Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Да-да, я поняла. А вот им, – пальчик принцессы уперся в семью банщика, – вы непременно должны отрубить головы.

– О принцесса! – Ноги банщика подкосились, и он рухнул на колени. Многочисленные его дети прыснули врассыпную, и лишь полноватая жена банщика, вывалив язык, продолжала пялиться на султана, принцессу и богатую свиту. – За что такая немилость? Чем мы провинились перед вами?

– Разве вы не слышали, как кричал глашатай: всякому, кто посмеет увидеть…

– Дочь наша, – поморщился султан, воротя лицо, – к чему омрачать столь светлый день…

– Ночь, – поправила Будур.

– Пусть! Столь светлую ночь…

– А разве ночь бывает светлой, отец?

– Э-э, дочь наша, не путай нас! Темный, светлый – какая разница? – раздраженно произнес султан. – Главное, он счастливый!

– Для кого?

– Для всех! И иди уже мыться, просим тебя, – застонал султан, закрывая нос тряпицей. – Сил наших больше нет обонять подобный смрад!

– Слушаю и повинуюсь, отец.

Будур смиренно потупила глазки. Четверо рабов подняли носилки принцессы и понесли ко входу в баню.

– Все ли у тебя готово, э-э… банщик! – лично поинтересовался султан у хозяина бани, решив показать дочери, какой он заботливый отец.

– Меня зовут Шухрат, о великий и славный султан! – подполз тот к самым носилкам, протирая штаны на коленях, но двое стражей схватили банщика подмышки и отбросили на должное расстояние.

– Разве мы спрашивали, как тебя зовут? – Султан скосил влево нижнюю челюсть и грозным взглядом уставился на банщика.

– Нет, о солнцеподобный! – ткнулся головой в землю банщик.

– О чем же тебя спрашивали, презренный раб?

– Вы… я… я забыл, о великий, – простонал банщик в пыль.

– Ай-яй, нам кажется, тебе все-таки придется отрубить голову, чтобы твоя память улучшилась.

– Пощадите, о великий султан! – вскричал перепуганный банщик. – Что я такого сделал?

– Ты не ответил на наш вопрос!

– Но я забыл его. Когда ваши стражники изволили толкнуть меня, о блистательный, у меня в голове все перепуталось! Молю вас, спросите еще раз, и я обязательно отвечу.

– Ну, смотри у нас. Я спросил… э-э, – Султан пощелкал пальцами. – Что мы у него спрашивали? Вот ты! – указал он на одного из стражников. – Что мы спросили?

– Вы, о пресветлый султан, – низко склонился стражник, – спросили, все ли у него готово.

– Ты прав, – удовлетворенно кивнул султан. – А этому, – указал он на стражника, – отрубите голову!

– За что, о великий султан? – Стражник вцепился в копье обеими руками.

– Ты подслушиваешь наши разговоры, гнусный предатель, и готов их выболтать любому. Взять его!

– Ах, оставьте, отец, – вновь высунулась из носилок Будур. – Вы же сами сказали: не стоит омрачать столь счастливый для всех день!

– Ты права, дочь наша! – Султан откашлялся в кулак. – Оставьте несчастного, – дал он отмашку двум стражникам, вцепившимся железной хваткой в своего товарища.

– О благодарю, великий султан, – испустил вздох облегчения ни в чем не повинный стражник. Копье в его руках дрожало.

– Отрубите ему голову завтра.

– Ай! – Стражник сполз по копью и растянулся на булыжной мостовой в беспамятстве, продолжая прижимать к себе оружие.

– Слишком впечатлительный, – пожал плечами султан и приказал рабам, несшим носилки: – Опустите нас, дальше мы пойдем сами!

Рабы покорно опустили тяжелые носилки, стараясь не раскачивать их, незаметно выдохнули и взялись массировать затекшие, натруженные плечи, пока султан не смотрит в их сторону. Таскать такую тушу, да еще и с носилками весом в двух, а то и трех султанов – это вам не игрушки!

– Дочь наша, Будур! – крикнул султан, пытаясь обойти валявшегося у его ног банщика, не смеющего пошевелиться или поднять головы. Султан дернулся вправо, затем влево, – Э-э, – нетерпеливо пнул он сапогом преграду.

Банщик попятился, отклянчив зад, и затих у куста колючки. Острые шипы проткнули ему штаны, но мужчина даже пикнуть не посмел.

– Что вам, отец?

– Мы идем.

– Куда, в баню? – охнула Будур.

– Нет-нет, что ты! Мы просто лично проводим тебя в…

– Но отец, я не одета!

– Ах, да! – хлопнул по лбу султан, и подскочивший слуга водрузил чуть съехавшую набок чалму на прежнее, положенное ей место. – Мы постоянно забываем об этом. И что за глупость в самом деле! Так и быть, мы подождем тебя здесь.

– Хорошо, отец! – радостно выкрикнула принцесса – наконец-то он отвязался!

Носилки поднесли ко входу в баню и повернули так, чтобы принцесса могла сразу войти в узкие и низкие двери, распахнутые настежь.

– Вы свободны! – крикнула Будур рабам, несшим носилки. Те низко поклонились и попятились прочь, а к принцессе уже подбежали ее служанки, неся все необходимое. – Скорее, вытаскивайте этого… Ох, думала, задохнусь.

Принцесса пулей выскочила из носилок, хватая ртом свежий ночной воздух. Две девушки уже тащили спящего Нури за шкирку в баню.

– Ум-гнмн, – только и произнес тот, почесав пальцем узкий орлиный нос. Рот Нури до сих пор был заткнут шальварами принцессы, но молодого человека, похоже, они не особо беспокоили.

Девушки, пыхтя, дотащили вялое тело Нури до купальни и бросили у входа, как им и приказала принцесса. Служанки не понимали, что, собственно, задумала их повелительница, и зачем ей понадобился пьяный, источающий зловония Нури, тем более в купальне, но спросить они не решались.

– Отлично! – похвалила принцесса. – А теперь будем париться.

– О луноликая, – подала голос одна из служанок, набравшись смелости, – вы собираетесь париться при нем? – указала она на растянувшегося на влажном полу Нури.