Сад изувеченных душ

– Я не буду этого делать, – сказал он. – Я не стану частью этого.

Старый жрец нахмурился, его глаза наполнились гневом.

– Ты предатель, – прорычал он. – Ты поплатишься за это.

Он замахнулся ножом, готовый нанести удар, но в этот момент темные силуэты, парящие над поляной, издали громкий вой, и спикировали вниз, словно хищные птицы. Они обрушились на жрецов, и стали разрывать их на части, их когти раздирали плоть, а клыки рвали кости. Кровь брызнула во все стороны, и все смешалось в кровавую кашу. Жрецы, кричали от ужаса, но их крики заглушались ревом тёмных существ. Поляна превратилась в настоящий ад.

Молодой жрец, воспользовавшись моментом, бросился в лес, пытаясь скрыться от этого кошмара. Он бежал, не оглядываясь, его сердце бешено колотилось. Он слышал крики и вой, доносившиеся с поляны, но он не останавливался, он бежал, словно спасаясь от самого дьявола. Он понимал, что не может оставаться там, что он должен бежать, пока еще жив.

Тёмные силуэты продолжали терзать жрецов, словно играя с ними. Их кровь, смешавшись с кровью жертв, образовала на алтаре густую массу. Запах смерти стал невыносимым. Поляна была усыпана останками, словно после битвы чудовищ.

– Вы призывали нас, – прорычал один из силуэтов, его голос звучал словно скрежет камней, пронизывая каждого. – Теперь вы наши.

После этих слов, темные силуэты снова взлетели в небо, и исчезли в темноте ночи, оставив после себя лишь поляну, залитую кровью и полную останков.

Танец в крови

Молодой жрец, которого мы назовем Элиас, бежал, не разбирая дороги. Его легкие горели, ноги гудели от напряжения, каждый мускул кричал от боли, но он не смел остановиться. За спиной осталась поляна, превращенная в кровавую бойню, а в ушах ещё звенел ужас произошедшего. Он бежал от ужаса, от вони крови, от безумия, которое он только что видел. Он бежал от себя самого, от того, кем он стал, став свидетелем ритуала. Лес, казавшийся ему лишь фоном для жуткой церемонии, теперь превратился в лабиринт, в котором каждый шорох, каждый скрип ветвей вызывал новый приступ паники.

Он спотыкался, падал, снова поднимался, его одежда была изорвана, лицо покрыто потом и грязью. В его голове кружились образы: истерзанные тела жрецов, бледные лица жертв, зловещие силуэты, парящие над поляной. Он пытался понять, как он оказался в этом ужасе, как он стал частью этого кошмара. Вся его жизнь, все его убеждения рухнули за считанные минуты, превратившись в пепел.

Он бежал долго, пока не наткнулся на небольшую пещеру, скрытую под корнями гигантского дерева. Уставший и израненный, он с облегчением рухнул на влажную землю, чувствуя, как его тело пронизывает дрожь. Он не знал, сколько времени прошло, но чувствовал, что нуждается в отдыхе, в хотя бы минутном перерыве.

– Что… что я натворил? – прошептал он, обращаясь к самому себе, его голос едва был слышен. – Как я мог… как я мог стать свидетелем этого?

Он закрыл глаза, пытаясь забыть ужас, но образы не оставляли его, снова и снова всплывая в его памяти. Он пытался оттолкнуть их, как будто это были насекомые, ползающие по коже, но это было безуспешно.

После долгой паузы, он смог собраться с мыслями. Он вспомнил молодого жреца, того, который выказывая сомнения, стал свидетелем ужасной бойни, и который, как и сам Элиас, свидетельствует о кровавом акте. И что они должны были сделать?

Элиас не мог простить себе слабости, в тот момент, когда смог бы предотвратить страдания. Его совесть терзала его, каждый удар был подобен удару ножа, вызывая у него безумство.

Он знал, что ему надо найти кого-то, кто мог бы помочь ему, кто мог бы помочь разобраться в ужасе произошедшего, но кто это мог быть? В этом мире он был один.

Внезапно, он услышал шорох за спиной. Сердце заколотилось как бешеное, и он прижался к стене пещеры, вцепившись в камень, как в единственную надежду на спасение.

– Кто там? – прошептал он, его голос срывался от страха.

Из темноты вышла фигура, высокая и худощавая, её лицо было скрыто капюшоном. Она двигалась медленно, бесшумно, как призрак.

– Не бойся, – прошептала фигура. Её голос был низким, успокаивающим. – Я не причиню тебе вреда.

Элиас, все ещё дрожа от страха, медленно поднялся, его глаза пытались прорваться сквозь тень.

– Кто ты? – спросил он, его голос был едва слышен. – Что ты здесь делаешь?

– Я тот, кто мог бы помочь тебе, – ответила фигура, медленно снимая капюшон.

Под капюшоном находилось лицо старухи, её кожа была морщинистой, а глаза сияли необычайно ярким светом. В них не было ни капли злобы или ненависти, лишь глубокая мудрость и сострадание.

– Я – Хелльвиг, – сказала старуха. – Я давно наблюдаю за этим местом.

– Ты видела? – прошептал Элиас, его голос был полон ужаса.

– Видела, – ответила Хелльвиг. – И я знаю, что ты пережил.

– Что мне делать? – спросил Элиас, его голос был полон отчаяния. – Как мне забыть то, что я видел?

– Забыть не получится, – сказала Хелльвиг. – Но ты можешь научиться жить с этим. Ты должен понять, что ты не виноват. Ты был лишь свидетелем, лишь пешкой в чужой игре.

– Но что я могу сделать? – спросил Элиас, его голос был полон отчаяния. – Как я могу остановить это?

– Это не в твоих силах, – ответила Хелльвиг. – Те, кто вызвали тьму, получили то, что хотели. Силу, безумие, власть.

– Но что будет дальше? – спросил Элиас. – Что будет с этим местом?

– Время покажет, – ответила Хелльвиг. – Но ты должен помнить об этом. Ты должен помнить о жертвах, о том ужасе, который ты видел. Ты должен помнить это для того, чтобы это никогда не повторилось.

Элиас сидел молча, слушая старуху. Её слова, хотя и не давали ответов на все его вопросы, вселили в него немного надежды. Он понял, что ему предстоит долгий путь, путь исцеления и поиска смысла.

– Спасибо, – сказал Элиас, его голос был все ещё дрожащим, но в нём уже пробивалась нотка решимости. – Спасибо, что помогла мне.

– Иди, – сказала Хелльвиг. – И не оглядывайся. Твоя жизнь продолжается.

Элиас, поблагодарив старуху, вышел из пещеры, оставляя позади тьму. Он всё еще боялся, но уже не был столь сломлен. Свет, пробивающийся сквозь деревья, казался ему теплее и ярче, чем прежде. Он понял, что даже после столь ужасающего события, жизнь продолжается. Ему предстояло долгое путешествие, но он был готов его пройти. Он знал, что он уже не тот, кем был раньше, но он надеялся, что сможет обрести новый смысл в своей жизни. Он должен был помнить. Он должен был жить, и нести в себе тяжесть этого знания. Но он знал – он не один.

В глубине души у него осталась надежда на то, что однажды все станет иначе. А пока он должен был двигаться вперёд, оставляя кровавый след позади. Он должен был помнить. Он должен был жить.

Призрачный итог

Элиас шёл по лесу, его шаги были медленными, осторожными, словно он боялся нарушить тишину, которая царила вокруг. После разговора с Хелльвиг, в его душе поселилось какое-то странное чувство спокойствия, словно после бури, он вышел на чистый берег. Но этот покой был обманчив, и на поверхности сознания он чувствовал, как тени прошлого тянутся к нему, не желая его отпускать. Он знал, что воспоминания о той кровавой ночи останутся с ним навсегда. Он словно нес на плечах груз памяти, обрекая себя на вечные терзания.

Он прошел много километров, пока не вышел к опушке леса. Перед ним открылся вид на холмистую равнину, залитую лучами восходящего солнца. Золотой свет, пронизывал туман, и в этой картине проступала какая-то странная неземная красота. Элиас остановился, и долго смотрел на этот вид, пытаясь прочитать в нём какой-то скрытый смысл. Он чувствовал, что должен идти дальше, что его путь ещё не окончен.

Он оглянулся на лес, который остался позади. Темные силуэты деревьев, напоминали ему о той кровавой ночи, и он понимал, что эта история останется с ним навсегда. Но он знал, что не может вернуться назад. Он должен идти вперёд, даже если путь будет трудным и полным испытаний.

– Я не забуду вас, – прошептал Элиас, обращаясь к лесу, к тем, кто погиб в ту роковую ночь. – Я буду нести вашу память, и не позволю, чтобы это повторилось.

Он развернулся, и начал спускаться с холма, его шаги стали более уверенными. Он почувствовал, что в нём пробуждается какая-то сила, словно дух тех, кто пал, поселился в нём. Он больше не был тем испуганным и растерянным юношей, каким был раньше. Он стал воином памяти, защитником тех, кто не мог защитить себя.

Он продолжал идти, пока не достиг небольшого селения, расположенного на берегу реки. Дома были построены из камня, и крыты соломой, казались старыми и потрёпанными, словно их коснулось дыхание времени. Жизнь здесь, словно замерла, и он видел, что местные жители, жили в своем собственном мире. Они медленно двигались, говорили тихим голосом, и словно боялись нарушить покой этого места. Элиас почувствовал, что попал в какой-то другой мир, в котором время течёт по-другому.

Он зашёл в первую попавшуюся таверну, желая утолить жажду и узнать о местных обычаях. Внутри было темно и прохладно, воздух был пропитан запахом старого дерева и пива. За длинным столом сидели несколько мужчин, они молча пили, и изредка обменивались тихими репликами. Когда Элиас вошел, все взгляды обратились к нему, словно он был пришельцем из другого мира.

– Приветствую вас, – сказал Элиас, пытаясь разрядить напряженную обстановку. – Я путник, ищущий приюта.

– Присаживайся, – ответил один из мужчин, с морщинистым лицом и седой бородой, его голос был хриплым и тихим. – Ты не здешний.

Элиас присел за стол, и кивнул в знак согласия.