Полное собрание сочинений. Том 9. Война и мир. Том первый

После слов: оголенными – в Р. В.: коричневатыми

Стр. 80, строка 2.

Вместо: оживленное, целый день именинное, – в Р. В.: именинное, оживленное целый день

Стр. 80, строка 2.

Вместо: вдруг изменилось кончая: углы губ опустились.– в Р. В.: и еще более сиявшее теперь при приготовлении к пению, которое всегда производило на нее возбуждающее действие, вдруг померкло. Глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая, для пенья рожденная шея, углы губ опустились, глаза в одно мгновение увлажились.

Стр. 80, строка 4.

После слов: опустились. – в I изд. 68 г.: глаза в одно мгновение увлажились.

Стр. 80, строка 6.

Вместо: большой – в Р. В.: крупный

Стр. 80, строка 18.

После слов: душа его была так хороша. – в Р. В.: Соня чувствовала, что никто, кроме ее, не мог понять всей прелести и высоты, благородства и нежности, – всех лучших добродетелей этой души. И она действительно видела все эти несравненные добродетели, – во-первых, потому, что Николай, сам того не зная, показывался ей только одною самою лучшею стороной, во-вторых, потому, что она всеми силами души желала видеть в нем одно прекрасное.

Стр. 80, строка 31.

Вместо: начинала успокоиваться, – во II изд. 68 г.: начинала успокоивать,

Стр. 81, строка 1.

Вместо: как он с ней целый день… – в Р. В.: как она на него смотрит.

Стр. 81, строка 11.

После слов: такой хороший, – говорила Наташа… – в Р. В.: так же как и Соня в отношении к Николаю, и по тем же причинам, чувствуя, что никто в мире, кроме ее, не мог знать всех сокровищ, заключающихся в Борисе…

Стр. 81, строка 15.

Вместо: Николинька сам скажет, и он и не думал об Жюли.– в Р. В.: Nicolas сам скажет.

Стр. 81, строка 27.

Слов: – А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь.– Мне очень весело! И Наташа побежала по коридору. – нет в Р. В.

Стр. 81, строка 33.

Вместо: вслед за Наташей – в Р. В.: вместе с Наташей

Стр. 81, строка 34.

Вместо: в диванную. – в Р. В. и I изд. 68 г.: в гостиную.

Стр. 81, строка 34.

Вместо: По просьбе гостей кончая: выученную им песню.– в Р. В.: Николай допевал еще последний куплет песни. Он увидел Соню, глаза его оживились; на открытом для звуков рте готова была улыбка, голос стал сильнее и выразительнее и он спел последний куплет еще лучше прежних.

В приятну ночь, при лунном свете,

пел он, глядя на Соню, и они понимали, как много всё это значило, – и слова, и улыбки, и песня, хотя собственно всё это ничего не значило. – в I изд. 68 г.: Николай допевал последний куплет песни, которую его заставили спеть. Он увидел Соню, глаза его оживились; на открытом для звуков рте готова была улыбка, голос стал сильнее и выразительнее, и он запел последний куплет.

В приятну ночь, при лунном свете,

пел он, глядя на Соню; и он, казалось, и сам понимал и другим внушал, как много всё это значило – и слова, и улыбки, и песня, хотя собственно всё это ничего не значило.

Стр. 82, строка 7.

Вместо: И он не допел еще кончая: и закашляли музыканты. – в Р. В.: Он пел для одной Сони, но всем стало весело и добро на сердце, когда он кончил и с увлаженными глазами встал от клавикорд.

– Charmant! Dеlicieux! послышалось со всех сторон.

– М. Nicolas, сказала Julie со вздохом подходя к нему, adorable cette romance. J’ai tout compris.[453 - [Прелестно! обворожительно! – Этот романс – восторг. Я всё поняла.]]

Во время пения Марья Дмитриевна встала из-за бостона, и остановилась в дверях, чтобы слушать.

– Ай да Nicolas! сказала она: – в душу лезет! Поди, поцелуй меня.

XXVIII.

Наташа шепнула Николаю, что Вера уже расстроила Соню, украв у нее стихи и наговорив ей неприятностей. Николай покраснел, и тотчас решительным шагом подошел к Вере и шопотом стал говорить ей, что ежели она посмеет сделать что-нибудь неприятное Соне, то он будет ее врагом на всю жизнь. Вера отговаривалась, извинялась и замечала также шопотом, что неприлично говорить об этом, указывая на гостей, которые заметив, что между братом и сестрой была какая-то неприятность, удалились от них.

– Мне всё равно, я при всех скажу, говорил почти громко Николай: – что у тебя дурное сердце и что ты находишь удовольствие вредить людям.

Окончив это дело, Николай, еще дрожа от волнения, отошел в дальний угол комнаты, где стояли Борис с Пьером. Он сел подле них с решительным и мрачным видом человека, который теперь на всё готов и к которому лучше не обращаться ни с каким вопросом. Пьер однако со всегдашнею рассеянностью, не замечая его состояния души и находясь в самом благодушном состоянии, которое было усилено еще приятным впечатлением музыки, которая всегда сильно действовала на него, несмотря на то, что он никогда не мог взять не фальшивя ни одной нотки, Пьер обратился к нему: —

– Как вы славно спели! – сказал он.

Николай не отвечал.

– Вы каким чином поступаете в полк? – спросил он, чтобы спросить еще что-нибудь.

Николай, не соображая, что Пьер был нисколько не виноват в неприятности, сделанной ему Верой и в надоевшем ему приставании Жюли, зло посмотрел на него.

– Мне предлагали хлопотать о зачислении меня камер-юнкером, и я отказался, потому что хочу быть обязанным только своему достоинству положением своим в войске… а не сесть на голову людям достойнее меня. Я иду юнкером – прибавил он, очень довольный тем, что сразу умел показать новому знакомому свое благородство и употребить военное выражение: сесть на голову, которое он только что подслушал у полковника.

– Да, мы всегда спорим с ним, – сказал Борис: – я не нахожу ничего несправедливого поступить прямо майором. Ежели ты недостоин этого чина, – тебя выключат, а достоин, то ты скорее можешь быть полезен.

– Ну, да ты дипломат, сказал Николай. – Я считаю это злоупотреблением для себя, и не хочу начинать злоупотреблением.

– Вы совершенно, совершенно правы, сказал Пьер. – Что? это, музыканты? Танцовать будут? – робко спросил он, услышав звуки настроиванья. – Я ни одному танцу никогда не мог выучиться.

– Да, кажется, маменька велела, – отвечал Николай, весело оглядывая комнату и мысленно выбирая свою между дамами. Но в это время он увидал кружок, собравшийся около Берга, и вернувшееся к нему хорошее расположение духа опять заменилось мрачным ожесточением.