Их сопровождал отряд из двадцати гулём. Теринс была недовольна, что они пошли вместе с ней, но маг объяснил, что только так она может покинуть дворец. Конечно, это было абсурдно, ведь в случае опасности они вдвоем стоят всего этого отряда, но ничего поделать нельзя. Улочки были наполнены шумом, пропитаны запахом специй, люди которые видели их, тут же падали на колени и кланялись. После сбора народа на признание Тай-Бо, город казался слишком маленьким для такого количества дершаабов. Люди были абсолютно повсюду. Теринс и Сайлладдин шли не торопясь, наслаждаясь тем, что покинули стены дворца. Шли они исключительно по богатым районам города. Лёгкий ветер покачивал пальмы и приятно обдувал тело.

На торговой площади Сайлладдин повёл чародейку в лавку, где продавали очень качественные лекарства. Он хоть и был могущественным колдуном, но секретов врачевания так и не познал сполна. Лавка стояла недалеко от рядов, где бедные и уставшие граждане продавали остатки круп.

– Сайлладдин, я вижу, как люди истощены. Нам нужно снять блокаду любой ценой – Теринс тихо прошептала на ухо магу.

– Люди подождут три дня, потом ты сама увидишь, сколько огня и ярости будет в их глазах и сердцах. Они забудут про голод в одночасье, когда мы всё сделаем.

Теринс не стала спорить с магом. Она поняла, что убедить старика будет ещё тяжелее, чем Джамаля. В лавке с лекарственными снадобьями продавец, увидев вдову халифа и визиря, стал беспрерывно кланяться, приветствуя их. Маг не обращал на это внимание, а просто взял то, что стояло на полке и молча оставил несколько монет на прилавке. Дальше Теринс повела Сайлладдина в чайхану, где они бывали с покойным Джамалем. Несмотря на свой статус, он посещал её, радуясь очень вкусным угощениям. Достаточно часто яства оттуда доставлялись прямиком во дворец, после чего халиф щедро одаривал владельца заведения. У дверей чайханы она приказала страже ожидать снаружи, чтобы не мешать им с визирем общаться на государственные темы. Как только дверь открылась, сам хозяин лично вышел к почётным гостям, поклонился и сказал:

– Ещё в окно я заметил, что ко мне в гости следуют великие люди! Я рад приветствовать вас у себя в обители, – после чего он повернулся к Теринс, поклонился и сказал, – приношу свои соболезнования. Смерть халифа – это великая потеря для вас, меня и всего народа.

– Полно, лучше веди нас к столу – перебил хозяина Сайлладдин.

– Господин визирь, вы, как всегда, правы, прошу простить обычного гражданина – хозяин заведения начал кланяться и жестом сопровождать мага и чародейку за самый лучший столик.

Вся чайхана в отличие от остальных построек в городе была возведена позже, уже при правление предыдущего халифа, и была очень красива и богато украшена. Она имела три этажа, на двух из них размещались те, кто прибыл отведать угощения, а на третьем было четыре комнаты, где особо уставшие гости могли воспользоваться гостеприимством хозяина. Владельца звали Муастафар, он был низкий и достаточно полный. По его чёрной коже постоянно стекал пот, ведь из-за лишнего веса, все движения дершаабу давались с очень огромным трудом. Он постоянно носил красную чалму и расшитый блестками пёстрый халат.

Все окна в заведении были украшены резными деревянными решетками, а верхушка здания представляла собой купол, покрытый золотыми тонкими пластинами! Повсюду лежали ковры, стояли драгоценные статуэтки, стены были украшены кованными картинами с изображением журавлей и прочих птиц. Место, где сидели гости, имело весьма интересную планировку. Нижняя комната полностью была заставленная столами и завалена коврами и подушками, верх же был возведен в виде балкона, что возвышался над нижним помещением, поддерживаемый несколькими красными деревянными колоннами. Столики и диваны так же располагались на верхнем ярусе, предоставляя как можно больше удобств гостям, ведь Муастафар размещал там только знатных и очень важных персон. Лестница на балкон был выстроена сбоку, а вот на третий этаж подниматься приходилось с внутреннего двора здания, чтобы те, кто хотел просто отдохнуть, не мешали остальным гостям.

Заняв место, которое больше всего приглянулось Теринс, они с магом принялись обедать вкуснейшим пловом с бараниной и барбарисом, после обеда они отправились наверх, где смогли уединиться. Уставшая и скучающая стража несколько часов ждала у выхода из чайханы чародейку и визиря. Наконец-то парадный вход открылся, и они держась под руки вышли с довольными улыбками.

– Возвращаемся во дворец – скомандовал Сайлладдин.

Послушная, молчаливая стража из двадцати гулём последовала, не отставая ни на шаг за магом и чародейкой, сопровождая их в обитель.

***

Три дня ожидания пролетели для Теринс почти незаметно. Проснувшись утром, ещё до жгучего дершаабского зарева, она отправилась в бассейн в своём любимом сарафане. Чародейку разрывало на части от нетерпения. Она была и рада, и напугана, волнение буквально бурлило внутри неё, подобно волнам океана во время бури.

Сайлладдин ещё вчера вечером покинул дворец, направившись со свитой в храм, чтобы подготовить всё к ритуалу, после которого Теринс сможет по праву называть себя халифом. Он был очень серьёзен, ритуал требовал сосредоточенности, магу предстояло рассчитать такое количество шпильки, которое сможет выдержать организм чародейки, ведь её смерть никому не принесёт благ, а тем более ему. Он тщательно вымерял дозу, подбирая нужное количество наркотика. Когда ему удалось рассчитать необходимую массу, он понял, что количество слишком мало. Сайлладдин решил оставить всё как есть, ничего не добавляя, тем более даже для мага смесь шпильки с алкоголем будет достаточно тяжёлым испытанием. Старик отправился в специальный зал, где в глиняных кувшинах, похожих на амфоры, хранилось ритуальное вино. Ему было несколько сотен лет, к счастью, температура в зале поддерживалась благоприятная, чтобы напиток не забродил и не испарился за такой срок. Взяв одну из амфор, он встал на колени, поставил её перед собой и несколько раз прочитал молитву великому Пастулу, ударив челом в пол. После чего поднялся и пошёл дальше делать смесь.

Слуги тщательно готовили купель, куда должна была окунуться Теринс. Несколько месяцев назад, она уже купалась в ней. Тогда сам Джамаль привозил её на экскурсию в храм, знакомя с историей и обычаями своей страны и народа. Слуги старательно полировали купель перед тем, как наполнить молоком, которое свозилось сюда все три дня, после объявления визирем Сайлладдином о предстоящем ритуале признания нового халифа в лице Теринс.

Вокруг храма было огромное столпотворение! Все, кто только мог, пришли воочию лицезреть, как чародейка будет проходить испытание, чтобы потом передать из уст в уста эту весть по всей стране. В отличие от собрания, где Тай-Бо признавалась в убийстве великого халифа, здесь все граждане были молчаливы, они не издавали ни звука. Все чтили традиции своей страны, и пока шла подготовка, молились своему богу, принося скромные дары и прося о помощи или прощении. Длинная вереница тянулась несколько километров, никто даже и не думал нарушить очередь, боясь оскорбить великого Пастула Джараба. В радиусе двух, а может быть и трёх километров вокруг храма количество людей превышало все мыслимые и немыслимые числа. Казалось, будто вся страна собралась, чтобы увидеть то, от чего будет зависеть их судьба.

Теринс готовилась к прохождению последнего испытания на своём пути. Закрывшись в своей комнате, она всё утро молилась Арто, прося прощение у своего мужа за измену, клялась в его отмщении и скором прибытии к нему на небеса. Подселённая душа внутри чародейки продолжала свои волнения, за три дня её живот увеличился ещё больше. Всё нутро по-прежнему жгло и Теринс между молитвами за покойного Альвура, просила Арто унять её боль и помочь.

Закончив с молитвами, она облачилась в ритуальный белый саван, расшитый чёрными нитями, голову её покрывал платок с повязкой алого цвета на лбу и вязью, где была написана какая-то молитва, в смысл которой чародейка не вдавалась. Ещё в самом начале, когда они с Альвуром прибыли сюда, она удивилась, что подавляющая масса жителей даже не знает общего языка, на котором общается весь свет. Только знать и вельможи, богатеи и торговцы. Остальные люди говорили на своём наречии, которое звучало достаточно непривычно для жителя центра.

Полностью облачившись в то, что было необходимо для ритуала, Теринс вышла во двор, где её уже ждал эскорт из тысячи воинов, каждый из которых нёс тысячу лепестков адениума. Теринс должна была пройти пешком до храма. Это её удручало больше всего, ведь дорога с халифом заняла три часа езды. Следовательно она должны была пройти часов пять или шесть на ногах, но ничего поделать с этим она не могла, ведь нарушения хотя бы одной части ритуала сводило его на нет, и её могли просто казнить.

Женщина не волновалась, она верила, что Сайлладдин всё сделает в лучшем виде, и никакая шпилька с вином её не убьёт. Она знала, что маг хоть и хитрец, но пылает искренними чувствами к ней. Солнце палило с самого раннего утра, и дорога слегка обжигала босые ноги чародейки. Это было ещё одним условием ритуала. Претендент на титул халифа обязан был пройти босиком до их святого места. Солдаты, которые сопровождали Теринс шли впереди, рассыпая под её ногами лепестки, которые означали подъем к великому Пастулу на небо, тем самым олицетворяя и приравнивая будущего халифа к правой руке господа.

Дорога была очень тяжёлой, чародейка едва справлялась. Через километра полтора от города, зелёная и достаточно живая местность сменилась песками, покрытыми редкими травами, пыльными барханами, подъем на которые был просто огромнейшим испытанием. Она больше всего боялась, что перегреется и упадёт среди песков без сознания, но на её удивление, когда храм замаячил на горизонте, она всё ещё так же твердо стояла на ногах, только сильная усталость сковывала тело.

Сайлладдин стоял на ступенях в храм, он сильно волновался, ведь если Теринс ошиблась бы где-нибудь, не смогла дойти или упала, весь ритуал был бы сорванным, и тогда гнев народа пал бы на неё. Он сжимал в руках амфору с вином, куда была размешана крохотная доза шпильки. Всю их авантюру спасало только то, что маг проводивший ритуал и готовящий всё к нему, обязан был уединиться, чтобы слушать и соблюдать советы и указания Пастула, который вещал их с небес. Гласа Пастула маг конечно не слышал, но отвращение к себе за нарушение традиции и веры всё же ощущал. Совесть терзала его, пусть и не так сильно, как он думал. Неспокойная нервная дрожь изредка пробегала по его телу, заставляя черную, как смоль, кожу покрываться мурашками, а холодный пот выступать на лбу.

Вдруг на горизонте он заметил силуэт чародейки. Теринс уверенно, пускай и медленно, ступала по пескам, наступая на лепестки, которые сыпала перед ней стража.

– Вот и всё. Осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть и огонь войны снова будет гореть – думал про себя Сайлладдин, наблюдая, как Теринс приближается к храму.

Весь люд расступался перед ней, кланялся и воспевал молитвы, как это было принято. Они видели в ней не чужестранку, далеко нет, они видели в ней святую, которая выбрала тяжёлый путь, чтобы сохранить славу и почёт своего мужа. Дети, которые стояли вместе с остальными, даже боялись шелохнуться, когда она проходила мимо них, только изредка кто-то отрывал голову от молельного ковра, которые дершаабы принесли к храму.

Теринс молча подошла к ступеням, стража вытянулась вдоль центральных стен и повернулась лицом к народу, у них не было ни сабель, ни алебард. Во время ритуала каждый гражданин, хранивший веру, был обязан нести мир, поэтому никакого оружия, даже кухонных ножей нельзя было приносить с собой. Теринс остановилась перед храмом, встала на колени и начала говорить. Чародейка долго заучивала текст, Сайлладдин уже нервничал, когда она раз за разом делала ошибки. Но сейчас всё отлетело от её уст без единого промаха. Даже интонации были переданы такими, какими должны были быть.

После произнесённых слов, чародейка встала и раскинула в сторону руки, из-за спины Сайлладдина к ней подошли, склонив головы два послушника храма, они аккуратно сняли с женщины платок, оголили её тело, скинув саван, и последовали за ней, сопровождая по обеим сторонам.

Чародейка приблизилась к магу, который нервно сглатывал слюну, он хотел искренне поздравить Теринс, но ритуал этого не позволял, вместо этого, он приподнял амфору с вином к солнцу, чтобы великий Ариад Шан-Тар лицезрел, что избранная готова занять место его помощника.

Он окунул в амфору правую руку и сбрызнул вином тело Теринс. После чего развернулся и проследовал в храм, воспевая бога. Теринс шла за ним следом, склонив голову. Прохладные капли вина быстро испарились с перегретого на солнце тела. Сайлладдин обошёл купель, наполненную молоком, и встал напротив людей, = развернувшись лицом к выходу из храма.