Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– Всё понятно, пройдемте за мной – сухо сказал начальник лагеря. – Меня зовут Веарделарен. Можете обращаться ко мне по имени.

Левардье только нагло ухмыльнулся, понимая, что таких имён ему в жизнь не выговорить. Делегация в сопровождении личного стражника принцессы и тюремщиков двинулись вглубь лагеря. Место добычи кремния было огорожено кованой решёткой высотой почти три метра, усеянной теми же лозами, какие были на въезде в Шаэтавер.

Подъехав ближе к решёткам, Брайтон и Левардье увидели больше сотни пленников всевозможных возрастов и обоих полов. Узники методично молотили тяжёлые глыбы кирками, выкорчёвывали на пересадку молодые деревья, которые мешали добыче. Мимо решётки прошла девушка лет пятнадцати, на её шее красовались кровавые следы от цепей, которыми эльфы сковывали своих пленников, руки были изодраны, ноги сбиты в кровь. На лице у девушки был чёрный кровоподтёк, застилавший глаз. Друзья с ужасом наблюдали на то, что эльфы называли лагерь отработки номер три – Эльфирил.

Среди толпы они видели всех: гномов, людей, чжи-торонов, норвинцев, эльдариилов, дершаабов, но всё же большинство пленников – люди. Это и понятно, Эльтуриил отлавливает на границе с вольными территориями себе рабов и эксплуатирует за этой решёткой. Бедные мужчины и женщины были голодны, худы, у некоторых из них от длительной голодовки были вздуты животы, у кого-то постоянно кровоточили раны, которые гноились и не заживали в достаточно сырых лесах Сайраншеала.

Брайтон стоял, крепко сжав кулаки и стиснув до бела губы. Уже больше минуты он наблюдал, как молодую гномку пинают тяжёлыми ботинками два высоких эльфа:

– Это даже хуже, чем прислуживать ублюдку, у которого я был! Даже темница Азингала райское место, там хотя бы не увечат тебя!

– Я понимаю вашу реакцию, но ничего поделать с волей отца не могу – пыталась оправдаться принцесса, увидев, как по лицам мужчин ползёт гнев.

Левардье не ответил, он с горечью в сердце наблюдал, как очень старый чжи-торон упал, перенося руду, и не смог подняться, вместо помощи к нему подошёл один из надсмотрщиков, вытащил нож и перерезал глотку, окропив камни и траву кровью.

– Веди сюда субъекта, предписанного документами! – скомандовала эльфийка.

– Принцесса, тут такое дело – начальник лагеря замялся, после чего просто отошёл в сторону, и среди толпы показался Эльтуриил.

Принцесса в мгновение ока побледнела и еле выдавила из себя:

– Отец, что ты тут делаешь?!

Брайтон и Левардье нервно переглянулись, увидев самого императора в лагере. Его явление и ознаменовало тот сюрприз, которого мужчины больше всего боялись по дороге сюда. Император важно прошёл вперёд, после чего невозмутимо произнёс:

– Я вижу на ваших лицах огорчение, но никак не могу понять, с чем оно связано. Ваши короли веками эксплуатировали мой народ, заставляя вырубать родные леса Солиторена. Что касается тебя, дочь моя, считай, что это проявление отцовской любви. Неужели ты думала я бы отпустил тебя с чужаками просто так?

– Но отец, как же рамки документов, законов мира! Почему ты здесь? – принцесса белела и дрожала так, словно перед ней стоял не её отец, а плотоядный зверь, готовый броситься и растерзать.

– Размышляя над своими решениями, я понял, что лично должен явится на момент передачи Николы в руки чужаков, чтобы они не смогли навредить тебе.

– О чем ты? – всё больше не понимая, проговорила принцесса.

– Люди всю жизнь были хитрыми подлыми лисами, ведомыми только грязными порочными желаниями, которые очерняли их душу изнутри, превращая в желчь каждое слово, каждое обещание. И ты могла подумать, что я спокойно буду смотреть за тем, как ты каждый раз, вставая к ним спиной, рискуешь отправиться к богине?

– Отец, не начинай при всех, умоляю.

Брайтон и Левардье стояли прижавшись плечом к плечу, они внимательно оценивали обстановку, думали о том, как в случае нападения им спасаться и в какую сторону рвать когти из этих гиблых мест.

– Эй, вы! – Эльтуриил обратил свой взор на парламентёров. – Вы прибыли сюда забрать предателя, так забирайте, чего вы ждете?

– Император, я извиняюсь – робко сказал надзиратель.

– Говори! – рявкнул Эльтуриил, было видно, как у него дрожат руки.

– Небольшая накладочка. Некий Никола был переправлен на казнь и оттуда его спасли подельники, с которыми он выводил войска из Сайраншеала.

– То есть? – спросил император.

– Лагерь отработки номер три, Эльфирил, не может выдать пленника согласно документам, поскольку из-за большого объёма подготовки и недавних нападений повстанцами, соответствующие бумаги не были переданы в срок, где говорилось о казни некого Николы – надзиратель дрожал так, словно вокруг было землетрясение. Он был бледен и весь в поту, его руки неуклюже елозили за спиной, перебирая пальцы то на одной руке, то на другой.

– Разжаловать, изгнать и казнить за предательство! – лаконично ответил Эльтуриил.

В мгновение ока его личная стража схватили под руки Веарделарена и, оттащив на несколько метров, бросили на землю! Всё это исполнялось под дикие крики надзирателя, которого придавили к земле и тут же перерезали горло абсолютно без суда и следствия. Брайтон и Левардье в шоке наблюдали за тем, как у Эльтуриила не дрогнула ни одна мышца на его лице, глаза сохраняли спокойствие и старческую глубину, только правый уголок губ приподнялся, как при улыбке.

Валерана, смотрела за всем этим, крепко сжав губы, она отошла поодаль, встав ближе к парламентёрам, после чего тихо и весьма робко спросила:

– Отец, как же с обещанием и документами?

– Что-ж. Пускай эти грязные свиньи послужат на пользу моему государству – Эльтуриил приблизился к мужчинам и стал говорить, глядя им в глаза. – Ваш искомый сбежал. Вы слышали покойного надзирателя. Вывод, вы выполняете моё поручение и забираете этого порченного паршивца ко всем чертям с моей земли!

Император перешёл на крик, он отдалился от мужчин, после чего снова повернулся и продолжил:

– Валерана, весь контроль ложится на твои плечи! Хватит наблюдать за бабочками. Твой брат погиб, и ты уже должна стать его заменой. Вы отправляетесь в крепость Лаукрэнэл, оттуда с отрядом Егерей проследуете на несколько перехватов. Будет Никола жив или мёртв мне плевать, но как только он попадает к вам в руки, ты, Валерана, должна проследить за отправкой чужаков и доложить мне по форме, как это и требуется.

– Да, император – чуть слышно выдавила из себя ответ эльфийка.

– Приведите девок и снарядите их к дороге, а мы отправляемся в Леартеран, живо! – Эльтуриил был зол, в его голосе буквально слышалось, как дрожит сталь.

***

Друзья вместе с принцессой и отрядом из двадцати эльфов, личной стражи Императора следовали по большаку. Они были уже неделю в пути и время для них тянулось безмолвной, тяжёлой нитью, которая всё сильнее обвивалась вокруг их шей, не давая спокойно дышать и действовать. Принцесса всячески пыталась поговорить с парламентёрами, но чужие уши постоянно мешали это сделать. За это время им удалось обсудить только то, что весь их план остаётся в силе. Исполнение плана было самым главным, но длинная лента дороги постоянно вела их всё дальше от цели, в крепость, где уже готовились солдаты для контроля пограничных застав и отлова повстанцев.

По дороге друзья узнали, что молодые эльфы сбиваются в группы и пытаются покинуть страну, предавая её законы и идеалы. Илина постоянно думала о том, что жизнь каждый раз преподносит ей весьма неприятные сюрпризы. Но как и в прошлый раз, она знала, что если что-то случится, то она будет в состоянии перебросить отсюда друзей и спастись самой.

Однажды, на ночном привале, принцесса рассказала ей о том, что всю жизнь мечтала выбраться за пределы этого леса. Посмотреть на то, как живут другие страны, расы, но узнав, что отец собирается начать войну с человечеством, она буквально проплакала несколько дней, пока не поняла – её роль в жизни, предотвратить грядущую трагедию.

После оккупации Перперадо, во дворце у неё служил один молодой вартаран, он рассказывал принцессе о том, как гнёт императора сжигает его народ буквально и фигурально, заставляя отринуть ту жизнь, к которой они привыкли. Продолжение этого бесчинства она просто никак не могла допустить.

Время тянулось так же, как и группа тянулась по дороге, удаляясь всё сильнее на юг, где были прямые границы Сайраншеала и Вольных земель. Судьба в очередной раз завернула Илину, Корани, Брайтона и Левардье в бараний рог, заставив поставить на кон и жизнь, и собственное счастье.

Джаалькарада

Любой коренной житель Дершааба с самого детства живёт по заповедям Ариада Шан-Тара, помимо основных правил, высеченных на стелах возле храма Фалисатт, в каждом доме они хранят книгу, которая является сборником законов, заповедей и молитв, она называется Хантарн. Дершаабы рьяно соблюдают всё, что в ней написано. За свою жизнь каждый житель проводит ровно сто двадцать четыре обряда, которые связаны с молитвами и сакральными свершениями после смерти. Такой порядок установил Пастул Джараб в своём священном писании.

Вансент Ульдви, путешественник, запись из личного дневника.

Прошло уже две недели с момента продажи Тай-Бо. Теринс сгорала от нетерпения. Ей хотелось, как можно быстрее, провести ритуал по признанию её новым халифом. Эта мысль была словно назойливая муха. Теринс не могла даже спать, представляя то, как её армия будет рвать Верландию на части за смерть своего мужа! Чародейке было действительно наплевать на то, что халиф был мёртв. Она грустила несколько дней, пока не поняла, что теперь не нужно вилять задом и строить глазки ради осуществления своих планов. Теперь Теринс могла получить всю власть и сполна насладиться местью.

Чародейка лежала в кровати, накрывшись шёлковой простыней, нежно поглаживая животик, который уже начал расти. Сайлладдин предупреждал, что подселение души будет отличаться от беременности, но забыл упомянуть, что за две недели живот вырастет, словно она на пятом месяце. Ощущения кардинально отличались от обычного вынашивания ребёнка. Чародейка постоянно ощущала нечто чужое, инородное в своей утробе, оно кололо и давило изнутри, осложняя обычную жизнь. Теринс было плевать, она готова была вытерпеть всё ради задуманного, тем более сам колдун её постоянно поддерживал, у неё было чувство, что старый маг хочет стать отцом неведомому созданию.

Подселение прошло на следующий день, как они поймали Тай-Бо. На удивление Теринс и самого Сайлладдина большинство граждан остались околачиваться у стен столицы в ожидании проведения ритуала. Как потом говорил маг – это намного облегчит призыв к священной мести и позволит в короткие сроки стянуть всех в военный поход.

Теринс поднялась с кровати и подошла к огромному овальному зеркалу, которое стояло на полу. Она рассматривала свой животик с умилением и трепетом, который присущ только матерям. Женщина вспоминала своих покойных детей. Теринс было больно осознавать, что она родит неведомое чудовище, которое сразу убьют, а не милого круглолицего малыша, который будет всё время хотеть спать и плакать, не зная, как выражать свои мысли и желания. Она помнила, как воспитывала своих детей, как пела им песни и колыбельные, читала сказки. По лицу чародейки покатилась маленькая хрустальная слеза. Смерть первенца для неё была трагедией. Она помнит, как хотела свести счёты с жизнью, но глядя на мужа, полного скорби, как и она сама, постоянно останавливалась. Чародейка всегда помогала своему супругу, считая его умнейшим и добрейшем человеком. После смерти первенца, она с почётом заняла место личного помощника в Конклаве. Это отвлекло её от боли, что она испытывала, вскоре она забеременела ещё раз.

Теринс помнит, как узнав о новом ребенке, они с Альвуром простояли сутки на коленях в храме Арто, читая молитвы. Сейчас чародейка понимала, как наивны были их ожидания, что кто-то даст им право на счастье. Второй ребёнок умер, как и первый. Вот только на этот раз его смерть сильно подпортила уже их отношения с мужем. Они отдалились друг от друга, погрузившись в постоянную работу, службу в Конклаве, обучение новых магов. Теринс помнит, как взяла в личное попечительство маленького мальчика по имени Гестер Вархаран, он оказался сильным магом крови, но чародейка скрывала этот факт. Магов крови обучали на востоке страны в городе Бурдербер, там стоит государственный Конклав, названный «Кровь предков». Именно туда со всей страны свозят магов крови, численность которых за четыреста лет очень сильно сократилась. Под надзором инквизиторов их обучают, давая совершенно другие знания, превращая их в орудие для ведения войн, но никак не в порядочных граждан, которые могли бы свободно иметь семьи, рожать детей и возделывать поля. Дженетиве хоть и уважал магов в родной Верландии, держал их в определённых рамках. Именно из-за этого у Теринс отобрали Гестера. Это была очередная и далеко не последняя трагедия в её жизни. Гестер не забыл про свою наставницу, и она получала пару раз от него письма, где он рассказывал о том, что уехал в ГроальГраад, и там у него появилась семья: жена и трое детей. Последнее письмо было прискорбным, но чародейке уже было плевать. Прошло почти пятьдесят лет, как она не видела Гестера, и его слёзы о том, что семью убили наёмники, даже не тронуло уже каменное сердце Теринс.

Чародейка смотрела на себя и вспоминала, как прошёл сам ритуал, она никогда не забудет глаза того гулёмы, который нёс службу в день смерти халифа. Именно его они с Сайлладдином выбрали в жертву для подселения души. Старик долго плакал и умолял пощадить его, пытаясь откупиться всем, что смог накопить за свою жизнь. Увы, если бы он не был нужен для столь монументальных планов и перед ним стоял бы не Сайлладдин и она, а какой-нибудь вор или разбойник, то старому Фараману повезло бы, и он ушёл в одном нижнем белье по пустыне к себе домой. Откупиться в тот злополучный вечер ему не удалось, и маг быстро лишил его возможности шевелиться, околдовав заклинанием, которого даже Теринс не знала.