Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Тебе не кажется, что наш мир ломается и сходит с ума? Нет, я разберусь, что происходит, и наведу свой порядок!

14. Живые и мертвые

– Тебе не кажется, что наш мир ломается и сходит с ума? Нет, я разберусь, что происходит, и наведу свой порядок! – Говорил Андрюша взбудоражено.

Я подкрался ближе и спрятался в тени за дверью.

– А что происходит? – Второй голос принадлежал Толику.

– Хех! Ты про то, что Никита теряет контроль, или, что горожане почувствовали слабину и бунтуют?

– Так, спокойнее… Давай по-порядку.

– В том-то и дело, что нет никакого порядка! После смерти отца все пошло наперекосяк, тебе не кажется? Когда ты последний раз видел, или хотя бы слышал Никиту?

– Ты же знаешь причину его отсутствия…

– Ага – он болеет! Если верить официальной версии.

– Официальной?

– Прекращай! Мы понятия не имеем, что происходит снаружи – все, что остается, доверять тому, что говорит он.

– Есть основания не доверять?

– А ты, значит, доверяешь ему на все сто?

Толик оставил вопрос без ответа. Я навострил уши, кажется, я пришел в самое подходящее время.

– Никто никому давно не доверяет! – Продолжал Андрюша, – мы, как и все остальные – заперты здесь, только мы привилегированны быть надзирателями – разве не твои слова? А если у Никиты проблемы, наш мир, наша темница – рухнет без его участия. Значит – пропадем и мы. Представляешь, меня сегодня убили!

– Что значит убили? – Толик переспросил жестко, подчеркивая, что с такими вещами не шутят.

– То и значит! Угадаешь, кто? Кому больше всех неймется?

– Савел… Перегнул с ним Никита…

– Нет, ты его сейчас защищать собираешься!?

– Ничего я не собираюсь. Просто мне его немного жаль.

– Меня пожалей! Знаешь, как он убил? Насмерть исколол шилом! Но я уже придумал зеркальную ответку!

– Андрюша, в который раз прошу, избавляйся от жажды крови – это болезнь, игла – на которую тебя подсадили…

– Ага! И Савела мне расцеловать, по-твоему?

– Целовать не надо… Мы его накажем – такое нельзя оставлять без ответа. Но… пойми, это не должно доставлять удовольствие.

– Думаю, он получал удовольствие, когда мучал меня! Он стал силен, между прочим! И, кажется, он привел в чувства Тома – не уверен, справимся ли мы без Никиты. А, так как мой брат на нас забил – удастся ли тебе образумить Савела, когда мы поменяемся местами и это он будет убивать нас снова и снова? Что он ответит на твои слова, когда ты будешь молить остановиться, ссылаясь, что пытать – это плохо?

– Так, успокойся, пожалуйста… Во-первых, никто на нас не забил, и стоит только позвать… Во-вторых, мы и сами не лыком шиты! В-третьих, твои проблемы – надуманны. С чего ты взял, что с Никитой и нашим миром что-то происходит? Я понимаю, ваш отец умер – это оставило след как на тебе, так и на Никите – отсюда и общий сон у нас всех. Но Никита соберется, ты и сам знаешь – и все вернется на круги своя. Дай ему время переварить произошедшее – выпутаться из надуманной истории про проклятие. Ну, и в-четвертых, давай допустим, что ты прав – и все происходит ровно так, как ты говоришь – Никита теряет контроль, и Внутренняя Рига остается без присмотра. Разве не этого мы хотели? Разве не мечтали, наконец, остаться без присмотра и жить так, как нам хочется? Не прячась, открыто, без страха быть разоблаченными? Больше не играть роли надзирателей, а жить тихо и размеренно вдвоем. Любить друг друга, не скрывая этого…

– Мечты мечтами, но теперь-то нам что делать? Как мы разберемся с Савелом?

– Вряд ли он сильнее нас… Оставь его, забудь на время. Давай вернемся к нему чуть позже…

– Но он меня убил!

– Бедный мой мальчик… Дай я тебя пожалею. Покажи, куда он колол, и я зацелую эти места… Расслабься, и ты забудешь о боли…

Услышав звуки возни и поцелуев, я решился выглянуть из укрытия – и то, что я увидел… Вот интересно, если бы автор решил включить описание подобного в свою историю – являлась бы сцена пропагандой педофилии? При условии, что мальчик есть только с виду, а на деле ему под тридцать, да и вообще, оба участника событий давно мертвы…

В общем, я решил не смаковать сцену, а посчитал, что настало самое время объявиться. Больше не таясь, я прошел в дверь и, виляя хвостом, вышел в центр комнаты.

– Васька? – Первым меня заметил Андрюша.

После последовала возня и суета с одеждой, Андрюша с Толиком быстро привели себя в порядок и уже стояли, будто ничего не было.

– Дела… – Протянул я Никитиным голосом.

– Что случилось? – С серьезным видом спросил Толик, – рассказывай!

– Он был там, когда Савел меня убивал! А после… кажется, помог сбежать… Вась, все так было?

Я молча и с нескрываемым удовольствием наблюдал за их суетой.

– Ты на чьей стороне, Вась?.. – Спросил Андрюша уже аккуратнее.

– Давным-давно, – начал я, – когда только попал во Внутреннюю Ригу – Никита рассказал мне историю… О том, как здесь все появилось. О первопроходцах. В том числе и о том, как его учитель – Павел, стал Толиком… Можно сказать, он тогда поплатился своим именем за греховную любовь к мальчикам. Интересная была история – поучительная. Но, видимо, не для всех… Как считаете, что предпримет Никита, когда узнает? Или, быть может, со временем он сменил свои взгляды… А ведь он думает, что вы как отец и сын – вы же скорее Ромео с Джульеттой…

– Вась, ты чего? – Андрюша продолжал недоумевать.

– Шантажирует. – Улыбнулся Толик.

Я помотал кошачьей мордой:

– Вслух размышляю – возможно ли нам договориться.

– Договориться? О чем? – Андрюша начал психовать.

– О том, чтобы мы все держали при себе свои тайны – не сплетничали… Понимаете? С другой стороны, с чего я должен вам доверять? Садисты и содомиты – впрочем, было бы наплевать, если бы мы не стояли друг у друга на пути…

– Вась, когда мы тебе что плохого сделали?

– А раз мы столкнулись лбами – кому-то пора исчезнуть… Никиты, значит, здесь нет? Самое время ударить – я давно ждал этого часа…

– Вась?