Шизик

* * *

Виталий Простов был счастлив. Его бабуля умерла три дня назад, значит, квартира в доме старинной постройки в центре города – его. Раньше он часто бывал у бабули, бабуля его любила, он это чувствовал и постоянно удивлялся, почему они с матерью живут в убогой панельной трёшке, а бабуля – в шикарной квартире на пять комнат. Так сейчас не строили.

Узнав о том, что теперь он – владелец, сразу же поехал на квартиру. Ключи от неё лежали в кармане. В машине пел Кобейн. Он с детства любил слушать Курта. Он помнил, как когда он был ещё совсем маленьким, к отцу приходили друзья, они пили много пива, окружая себя табачным дымом, и смотрели на видео «Unplugget» группы «Nirvana». Пиво они приносили в трёхлитровых банках и целлофановых пакетах. Из пакетов пиво переливали в кастрюли. Они с матерью сидели в другой комнате, слыша лишь редкие возгласы и громкую музыку. Вот и сейчас он слушал «Com as you are» и вспоминал отца. Бабуля безумно любила отца. Она и Виталия, наверное, любила только потому, что он был похож на него. Похож как внешне, так и внутренне.

Бабуля была совершенно другой. Она была утончённой натурой из старой интеллигентной семьи, любила классическую музыку, антикварные вещи, была в меру строга и чопорна. Отец был бунтарь по жизни. Он бунтовал до возраста Христа и в этом возрасте умер. Причиной смерти была развалившаяся печень. Следствие чрезмерной любви к пенному напитку.

Открыв высокую дубовую дверь, он вошёл в квартиру. «Нужно вызвать старьёвщика и продать всю эту мебель», – подумал Виталий. Простов не любил старины. Он твёрдо решил, что поменяет здесь всё. Денег ему хватит, даст мать. Мать сейчас работала чиновником и, хотя занимала не очень высокую должность, проводила тендеры на продажу земли и помещений. Деньги у неё были. Посреди одной из комнат стоял огромный рояль. Виталий знал, что не будет его продавать. Это был «Steinway», а это круто! Простов знал, что этому великолепному американскому роялю около ста лет. Рояль – это не старьё, чем старше, тем лучше – раньше делали не как сейчас. Он перекрасит его в белый цвет и тут и оставит. Простов открыл клеп и пробежался по клавишам. Поморщился. Было какое-то дребезжание звука. Как бабуля могла так запустить инструмент? Нужно вызвать настройщика.

* * *

Давидович ехал с заказа. Его не покидала мысль о сбитом вчера гнезде. Почему-то это очень сильно его впечатлило. Он практически не спал ночью и работу по настройке фортепьяно сегодня выполнил отвратительно. Для Льва это было «из ряда вон». Он очень ответственно подходил к своей работе и никогда такого себе не позволял. Выйдя из машины и закрыв её дверь ключом, он направился в магазин. Жена просила купить кое-что из продуктов.

Когда он подъезжал с тележкой к кассе, зазвонил мобильный.

– Лев Александрович? – голос был молод и вежлив.

– Я слушаю вас, слушаю, – пытаясь не выдать раздражение, Лёва едва сдерживал себя.

С приходом этих мобильных устройств жизнь в чём-то облегчилась в информационном плане, но потеряла больше, чем приобрела. Не стало свободы, она вытеснилась всеобщей доступностью. Не иметь мобильных теперь могут позволить себе только очень богатые люди, у которых на это есть секретари и телохранители. Теперь все стали, как козы с колокольчиками, доступными для всех в любом месте. Удобно тебе, неудобно, хочешь ли ты остаться один или чем-то занят – это никого не волнует. Тебя, как козу с бубенчиком, можно сразу найти и привести обратно в стадо.

– Мне вас посоветовал Николай Семёнович. Он говорит, вы – самый лучший специалист по настройке, – голос был неторопливый, слегка воркующий. Наверное, обладатель голоса лежал и, никуда не торопясь, вёл диалог.

– И-и-и? Простите, у вас есть для меня заказ? – Лев перекладывал продукты из тележки на ленту, придерживая телефон плечом. Ему было неудобно разговаривать.

– Да. Я хотел бы, чтобы вы настроили мой рояль. Вы ведь настраиваете рояли? Это рояль моей бабушки. Она оставила его мне в наследство вместе с квартирой. Я сам учился в музыкалке и хочу его себе оставить. Это старинный рояль «Steinway».

– Хорошо, хорошо. Это хороший рояль, хорошей фирмы, мне будет интересно с ним поработать. Я настрою. Свободен буду только в четверг в первой половине дня. Устроит? Вот и отлично. Нет, записать сейчас не могу. Пришлите адрес эсэмэсом. Нет, по деньгам ничего не могу сказать, мне нужно смотреть инструмент.

Подъехав с тележкой к машине, Лев открыл багажник. Глянул внутрь. Сразу, как вчера, выступил холодный пот. Чемоданчика с инструментами для настройки не было! Он забыл закрыть на ключ багажник своих «жигулей», и чемоданчик украли. Он проверил на заднем сидении и удостоверился, что это так. Это была катастрофа. Он не может работать без этого инструмента! А тот, кто украл, не сможет нигде его применить и наверняка даже не поймёт, зачем он нужен. Скорее посчитает каким-нибудь стоматологическим инструментом. Ведь весь этот уникальный набор он делал на заказ. Вор, вероятнее всего, просто выкинет или… Да какая разница, что «или»! Давидович резко сел на корточки, потому как не мог стоять. Ноги подкосились. Как он будет кормить семью? Без настроечного инструмента он остался без работы, и, наверное, надолго.

– Вам плохо? – подошедшая девушка смотрела обеспокоенно.

– Это сорока! Понимаете, это сорока мне отомстила! Это она, – Лев смотрел на девушку через мутные слёзы.

Девушка посмотрела на него с подозрением и, отойдя подальше к подруге, повертела у виска пальцем, предварительно убедившись, что Лёва не видит. А Лёве было совершенно всё равно.

* * *

– Я на голоде, – помотала головой Наталья.

– Ну, мам, тогда соку? Ещё тогда фреш принесите ананасовый, – Виталий закурил.

– Когда же ты бросишь свою мерзкую привычку? Ну, ты там всю уже мебель продал? – Наталья, как всегда, была чем-то недовольна. Мимика её лица вообще не знала, что такое улыбка.

– Да, мам! Причём этот старьёвщик…

– Антиквар.

– Ну, да… Антиквар. Причём этот антиквар дал за всё сумму, которой хватит на ламинат во всей квартире.

– Вить. Там же паркет! Зачем ты будешь класть ламинат на паркет? Не легче ли восстановить? Квартира, конечно, твоя, но я бы восстановила паркет, – Наталья поморщилась, будто откусила кусок от лайма.

– Мне он не нравится, мам.

– Кто бы сомневался. Ну, да ладно. Я вообще встретилась с тобой не для этого. Хочу тебе сообщить, что квартира не совсем твоя, похоже. Тут объявился племянник её… А бабка, как ты знаешь, не оставила наследства. Так что вот так, сынок.

– Ё… И чё теперь делать?

– Не чёкай, как колхозник. Снимать штаны и бегать, – Наталья опять поморщилась.

Принесли сок. Наталья молчала. Сделав глоток, она тяжело вздохнула.

– Племянника её я не видела. И даже не знала, что он есть. Но он, как суслик, которого никто не видит, но он есть… Что ты лыбишься?! Вообще затуши сигарету, знаешь ведь, терпеть не могу табачный дым. Племяннику, похоже, будет причитаться 15 квадратов твоей квартиры. Что не лыбишься-то больше? Это как раз туалет с ванной в твоём случае.

– Да ладно, мам… Ты серьёзно?

– Виталь… А я, вообще, юмористка у тебя всегда такая, Жванецкий отдыхает. Серьёзно! У меня обед заканчивается, некогда. Это я всё к тому, что не знаю, на что ты ремонт будешь делать, потому как он готов продать эту свою долю как раз за те деньги, что я тебе хотела дать на ремонт.

– А ты мне больше не дашь? У тебя же есть, мам! – Виталий опять достал сигарету.

– Мальчик мой! Мало ли, что у меня есть? Я ещё пожить хочу, и у меня ещё своя жизнь есть, кроме твоей… Поторопился ты мебель-то продать… Теперь купить не на что будет. Мы с тобой договаривались, что я тебе даю на ремонт и мебель. Теперь тебе придется выбирать, будешь делать ремонт или оставишь так и купишь мебель. Хотя можешь просто отдать своему двоюродному дяде ванну с туалетом, а сам ходить в туалет в подъезде, а мыться в баню. Кстати, зовут твоего дядю Арсений… Редкое имя, но красивое.

– Не смешно, мам.

– Да какой уж тут смех, сынок… Ладно, не расстраивайся, если всё в жизни совсем гладко и идёт так, как ты задумал, то потом будешь падать с большей высоты. Лучше несколько раз падать с бугорка, чем потом сорваться со скалы, как Березовский… Ладно, я пошла. Чао! Позвони мне вечером.

* * *

Давидович положил трубку. Он только что договорился об изготовлении нового инструмента. Оказалось, не всё так страшно, и мастер сказал, что изготовит инструмент уже к четвергу. Раньше ему этот инструмент изготавливали пару месяцев, поэтому он и испытал такой шок, когда обнаружил кражу. Изготовят, правда, не всё, но регулировочный ключ с камертоном будут готовы точно. Выходит, до четверга у него просто свободное время. У Льва не было свободного времени уже последние 15 лет, и он постоянно мечтал о недельке отдыха. И вот когда это время появилось, он в растерянности сидел на диване и не знал, чем его заполнить.

Лев любил свою работу. Когда открывал клап и прикасался к клавиатуре, он забывался. Нельзя сказать, чтобы он уходил в мир звуков, хотя, само собой, обладал абсолютным слухом. Какой мир звуков, когда играешь в основном хроматические гаммы, настраивая ноту ля в камертон? Дело было в другом, настроить по интервалам квинтовый круг могли многие. Но выстроить террировочный строй, сделав все нечистые интервалы за счёт расширения или сужения – это уже не каждый может. Настоящий пианист может сыграть и на полностью расстроенном инструменте, но постоянно работать он должен на идеально звучащем. Пианист не должен подстраиваться под инструмент.

– Лёвушка, иди к столу, – звала жена.

– Иду, Верочка, – выходя на кухню, он увидел, как жена, хлопнув в ладоши, убила моль. – Сколько раз я тебе говорил! – Давидович был взбешён. – Сколько раз тебе повторять! Моль – священное животное настройщика, её нельзя убивать? Она ест рояльное сукно! И пока есть моль, у настройщика всегда есть работа!

– Лёва! – жена растерянно хлопала глазами. – Я забыла о твоём пунктике, прости… Ну, что же ты так орёшь-то?

– Лен… Ну, что-то я… Не сердись… Прости меня.

* * *

– Ну, и зачем вам это нужно? Будете знакомиться, пусть и с дальними, но родственниками, и при таких обстоятельствах? Правильно делаете, что продаёте мне, Арсений Станиславович. Тем более, знаю на практике, не один год этим занимаюсь, когда вы свой, вам и денег меньше, чем чужому, дадут, да ещё и останетесь скупердяем и гнусным человеком. Я даю вам цену, которую они вам не дадут, ещё и стыдить начнут… Так всегда бывает, поверьте.

– Ну, я вообще так и поступаю, потому как совершенно не хочу знакомиться с ними, я вам верю. Сам в данной ситуации был бы агрессивно настроен, ещё до знакомства, – Арсений смотрел на риэлтора из-под очков, держа в руках договор.

– Ну, тогда подписывайте, Арсений Станиславович, – риэлтор протянул ручку, – и пусть вас не терзают душевные муки, я – не грабитель и продам свою долю только владельцу квартиры и по нормальной цене. Не переживайте.