Секреты управления по-русски

«Рабы немы»

или

«Рабы не мы».

И до того этот вопрос её занимал, что прям хоть возвращайся и смотри.

А вот каким было утро Антона Павловича Каморцева, увы, я не знаю.

Вы никогда не пожалеете

При Ольге Викторовне Бобровой Надя «мутить воду» боялась. С таким руководителем особо не подуришь – вмиг получишь по башке, а то и вовсе её лишишься. К тому же было вроде бы как неудобно, ведь придя по весне на собеседование на позицию менеджера по подбору персонала, Надежда Шмаль с полными слёз глазами умоляла:

– Возьмите меня на работу, очень вас прошу. Да, у меня совсем нет профильного опыта, но поверьте, я очень быстро всему обучусь и вы никогда не пожалеете о том, что взяли именно меня.

Ольге Викторовне, сказать по правде, выбирать особо было не из кого. Проектный институт предлагал весьма скромное вознаграждение, желающих работать за такие деньги было между «мало» и «очень мало». В итоге Шмаль приняли на должность менеджера, но её радость была скоротечной, хотя и вполне искренней.

Недавно перебравшись в сибирский мегаполис (поближе к сестре), Надежда начала осваивать науку выживания. За спиной остались бесконечные скитания по кавказским гарнизонам, несчастный брак и счастливый развод с муженьком, который с треском вылетел из армии за бесконечные пьянки и карточные долги.

На новом месте нужно было отстраивать жизнь сызнова, нужно было начинать практически с нуля. «Так почему бы не начать с должности персональщика? – рассуждала Надя. – Работа непыльная, вполне приятная, к тому же карьеру можно сделать быстро, если постараться».

Шмаль с незапамятных времён мечтала стать начальником. В данном статусе она видела профит с большой буквы. В её симпатичной головке рисовались одни и те же картинки: вот она сидит в удобном кожаном кресле с высокой спинкой за красивым округлым столом, у неё длинные алые ногти. Вот к ней пришли просители и стоят на полусогнутых, а вот она неспешно с чувством достоинства даёт ЦУ (ценные указания), а потом ходит и проверяет, как приказы исполняются. Вот она кому-то устраивает выволочку, ибо задание сделано с ошибками, а тут она и вовсе вышвыривает вон кого-то, ухватив за шиворот…

Слово «власть», слово «директор», ну, на худой конец, – «начальник» – было для Надюши таким весеннее ласковым, таким пленительно сладким, таким невероятно желанным, что от одной только мысли о кожаном кресле и возможности кем-то покомандовать начинала кружиться головушка… Заветная цель, словно локоток, иногда бывала до боли близкой, но ухватиться за него зубками никак не получалось. Бодливой корове, словно бы в насмешку, бог рогов не дал.

Только к тридцати пяти годам с горем пополам получив диплом психолога, Надежда прямиком с Кавказа отправилась покорять «резиновый» город, который, как известно, слезам не верил. Город не покорился, правда, поработать в Москве Наде всё же довелось. Целый год она была заместителем начальника отдела кадров в позабытой всеми богами конторке. Престарелый руководитель, увидев полные слёз глаза молодой женщины, явившейся к нему на собеседование, пожалел горемычную.

– Прошу вас, возьмите меня на работу! Я очень быстро всему научусь. Вы никогда не пожалеете о том, что меня взяли, – умоляла Шмаль, готовая разрыдаться в любую секунду.

Добродушный старичок был чрезвычайно растроган экзальтированной дамочкой, и уже на следующий день Надежда Аркадьевна вышла к нему в отдел. Стоит сказать, что первую часть своего обещания Надя честно выполнила, действительно схватывая всё новое буквально на лету. А вот со второй частью вышел моветон. Пожалеть старичку о своём благом намерении всё же пришлось. Пока Юрий Иванович находился в очередном отпуске, Шмаль настолько успешно сумела его заменить, выставляя напоказ найденные в работе руководителя прорехи, что генеральному директору в голову пришла блестящая идея: «впустить свежую кровь», отправив пенсионера, допускающего частые ошибки, на заслуженный отдых. На удивление Надежды «свежей кровью» стала не она, столь ревностно выполняющая обязанности – пусть и временно – начальника отдела кадров, а человек, приглашенный со стороны.

Психанув, Наденька собрала свои немногочисленные пожитки и укатила в Сибирь.

И вот теперь, работая под началом, можно сказать, ещё юной Ольги Викторовны, ничуть не менее активно Шмаль исполняла данное ей обещание: очень быстро осваивала новую для неё область – область подбора и оценки персонала. Конечно, мысли о директорском кресле Надю не покидали ни на минуту, однако, глядя на Боброву, наша героиня интуитивно чувствовала, что этой барышне, хоть она и молода, «свет загораживать» не стоит, ибо себе же дороже выйдет.

Надежда была активна и старательна, улыбчива и предупредительна, но как бы она не выворачивалась наизнанку, стремясь всем угодить, люди буквально за версту чувствовали, что перед ними… коварная сука.

Смирившись с тем, что Ольгу Викторовну ей никак не «подвинуть» и за пояс не заткнуть, Шмаль сместила фокус собственного внимания на устройство личной жизни. Каждый день, наквецавшись от пяток до макушки недавно купленными духами с феромонами (про которые тут же всем было поведано), Надя по поводу и без стала заныривать в архитектурно-планировочные мастерские (АПМ), в коих было где разгуляться. «Заныривания» продолжались до тех самых пор, пока однажды Машечкин, руководитель АПМ-5, не шепнул Бобровой на ушко:

– Ольга Викторовна, душечка, от лица нашего творческого коллектива очень вас прошу, пусть Надежда Аркадьевна к нам заходит пореже… Я, конечно, понимаю, что дело молодое… шуры-муры и всё такое, но у нас очень много работы, планы горят, а она постоянно отвлекает… И потом… извините, от неё же… конюшней разит…

Нелицеприятное откровение Машечкина Боброва решила не оставлять без внимания, правда, и что с ним делать толком было неясно…

– Надежда Аркадьевна, вы что-то зачастили в АПМ-5…, – нерешительно начала Ольга. – У вас нет другой работы?

– Ой, ну я… общаюсь.. Мне же по должности положено… коммуницирую с руководителем… С Машечкиным, у них в АПМ вакансии открытые есть… А хотите, я вам расскажу, каким образом можно расположить к себе человека противоположного пола? Да что там… мне Машечкин, если честно, очень нравится, – простенько резюмировала Надюша.

– Ах вот оно что… Ну, и каким же образом расположить к себе человека противоположного пола? – полюбопытствовала Боброва.

– О, это очень просто! Когда с человеком говоришь, нужно смотреть ему в глаза и всё время к нему прикасаться, нужно трогать его, ну, там… за руку к примеру…

– И что, помогает вам это?

– Пока нет, – печально констатировала Шмаль.

«Да-а-а, не те ты, Надя, феромоны выбрала, не те», – подумала Ольга, а вслух произнесла:

– Самое время сменить тактику. Пусть Машечкин ощутит голод, пусть соскучится по вашим прикосновениям. И пока он будет скучать, вы займитесь техническим отделом, им срочно нужен системный администратор.

В общем, феромоны свою роковую роль в жизни Надежды Аркадьевны таки сыграли… Примерно через полгода стало очевидно, что Машечкин на них, как и на прикосновения, совершенно не ведётся….

И всё же, несмотря на ряд фатальных проигрышей в личной жизни, осень ознаменовалась невероятно приятным событием: на место уволившейся по собственному желанию Бобровой приняли нового начальника отдела персонала. «С этой мне попроще будет, – сразу поняла Надя, щурясь, словно большая жирная кошка на солнце, от предстоящего удовольствия.

Тридцатилетняя Алёна Станиславовна Вахромеева приступила к исполнению обязанностей рьяно. Возможно, более рьяно, чем того требовали обстоятельства. Надя, всегда держащая нос по ветру, тут же выказала свою готовность помогать руководителю во всём. По давно отработанной схеме Шмаль поклялась Вахромеевой, что та ни о чём не пожалеет, если во всём будет на неё полагаться и во всём ей доверять.

Впрочем, нового начальника Надежда Аркадьевна тут же за глаза окрестила «Горбатой». Ещё в юности Алёна чудом выжила в ДТП, но навсегда осталась инвалидом, приобретя горб и заметную хромоту.

День за днём, месяц за месяцем Надюша, словно повилика, оплетала своими ядовитыми речами Вахромееву, не давая той возможности опомниться. Видя, что Алёна человек легко возбудимый, но, что ещё хуже – ведомый, Надя тут же взяла на себя священное бремя поводыря, подталкивая собственного руководителя к бесконечным конфликтам с коллегами, подталкивая к пропасти….

– Вот видите, Алёна Станиславовна, какие они все вокруг свиньи! Людям сколько добра ни делай, благодарности никогда не будет! Я бы на вашем месте этого так просто не оставила. А главный инженер совсем охамел! Это уму непостижимо! Да как он посмел так с вами говорить, ещё и при всех!? Я бы на вашем месте….

– Алёна Станиславовна, вы не переживайте! Сказали им в глаза всё, что о них думаете, и правильно сделали! Чего молчать? Если молчать, то они на голову залезут с ногами вместе! А этот главный инженер – это вообще пережиток прошлого! Его давно пора отсюда ногами вперёд вынести. Институт от этого только выиграет!

– Ой, Алёна Станиславовна, терпение у вас, конечно, ангельское… Я бы на вашем месте уже давно с генеральным по поводу главного инженера поговорила! Ведь сразу же понятно, что он вас невзлюбил и всё пытается вам палки в колёса вставлять. Куда ни повернись, как ни стань, всё равно он норовит в вас плюнуть… Про это все говорят. И все, Алёна Станиславовна, на вашей стороне будут, если что…

Кап-кап-кап….Тюк-тюк-тюк… И снова кап-кап-кап… Тюк-тюк-тюк…

В один прекрасный полдень терпение Вахромеевой лопнуло и она, словно стрела Перуна, влетела в кабинет к директору проектного института… Спарринг был коротким, словно вспышка молнии, и закончился увольнением Горбатой.

Не успела Вахромеева выйти из проектного института, как Шмаль поспешила сбросить своё куцее резюме на почту генеральному директору, присовокупив к нему просьбочку рассмотреть её в качестве нового руководителя отдела персонала. Как только весточка была отправлена, Надюша тут же побежала в кабинет главного инженера, поздравить того с законной победой.

– Алексей Петрович, – повизгивала Надя, – мы так рады, что это противостояние закончилось… Алёна Станиславовна – очень несдержанная женщина. Вообще непонятно, каким образом она стала руководителем. Мы с ней так намучились, так намучились! Ума нет, фантазии тоже. Одни нервы! Разве можно было себя противопоставлять всему институту, да потом ещё бежать в кабинет к генеральному, чтобы ставить какие-то ультиматумы?! Если ты инвалид, то сиди лучше дома..

Увы, но Надежду Аркадьевну не то чтобы на должность руководителя не утвердили, но даже рассматривать на общих основаниях не стали. Генеральный, как всегда, был лаконичен: «Я не вижу вас на этой позиции».

Почему? За что? Думай, Наденька, сама…

Через некоторое, весьма непродолжительное время, в отделе персонала появился новый руководитель. Надежда Аркадьевна ещё издали заприметила, что голова у новоиспечённой сорокалетней Лилии Сергеевны Коротковой, как бы это помягче сказать, – детская… Инфантилизм был решительно во всём: в одежде, в голосе, в лице, в манере себя держать.

Лилию Сергеевну совершенно не воспринимали как руководителя, её вообще с трудом воспринимали как таковую. К тому же, чем именно занимается руководитель отдела персонала, она знала ну о-очень поверхностно, и тем не менее, у Коротковой всё же был веский аргумент сидеть в вышеобозначенном кресле – Лиля была родной племянницей жены главного инженера.

Пару-тройку месяцев, пока шёл испытательный срок, нового руководителя особо не напрягали. Всё ехало-катилось по инерции, сохранившейся ещё с тех самых времён, когда работала Боброва, но потом начало твориться что-то непонятное.

Короткова стала откровенно тупить, а Шмаль, всякий новый промах своего горе-руководителя тут же, словно мусор на совочке, выбрасывала за порог их общего большого кабинета. Теперь о каждом глупом слове, сказанном Лилией Сергеевной, о каждом её тупом вопросе, о наряде невпопад знал весь институт, включая техничек.

– Наша дура вчера такую глупость сморозила, что даже куры смеялись, – взахлёб делилась последними новостями Надежда Аркадьевна. – А мы её тут же на место поставили, мол, не знаешь, так лучше молча сиди и слушай, что умные люди говорят, глядишь и сама за умную сойдёшь.

– Нет, это вообще фантастика! Два дня назад была зарплата, а наша дура сегодня с утра у нас денег взаймы на обед просила. Радостная такая бегает, всем про сноуборд рассказывает. Типа купила его с максимальной летней скидкой, правда кататься она не умеет, но это ничего! Всегда хотела научиться, вот и повод нашёлся. Говорит, что отлично свои деньги пристроила.. Это нормально – нет?! Одно слово – дура!