Сад изувеченных душ

Сад изувеченных душ
Максим Безликий

“В Саду Изувеченных Душ растут не цветы, а кошмары. Десять мрачных рассказов проведут вас через лабиринт пугающих образов и тревожных ситуаций. Вы столкнетесь с кровопролитными обрядами и невидимыми сущностями, станете свидетелями экспериментов, выходящих за рамки морали, и увидите, как тьма меняет людей до неузнаваемости. Здесь есть место для всех ваших страхов: от монстров под кроватью до тишины, пронизанной ужасом, от мучительной трансформации до вечной жизни, превратившейся в проклятие. Готовы ли вы войти в Сад, где души истерзаны, а ужас правит бал?” При написании использовалась нейросеть. ChatGPT.

Максим Безликий

Сад изувеченных душ

Последний обряд

Зловещая подготовка

Багровое солнце, словно раскалённый уголь, просачивалось сквозь плотный полог древнего леса, отбрасывая на землю длинные, искажённые тени. Деревья, скрученные временем и ветрами, казались живыми, покрытыми морщинами старцами, наблюдающими за происходящим внизу. В глубине чащи, на небольшой, заброшенной поляне, расположившейся в низине, начала собираться группа людей. Их фигуры, скрытые в тенях глубоких капюшонов, двигались бесшумно, как духи. Тяжёлая, пропитанная предчувствием тишина висела в воздухе, лишь редкое потрескивание веток под ногами нарушало её. В центре поляны, на массивном, плоском камне, поросшем мхом, высился грубо сколоченный из обломков дерева алтарь. Он был покрыт тёмными пятнами засохшей крови, местами уже почерневшей от времени, словно свидетельство многих прошлых ритуалов. Воздух был пропитан резким запахом тлеющих трав, горького дыма и чем-то еще, едва уловимым, но крайне тревожным.

Жрецы, одетые в длинные, балахоны из чёрной ткани, украшенные костяными амулетами и странными символами, двигались с медленной, торжественной грацией, готовые начать обряд. Их лица, скрытые под капюшонами, казались мертвенно-бледными. Они походили на оживших призраков, вышедших из тьмы. На алтарь клали ритуальные предметы: острые каменные ножи, с зубчатыми лезвиями, грубые глиняные чаши, наполненные вязкой тёмной жидкостью, и связки перекрученных сушёных трав, источающих горький аромат. Каждый их жест, каждый шаг были наполнены мрачной символикой, предвещая грядущее действо. У края поляны, скованные цепями, стояли несколько человек, которых привели сюда в качестве жертв. Их глаза, полные ужаса и отчаяния, бегали по сторонам, ища хоть какую-то надежду на спасение, но не находя ее нигде. Они молчали, их голоса были отняты страхом.

– Скоро начнётся, – прошептал один из жрецов, молодой человек с острыми чертами лица и взглядом, в котором читалось фанатичное усердие. Его голос был едва слышен в окружающей тишине.

– Да, уже всё готово, – ответил другой жрец, более старый и полный, его голос был хриплым и низким, пропитанным опытом многих подобных церемоний. – Смотри, как они трясутся от страха. Это их кровь сделает нас сильнее.

Он зловеще усмехнулся, обнажив редкие, желтоватые зубы. Его глаза сверкнули в полумраке, выдавая глубокую жестокость.

– А эта девчонка, – молодой жрец указал на одну из жертв, молодую девушку с длинными каштановыми волосами. – Она особенно хороша. Её кровь, говорят, чиста.

– Не отвлекайся, – резко оборвал его старый жрец. – Не время для похоти. Тёмные силы не терпят разврата. Нам нужна их кровь, а не их тела.

Молодой жрец смутился и опустил голову.

Среди жертв находился мужчина по имени Кайл, бывший воин, с широкими плечами и крепкими руками, даже сейчас, скованными цепями, он сохранял осанку и гордость. Его лицо, изрезанное шрамами, свидетельствовало о многих пережитых битвах. Его глаза были полны ярости и горечи.

– Вы чудовища! – крикнул он, его голос сорвался от напряжения. – За что вы делаете это? Зачем вам наша кровь?

Старый жрец, услышав его слова, медленно повернул голову, и посмотрел на него с выражением брезгливого презрения.

– Ты не поймёшь, смертный, – произнёс он, его голос звучал как скрежет камней. – Вы всего лишь жертвы, сосуды, через которые мы получаем силу. Ваше предназначение – умереть.

Кайл скрипнул зубами, пытаясь вырваться из цепей, но безуспешно. Он знал, что у него нет шансов, но всё равно не мог смириться со своей участью.

– Вы прокляты! – прохрипел он, его голос наполнился отчаянием. – И ваше проклятие падёт на вас!

Жрец лишь усмехнулся в ответ.

– Слова не могут причинить нам вреда, – сказал он, махнув рукой. – Скоро ты замолчишь навсегда.

Жрецы продолжали готовиться к ритуалу, расставляя факелы по периметру поляны. Огонь от факелов, затрепетав, окрасил окружающий лес в зловещие отблески. Тёмные тени от деревьев сплетались, образуя жуткие образы, словно наблюдающие за происходящим. Молодой жрец достал из своего мешка небольшой пузырёк с мутной жидкостью, и начал обмазывать ей камни вокруг алтаря, как будто ставя незримые печати. Запах этой жидкости был едким, похожим на гниль.

– Ты всё ещё колеблешься? – вдруг спросил старый жрец, заметив, как молодой жрец остановился на мгновение.

– Нет, – ответил он, немного неуверенно. – Просто… я думаю о том, что это значит. Столько жизней…

– Ты ещё молод, – прервал его старый жрец. – Ты не понимаешь. Это цена силы. Это цена нашего процветания. Разве ты не хочешь быть сильнее? Разве ты не хочешь видеть, как наши враги падают ниц?

Молодой жрец замолчал, но по его глазам было видно, что в его душе идёт борьба.

– Но разве это не жестоко? – прошептала молодая девушка, одна из жертв, её голос был полон страха и слабости. – Разве боги хотят этого?

Старый жрец, услышав её слова, рассмеялся – громко, противно, и от этого смеха мурашки пробежали по спине.

– Боги не имеют значения, – ответил он. – Мы сами боги здесь. И мы сами устанавливаем правила. Нам нужна ваша кровь, и мы её получим.

Он пошел в сторону алтаря и поднял один из каменных ножей, и поднес его к свету факела. Острие ножа засверкало зловещим блеском. Все на поляне затихли, ожидая начала ритуала. Жрецы выстроились вокруг алтаря, готовясь к призыву тёмных сил. На их лицах не было ни капли сострадания, лишь фанатичное предвкушение.

– Приготовьтесь! – скомандовал старый жрец, его голос наполнился мрачной торжественностью. – Скоро мы получим то, что нам принадлежит по праву.

Молодой жрец вытер пот со лба и глубоко вздохнул, пытаясь подавить сомнения, которые раздирали его душу. Жертвы, скованные цепями, замерли в ожидании своей участи. Тёмные тени деревьев сплетались над поляной, словно обнимая её, готовясь стать свидетелями кровавой церемонии. Воздух был наполнен зловещей тишиной, и только потрескивание пламени факелов нарушало её. Все на поляне находились в ожидании начала ритуала. Старый жрец поднял руки к небу, и его голос разорвал тишину, словно удар грома.

– О, силы тьмы! – крикнул он. – Мы призываем вас! Придите к нам и примите наши дары!

Призыв темных сил

Хриплый голос старого жреца, словно скрежет старых костей, пронесся над поляной, прорывая тишину подобно раскату грома. Он поднял руки к небу, к багровому закату, словно пытаясь схватить ускользающий свет. Его слова, на чуждом и гортанном языке, вились в воздухе, словно тёмные змеи, проникая в самое нутро, вызывая дрожь у наблюдателей. Это был язык, который казался не принадлежащим миру людей, язык, который, казалось, был создан самими тёмными силами. Голоса остальных жрецов подхватили нараспев заклинание, сливаясь в зловещую какофонию, создавая нечеловеческий хор. Звуки, которые они издавали, казалось, пульсировали, проникая в самую суть существования. Каждый слог, каждое слово, казалось, вибрировало с незримой мощью. Пламя факелов, установленных по периметру поляны, начало колебаться, словно от невидимого ветра, танцуя в диком хороводе, отражая зловещие блики на лицах жрецов. Казалось, что даже сами языки пламени повиновались неведомой силе. Невидимые силы, казалось, отвечали на призыв, их присутствие становилось все более ощутимым, создавая гнетущую атмосферу. Воздух сгустился, стал тяжелым, плотным, и казалось, что тьма становилась осязаемой, как густой туман. Она словно поглощала все вокруг, удушая жизнь и наполняя все вокруг предчувствием ужаса.

В центре алтаря, на каменной поверхности, где еще совсем недавно лежали связки трав, появилось темное пятно, медленно расползаясь, как пролитые чернила, как густая тьма, поглощающая свет. Оно пульсировало, словно живое, напоминая бездонную пропасть, готовую поглотить всё вокруг. Запах серы, едкий и обжигающий, проникал в ноздри, смешиваясь с терпким ароматом трав и запахом тлеющего дерева. Он был настолько сильным, что вызывал тошноту и головокружение. Жертвы застыли от ужаса, их глаза расширились, а сердца бешено колотились.

– Смотрите, – прошептал молодой жрец, его голос дрожал, а глаза были полны страха и изумления. – Оно здесь.

– Да, – ответил старый жрец, его голос был спокоен и уверен, словно он ожидал этого момента. – Мы призвали их. Теперь они наши.

На его лице появилась хищная улыбка, показывая его редкие зубы. Он был полон торжества и предвкушения.

– Но… – начал было молодой жрец, но старый прервал его резким взмахом руки.

– Молчи, – прорычал он. – Не мешай. Сейчас самое главное.

Молодой жрец замолчал, но его взгляд был полон сомнений.

Кайл, прикованный цепями, наблюдал за происходящим с мрачной решимостью. Он не понимал, что именно происходит, но чувствовал, что это не к добру. Он видел, как темное пятно расширяется, как жрецы входят в транс, как факелы начинают дрожать. В его душе поднималась волна отчаяния, но он старался сдерживать свой страх.

– Что это за тьма? – прошептала молодая девушка, ее голос был едва слышен, полным ужаса. – Что они призывают?

– Я не знаю, – ответил Кайл, его голос был хриплым от напряжения. – Но это не может быть чем-то хорошим. Нас ждет нечто ужасное.

– Я боюсь, – прошептала девушка, и слезы покатились по ее щекам.

Кайл посмотрел на нее, его сердце сжалось от жалости. Он хотел успокоить ее, сказать ей, что все будет хорошо, но он знал, что это не так.

– Просто держись, – сказал он, его голос был мягким, насколько это было возможно в его положении. – Мы должны держаться вместе.

Один из жрецов, с татуировками на лице, проговорил нараспев, произнося слова на непонятном языке, при этом дергаясь, как будто его трясло в лихорадке. Он стал биться головой о землю, затем дернулся и вскочил на ноги. Его глаза закатились, и он начал издавать нечеловеческие звуки, визжа и хрипя. Старый жрец подошел к нему, и положил ему руку на лоб.