Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– Его смерть нельзя считать самой худшей, Валерана. Он погиб героически, так должен умереть любой воин. Да – это жестоко, у него была тяжелая кончина, только вот и поступок его не останется незамеченным, – Левардье задумался на мгновение, после чего подобрав нужные слова продолжил, – там откуда я и Корани родом, считалось что те, кто пал в бою, уходят за завесу, дабы пировать с богами, а кто трусость испытывал во время гибели, того боги отправляют с берега жизни на берег мёртвых по мосту, который тонкий, словно струна, и раскалённый, будто жерло. Проходя по нему, трус не имеет право оступиться, хоть и испытывает адскую боль от того, что мост режет его ступни, одновременно сжигая кожу и мясо дотла. Если же он доходит до конца, то очищает себя от страха и боги забирают его в свои покои, а если же нет, то они отправляют его душу скитаться по вечному мраку.

– Религия. Отец, если бы услышал это, то казнил бы вас за ересь – огорченно сказала эльфийка.

– Это вера, а не религия. Мы, западные жители, больше уверовали в Арто и его святые силы, мы отпеваем все души. Без разницы умер человек от старости, в трусости или же его убили. Отпетая душа уходит в рай. Если же человек посмел калечить женщину, ребенка, убивать во имя чужих богов, грабить и насиловать, то молитва совсем другая. У каждого есть после смерти два пути: в рай, что за завесой, или в минос, что под землей. Как ни странно, большинство людей всё же боятся там оказаться – щурясь из-за солнца, что пробивалось сквозь деревья рассказала Илина.

– Вот и мой отец уверен в том, что Хранитель забрал душу брата в свой легион.

– Что ещё за легион? – не понимая о чем речь, спросила Корани.

– Веруют эльфы в четырёх богов. Великую прародительницу родов и жизни Дневу, её брата, что создал облик нашего мира – Художника, во второго брата, который этот облик наполнил душой – Создателя и в Хранителя – третьего брата, который должен повелевать народами и хранить мир и покой на земле. Те, кто пал смертью воина, уходят под крыло Хранителя, чтобы вступить в бессмертный легион, который вырвется с небес и промчится великим леденящим гоном, дабы избавить мир созданный Богиней от зла – угрюмо глядя по сторонам сказал Брайтон.

– Мне кажется, мы отошли от темы, господа, – Левардье прервал рассуждения о религии и смерти, – получается после гибели Тэйтеллеарена, император и закрыл границы?

– Нет. Границы он закрыл ещё раньше, после того как на нашу страну совершили набег норвинцы. Неоднократные набеги. Мой брат на Северных берегах и отбивал их атаку незадолго до смерти. А вот когда он умер, отец погряз в своем мире.

***

– Валерана, отправляясь с ними, прошу тебя, будь осторожна.

– Отец, ты опять начинаешь историю о том, что все люди плохие и хотят только зла эльфам?! – принцесса строго посмотрела на императора.

– Нет, в этот раз дело совсем не в людях, не в моих убеждениях, которые почему-то расходятся с твоими. Речь о том, что ты моя дочь. Единственная, кто остался у меня – эльф посмотрел на Валерану тяжёлым и печальным взглядом. – Я прожил весьма много лет. Я потерял сотни друзей и собратьев, но когда в моей жизни появилась ты и твой брат, я снова понял, что такое радость. В моём каменном сердце, по крайней мере я так думал, снова поселилась надежда и любовь. Ты же помнишь, как я играл с вами, заботился, лично обучал вас всему. Ты помнишь, как мы ходили на Синие холмы. Ты же помнишь это, Валерана?

– Да, отец – принцесса изменилась в лице. Было видно, что ей тоже больно от всех потерь, которые произошли. – Те времена я помню очень хорошо, знаешь почему?

– Потому что ты была счастлива?

– Потому что ты был другой. Ты не был настолько жестоким и холодным. После смерти брата я совершенно не узнаю тебя. Ты стал чёрствым! Мне больно осознавать, что все беды, которые испытывают люди в лагерях и тюрьмах им принёс ты! Ты наполнил сотни жизней страданиями, отец. И знаешь, порой я понимаю, что мне стыдно перед всем миром за то, что ты совершаешь – по щеке принцессы покатилась слеза.

– Дочь моя, ты просто не понимаешь. Ты путаешь, политику и семейные узы. Скажи, я хоть раз причинил тебе боль. Хоть раз, Валерана – подбородок Эльтуриила затрясся от огорчения, его глаза поблекли, и он сник прямо на глазах.

– Отец, твоё отношение ко мне, и то что ты творишь с другими не имеет никакого сравнения! Ты сам не замечаешь, как превращаешься в монстра. Ты уже требуешь покорности от меня так, словно я твоя слуга, а не дочь. Ты разучился слышать меня, постоянно затыкаешь мне рот, считая глупой девчонкой. Но это всё ерунда. Поверь, отец, я смогу пережить это, но вот жить с осознанием того, что ты тиран, монстр, который стал жаден до крови – нет! Я устала существовать с этими мыслями, отец.

– Ты устала существовать с этими мыслями – тихо повторил эльф. – Только ты и не знаешь, как жить нам! Мне, Тарандиру, другим, кто пережил великие гонения. Войны, которые просто изничтожали нас. Ты не видела весь тот ужас, который люди несли в нашу обитель. Плачущих детей, которых эти выродки давили конями! Женщин, повешенных и изнасилованных! Ты не глотала дым и копоть от горящих дубрав. Они разрушили наш мир, нашу страну, жизнь. Даже боги плакали, глядя на это бесчинство. Тебе не понять, какими усилиями мы дошли до того, что Сайраншеал и чистокровные эльфы теперь могут не бояться. Могут не прятаться в тени, лишь бы никто не раздавил нас. Теперь мы можем сами творить историю!

– Любая твоя речь заканчивается тем, как когда-то давно тебя и наше племя гнали мечом и огнём. Ты так и не услышал меня, не понял, что мне больно видеть тебя таким. Мне жалко тебя, ты погряз в своём мире, где культивируешь злобу и обиды, не замечая того, что на самом деле происходит – Принцесса отошла от отца. – Тэйтеллеарен всю жизнь хотел быть художником, но ты силой запихал его в латы. Заставил сверкать мечом и защищать страну. Он ненавидел тебя, отец!

– Замолчи. Тэйтеллеарен был идеальным воином! Он был героем, когда отбил нападение на северный берег. Он был счастлив носить мундир и защищать родину. Это ты совершенно не знала своего брата. Ты с самого детства внушала ему, что быть слабым хорошо. Но он, слава Дневе, послушал меня и стал настоящим эльфом, а не трубадуром из сказок, которые люди травят выставляя нас ничтожествами!

– Прости отец, я больше не могу слушать тебя, у меня нет сил.

Принцесса молча развернулась и покинула тронный зал, оставив старика сидеть в полном одиночестве со своим гневом и жаждой власти во имя добра и славы эльфов.

***

Остаток дороги все молчали. Илина с любопытством и наслаждением наблюдала за природой, и тем как всё устроено в Сайраншеале. По дороге им попались несколько маленьких поселений, которые находились на верхушках вековых сосен. Небольшие круглые дома, выстроенные весьма загадочным образом. Так же она заметила странные переправы, по которым ходили эльфы. Это была огромная сеть подвесных мостиков похожая на паутину. Располагалась она у самых верхушек деревьев, и изредка кто-то одинокий проходил над их делегацией по своим делам.

Корани же расслабилась и полной грудью вдыхала запахи леса. Прекрасный воздух, который, к своему удивлению, она нашла совершенно в чужой стране. Волчица стала вспоминать своё детство и молодость, осознанно понимая, что это приведет её рано или поздно к своим кошмарам, которые она скрывает от окружающих.

Брайтон же недоверчиво смотрел по сторонам, помня о том, что ушастое племя любит делать ловушки. Тем более по словам самой принцессы, её папенька император, уже давно остался без головы и реального понимания вещей. Следовал из этого только один вывод – на дочь ему может быть абсолютно наплевать, ведь принцесса стала якшаться с чужаками. Иногда поглядывая на волка, Брайтон понимал, что не только он такого мнения о данном народе.

Левардье помимо опаски и осторожности пытался логически понять всю цепочку, которая привела к тому, что император дал своё согласие, но кроме аргумента в виде принцессы, он не находил других вариантов. Хотя, хитрость ломает города, как говорится, возможно неприятный сюрприз может ожидать их гораздо позднее.

Дорога змейкой вилась сквозь деревья, продолжая петлять через густые леса, но и ей рано или поздно пришлось бы закончится. Несколько часов заняла дорога парламентёров в сопровождении стражи и принцессы Сайраншеала от Азингала до Шаэтавера. Подъехав к городской стене, друзья ещё раз подивились тому, как эльфы совмещают природу, технологии и магию. Городская стена представляла собой выкованную из толстых металлических прутьев решётку, всю увитую терновником и лозами с виноградом. Как только кони вместе с парламентёрами приблизились к ней, она быстро овилась и покрылась металлическими шипами. Городская стена в одночасье превратилась в круглого неприступного ежа.

Принцесса подъехала ближе к стене и сверху послышался свист. Валерана, просвистела в ответ, и тут же часть стены расползлась по сторонам, образовав арочный проход:

– Пойдемте за мной – принцесса улыбнулась, повернувшись к парламентёрам.

Все молча двинулись в проход вслед за эльфийкой. Первое, что бросилось в глаза каждому из четверых – это полностью пустой город. Ни единой живой души не было на улицах! Кони медленно несли друзей в сопровождении эльфов по узкой центральной улочке. Дома здесь напоминали верландские, стояли близко, основа каменная, остальное дерево и известь, крыши с кровлей. Деревья, которые эльфы так любили стояли повсюду, казалось будто это не лес вокруг города, а город построен там, где дала разрешение природа.

– Стоять – тихо и очень быстро произнёс Левардье.

– Что случилось? – непонимающе спросила принцесса, озвучив то, что было у остальных на уме.

– Лучники – Левардье внимательно смотрел на деревья. Его нюх и слух уловили то, как тетива аккуратно натягивается на длинных бронебойных эльфийских луках.

– Ты куда нас завела?! – озлобленно, но очень тихо бросил Брайтон, аккуратно изучая местность.

– Всё в порядке – принцесса серьёзно смерила взглядом мужчин. – Мы въехали в военизированный город. Вы что, хотели, чтобы вам лепестки роз постелили?

– Я бы попросил сейчас не нравоучения читать, а заранее озвучивать всё дерьмо, которое нас ждёт! – гневно рявкнул Брайтон, пустив коня вперёд по улице.

Валерана с досадой опустила голову, она всячески сдерживалась, чтобы не сорваться в банальную женскую истерику. Она испытывала обиду и стыд перед парламентёрами. Пытаясь помочь им, она раз за разом встречала агрессию в свой адрес от Брайтона из-за деяний своего отца. Эльфийка понимала, что ей будет очень трудно завоевать доверие людей, и сейчас они с ней только из-за возможности вернуть друга и убраться из Сайраншеала раз и навсегда.

– Я бы не реагировала так остро, – посоветовала принцессе Илина, – просто вы должны понимать, что происходит внутри у каждого из нас.

– Я понимаю, поэтому и веду вас дальше.

– Скажите, принцесса, что такого тайного в этом городе, что он является военизированным острогом? – поинтересовался Левардье, пытаясь сгладить весьма неприятную ситуацию. Хоть он и не доверял эльфам, как и Брайтон, всё же плевать в лицо тому, кто ринулся им помогать у него не хватало наглости.

– Здесь находится один из четырёх пунктов трансгрессировки Сайраншеала. Я читала про ваши государства и знаю, что вы не перемещаетесь таким способом, считая его весьма опасным.

– Чем же отличаются маги вашего народа от нашего? – спросила Илина. – Ведь трансгрессировка отнюдь не самое лёгкое заклинание.

– Наши маги, которые занимаются этим искусством, живут ещё со времен Рейланке Самопровозглашенного. Они отточили своё мастерство и могут с точностью до ста метров переносить желающих в любую точку.

– Интересный нюанс – Илина вспомнила свою трансгрессировку к Ярне и Рути прямиком из конюшен Конклава и невольно передёрнулась.

– Рейланке? – недоверчиво повернулся ко всем остальным Брайтон.

– Да, а что вас так смутило в этом имени? – эльфийка свернула с главной дороги направо, жестом позвав друзей за собой.

– Хотя бы тем, что это выдумка и сказка – Брайтон был весьма резок и груб в своих ответах.

– Это сейчас имя Рейланке воспринимается, как легенда, но в те времена он являлся персонажем истории, осязаемым и настоящим, как вы или я.

Мужчина ничего не ответил, только выказывая всё пренебрежение собственным видом, покачал головой.