Жиль

– Я собираюсь бежать, но мне нужна твоя помощь.

– В чем, в побеге?

– Не переживай убегу. Я хочу тебя пригласить в кафе.

– Ты меня приглашаешь на романтический вечер?

– Нет не совсем, этот как бы романтический вечер, но не так как ты себе его представляешь

– О, ты умеешь заинтриговать девушку. Плюс к твоей карме.

– Но ты согласна?

– Дай мне немного подумать. Да я согласна.

– Тогда в пол шестого в пятницу, ты свободна?

– Да совершенно. Я тебя буду ждать около отеля «Один-Два-Три», в черном платье ты меня сразу узнаешь.

– Тогда до встречи

– Пока.

Голос оборвался. Он упал на кровать и посмотрел в потолок. Зачем я ее пригласил? Все спокойно, ты молодец. Он встал, обошел кровать и подумал. Теперь осталось понять, как выбираться.

Петр еще совершил несколько телефонных звонков. Попросил, чтобы его друг одолжил ему свои брюки и пиджак. Они вместе согласовали картины предназначенные для выставки. Хотя Петр понимал, что Друг выберет на свой вкус.

– Я тебя буду ждать у самых ворот, только не опоздай, – говорил Петр.

– Буду в срок. Не переживай

Друг положил трубку. Практически все готово, осталось продумать план побега. Пройти пару постов, главное не подавать виду, спокойно выйти. План прост. Когда придут медсестры принесут ему ужин, это будет ровно в пять. Он выскочит из палаты. Железную дверь они закроют? Пока они осознают, что произошло, он метнется в коридор и выскочит на лестницу. Главное их опередить. Дальше – первый этаж и выскочить в черный вход. В крайнем случаи через окно.

Он стал просматривать вещи пока, не наткнулся на Гоголя и из глубины черного коридора раздался шепчущий голос.

– Она опять принялась за старое. Ее не на много хватило.

Петр подошел к двери и прижал ее. Вроде так не слышно.

– Надо выспаться, – говорил он саму себе, – завтра побег. Но шепот, что нёсся из коридора, не останавливался. Она нарастал, и подушка, что укрывала голову, не спасала положение. Шептание шло волнами, то нарастало, то стихало. Опять ее скороговорка отчетливо слышалась в палате. Одно и то же слово, сколько Петр не прислушивался не разобрать.

Сон обволакивал художника. В час ночи он долго ворочался и не мог осознать спит он или нет. Поворачивался на бок, крутился, подтягивал на себя одеяло и снова прятал голову под подушку. Скрипы раздались по комнате. Его одолело необратимое чувство, что кто-то внимательно следит за ним. Это как в девстве, когда чудовище сидит в шкафу и смотрит на тебя через щель.

– Это сон, – бормотал он во сне. Только сон. Жуть поднималась с кончиков ног, и достигала его головы, принося за собой ужас. Опять Евангелина решила прийти к нему ночью. Забралась на кровать и смотрит на него огромными голубыми глазами. Радость перебила страх, и глаза открылись.

Это был не сон. Два коричневых глаза бурили его. Он с криком слетел с кровати, сбил гостью, что с визгом вцепилась в матрас. Она не дала себя утащить на пол. Гостья как кошка перевернулась, и села:

– Я тебя напугала?

– Да, что у Вас за идиотская привычка! Заглядывать по ночам в глаза? – Петр сидел в углу и смотрел на странного гостя, что водрузился на его кровать. Она себя ощущала хозяйкой положения. Это ненадолго, завтра побег.

– Я пришла тебя предупредить.

Пепельные волосы надежно скрывали ее лицо. Голос ее был знаком. Хрипота от бесконечных повторений, жужжаний, не могла скрыть до конца нежного голоса. Петр всматривался в ее густые локоны, пытаясь разобрать черты лица. Не видно, присел ближе на кровать. Его рука потянулась к пепельным волосам. Она отодвинулась. Он к ней ближе, она от него. Его рука потянулась с наглостью, она с силой ударила.

Петр оставил попытки и рассмотрел ее. Белый халат, тапочки с помпоном, это все, что раскрывала ночная луна.

– Скажи мне, почему ты повторяешь одно и то же слово? Почему ты не можешь остановиться?

В ответ вырвались хрипы, что означали слова. Не разобрать. Их приходилось вылавливать уху и разбирать на мелкие кусочки. Живые глаза, через пепельные волосы вонзались в Петра.

– Скажи мне тогда, что за слово ты без конца повторяешь?

Она резко двинулась к нему, он отдернулся от нее.

– Тебе нельзя выходить из больницы это ловушка.

– Черт оставаться с тобой – самоубийство.

Она отвернула голову. За столько лет, в одиночестве. Уже не осознаешь, в кого ты постепенно превратился. Сколько в ней осталось от человека?

Девчонка не останавливалась в решимости передать послание, что так долго томилось на ее языке.

– Они пытаются тебя обмануть. Тебе нельзя покидать территорию больницы. Это граница!

– Какая к черту граница, – Петр понял, что пепельные локоны скрывают безумные глаза. Он попытался отодвинуться от нее, но она схватила его за рукав.

Петр дернулся, стараясь вырвать свою руку. Девчонка сжала ее настолько, что все старания пошли прахом.

– Слушай меня!

– Какого черта я должен тебя слушать? Разве не логично свалить от этого бреда.

Он отдернул руку резким движением и отскочил от нее в угол. Ее голова повернулась к нему. Еще секунда и она вцепилась в него. Спрыгнув с кровати, и кинулась как кошка. Помощи ждать не откуда, третий этаж пуст. Никто не услышит крика. Борьба была не долго, не смотря на несколько царапин, Петр откинул ее от себя. Она отлетела на пол, и он расставил руки, пригрозив пальцем.

– Стой, где стоишь. Поняла меня.

– Тебя там ждет смерть.

– Ты – долбанутая, понимаешь? Ты сидишь в палате, и каждый день повторяешь одно и то же слово. И ты думала, что я тебе поверю? Стой, не шевелись.

Она давила, на него, усиливая свой голос. Средь густых, грязных локонов просвечивали коричневые глаза. Огромные живые.

– Прошу тебя останься здесь. Это обман они погубят тебя! Нет, ты не понимаешь, во, что ты вляпываешься!

– Я не хочу тебя слушать, не хочу! Почему ты повторяешь одно и то же имя? Почему?

Она встала, не подчиняясь его просьбам, и медленно подошла к нему. Ее ледяные руки прижали его к стене. Некая сила сковала все движения. Она скороговоркой стала повторять, что он должен сидеть здесь. Это не выносимо хотелось ее оттолкнуть и бежать. Руки и тело не подчинялись. Она тянулась к нему ближе, и ее грязные волосы соприкасались с его лицом. Петр ощутил теплое дыхание. Ему хватило усилий перебороть себя. Он вырвался из ее чар. Пару ловких движений, он ее вытолкнул в коридор. Шептунья кричала, билась руками. Петр захлопнул дверь за ней.