Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Но господин, он накинулся на нас, будто лев, нет – как стадо львов!

– Он? – Ифрит ткнул пальцем в сторону притихшего Абаназара. – Ха, ха-ха! Ох, уморили! Этот доходяга-сморчок?

– Ах ты, лопоухая обезьяна! – начал закипать Абаназар. – Ты кого доходным сморчком обозвал, разрази тебя гром?

– Может, попробуешь разразить? – прищурился начальник ифритской стражи.

– Была бы охота связываться. – Колдун сложил руки на груди и повернулся к ифриту спиной. – Наипаршивейший из вшивых ифритишка с фингалом во лбу.

– Это кто вшивый, да еще с фингалом? Я?! – взревел оскорбленный до глубины души начальник ифритской стражи. – Да я тебя… я…

– Э-э, шел бы ты к шайтану… сам знаешь куда!

– Ах ты, языкатая блоха, да я ж тебя одним пальцем раздавлю, размажу. – И ифрит, сделав два шага, опустил руку и выставил указательный палец.

– Не надо, о господин! – крикнул правый ифрит, но было уже слишком поздно.

– Не трогай меня своими грязными лапищами! – рванулся колдун и вцепился в палец зубами.

– Уау! – взвыл начальник стражи, отдернув раненый палец, но колдун уже сидел на его на ноге, вгрызаясь в нее. – А-а-а, больно! Снимите его с меня, снимите!!! Это ненормальный колдун, неправильный. Совсем бешеный, уау!

– Вот тебе, вот! – радостно вопил Абаназар, нанося укус за укусом. – А вот и еще: Ибазар-мабазар, ерни-ширни, ифрит долбани э-э… казани? – замер колдун, пытаясь припомнить конец заклинания.

Бэмц!

На голову несчастного начальника ифритской стражи из ниоткуда рухнул огромный казан. Ифрит закачался, глаза его сошлись на переносице, а на голове начала вздуваться огромная шишка.

– Бочкани? – между тем продолжал размышлять Абаназар, вися на ноге ифрита.

Бум-м!

Вторая шишка возникла рядом с первой. Ифрит сел на землю, а его глаза разбежались в разные стороны.

– Нет, все не то. – Абаназар в сердцах саданул кулаком по коленке ифрита, покрытой задубевшей кожей. – Камни мешкани?

Хрясь!

Огромный мешок с камнями вмял голову ифрита в плечи. Глаза начальника стражи сошлись вновь, но потом один почему-то побежал вверх, а другой заспешил влево. Волосатые острые уши обвисли, а рубин вывалился из его лба и упал к ногам своего хозяина.

Четверо ифритов за его спиной в ужасе попятились.

– Ух ты! – обрадовался Абаназар, заметив красивый камень. Он шустро соскочил с ноги начальственного ифрита, схватил камень, потер рукой и залюбовался игрой света. – А, вспомнил! – внезапно воскликнул колдун. – Грозони разразини!

С неба сорвалась ослепительная молния, зигзагом прочертив свой стремительный путь, и ударила сидящего на земле начальника ифритской стражи точно в темечко. Тишину ночи разорвал страшный грохот, полыхнуло неистовое пламя. Ифриты как один зажмурили глаза, закрываясь руками от взрыва, а когда осмелились вновь открыть их, то не нашли своего начальника. На том месте, где он совсем недавно сидел, лежала лишь небольшая горстка пепла, из которой вился легкий, вполне безобидный дымок.

– Я же говорил: не надо, – вздохнул правый ифрит, опуская саблю.

Четверо новоприбывших ифритов долго стояли, пребывая в тихом шоке.

– Да-а, – наконец протянул один из них, осторожно, на цыпочках приблизился к тому, что осталось от их начальника, и поворошил пепел кончиком сабли.

Из пепла выкатился хорошо знакомый всем рубин. Ифрит поднял его, отер о набедренную повязку и зачем-то поглядел на просвет. Потом медленно опустил руку и обвел местность подозрительным, цепким взглядом.

– Послушайте, а где колдун?

– Дочь наша, Буду-ур! – помахал счастливый султан приближавшимся к воротам крытым носилкам. Сам он восседал на богато отделанных открытых носилках в виде трона, которые держали на своих плечах сразу восемь рабов.

– Отец, – из-за полога носилок показалось гневное личико принцессы, – неужели нельзя было обойтись без лишней помпезности?

– Что ты имеешь в виду? – смешался султан.

– Стражу, слуг, рабов, музыкантов! Зачем они? К тому же в городе уже ночь.

– И что?

– Люди спят, вот что!

– Э-э, – только и отмахнулся султан. – Какие такие люди? Поехали! – отдал он приказ страже, и те поспешно распахнули тяжелые дворцовые ворота.

Заиграли карнайчи, грянули бубны и барабаны, слуги двинулись, неся банные принадлежности и пританцовывая. Стража с копьями, мечами и щитами чеканила шаг, поднимая пыль с городских улиц.

– Слушайте, жители славного города Гульканда, – закричал глашатай пронзительным голосом, – и не говорите потом, что вы не слышали: принцесса Будур изволит посетить баню…

– Ох, отец, – недовольно произнесла Будур, не открывая полога, – неужели обязательно нужно сообщать всем, о том, что я собираюсь помыться?

– Разумеется! – воскликнул в ответ султан, гордо восседая на своих носилках, которые, надрываясь, тащили рабы рядом с носилками принцессы. – Это же событие государственной важности!

– Правда? А я и не знала.

– Именно так, – не уловил иронии султан.

– Теперь буду знать. Но надеюсь, они не сбегутся смотреть?

– Не говори глупостей, дочь наша! – нахмурился султан.

– Затворяйте окна, закрывайте двери, – продолжал между тем надрываться глашатай, – ибо никто не смеет видеть лица принцессы. А кто осмелится на это – будет казнен! Слушайте, жители славного города Гульканда, и не говорите, что вы не слышали…

– Какое зверство, отец! – возмутилась принцесса, и легкая занавесь на ее носилках заколыхалась. – Подумать только, рубить головы за один лишь взгляд. И вообще, скажите проклятому крикуну, чтобы он замолчал – у него такой противный голос.

– Но как же тогда, дочь наша, народ узнает, что ему нельзя выходить на улицу и смотреть на тебя? – искренне удивился султан.

– Ох, отец! Да вы посмотрите вокруг: уже ночь, все давно легли спать, да и какой дурак пойдет смотреть, как я еду мыться?

– Мало ли у нас дураков. – Султан пожал плечами под богатым халатом. – Да хоть вон, – указал он пальцем на приоткрывшуюся со скрипом ставню одного из бедных домов.

Из окна показалось заспанное бородатое лицо.

– Эй вы! – потряс мужчина здоровенным кулачищем. – Чего орете? Что за дикие пляски ночью? Дайте людям поспать!