Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Что-то ты слишком смиренна сегодня, дочь наша. Не задумала ли ты чего?

– Что вы, отец! Разве я могу.

– Смотри у нас, – погрозил пальцем султан. – Но что за дурной запах в твоей комнате? – принюхался повелитель правоверных. – И этот разгром… Ты… пила?!

– Совсем капельку, отец. – Будур с досады скрипнула жемчужными зубками. – Для смелости, ведь у меня сегодня такой день.

– А! Если только капельку и в такой день, – немного успокоился султан. – Но откуда тогда столь отвратительный запах?

– Я задела столик, отец, и вино пролилось, – с горечью в голосе произнесла Будур, хмуря брови: «Да уйдешь ты наконец или нет? Вот же навязался на мою голову!»

– Ах, пролилось? Тогда все понятно. Значит, сейчас ты отправляешься в баню?

– Да, отец!

– Не понимаем, почему ты так нервничаешь, дочь наша.

– Я хочу еще сегодня выкупаться в бане, а до нее неблизкий путь.

– О, конечно, разумеется! Мы будем сопровождать тебя.

– Куда? В баню?!

– Что ты, дочь наша! – Султан замахал на дочь руками. – Только до бани. Мы хотим быть уверены, что с тобой ничего не случится.

– А что со мной может случиться?

– Мало ли? – загадочно произнес султан. – Хорошо, собирайся. Мы будем ждать тебя у ворот.

– Хорошо, отец. – Будур через силу улыбнулась, и султан удалился прочь. – Вот же навязался на мою голову! – на это раз вслух, сквозь зубы, процедила девушка. – Впрочем, может, так даже и лучше.

Принцесса хихикнула, поспешно забралась в носилки и прикрыла ноздри надушенным платочком – только бы поскорее оказаться на свежем воздухе. Подобной вони она долго не вынесет.

Абаназару снился страшный сон: белый и черный ангелы гонялись за ним и швырялись в него заклинаниями. Дом ходил ходуном, вещи превращались в кошмарных тварей, твари тут же принимались кусаться, щипаться, шипеть и ставить подножки несчастному колдуну, а когда Абаназару удалось спрятаться под тяжелым столом, то ангелы-насильники накинули на него какую-то тряпку и принялись душить, требуя выдать тайну, но от страха колдун позабыл, в чем она заключалась…

– А-а-а! – Абаназар вскочил с холодной земли, отбросив от себя рванину, которой кто-то заботливо укрыл его. – О, какой кошмар! Приснится же такое.

Абаназар, стуча зубами и дрожа то ли от холода, то ли от пережитого ужаса, огляделся.

На скалы давно опустилась ночь.

Ифриты все так же стояли у пещеры с саблями в руках и напряженно наблюдали за колдуном. В свободных руках они держали полыхающие в ночи факелы.

– Кто это сделал? – выкрикнул Абаназар, обхватив себя руками и ежась от ночного холода.

– Что, колдун? – спросил левый из ифритов.

– Накрыл меня. Кто, я спрашиваю?

– Я, колдун.

– Не стоило! – буркнул Абаназар.

– Я думал, ты скажешь «спасибо».

– Перебьешься! – грубо ответил Абаназар и, подтянув к себе балахон, внимательно оглядел его.

Несколько горелых дыр на спине, а так ничего, сойдет. Можно, конечно, поколдовать, чтобы дыры затянулись, ну а вдруг наоборот хуже станет? Или балахон и вовсе превратится неизвестно во что? Нет, рисковать не стоило. Абаназар поспешно набросил балахон на плечи, но теплее стало ненамного – через дыры на спине все равно тянуло холодом.

В голове шумело, в пересохшем рту распухший шершавый язык прилип к гортани. Невыносимо хотелось пить.

Абаназар ногой подкатил к себе кувшин, поболтал его и заглянул в горлышко. Вина в кувшине не осталось. Отбросив его, колдун с трудом поднялся на ноги и уставился на ифритов.

– Эй вы!

– Чего тебе еще, колдун? – спросил правый.

– Я хочу пить. Дай мне воды!

– Не положено, – заученно отозвался левый.

– Как? Ты опять? Опять, да? – взъярился Абаназар.

– А ты не можешь сам наколдовать? – спросил правый.

– Не твое дело, ифритская морда! – огрызнулся Абаназар, сжав кулаки. – Дай мне пить!

– А ты не будешь больше кусаться? – спросил левый.

– Буду! Если не дашь воды.

– На, только отвяжись от нас, проклятый колдун.

Правый ифрит взмахнул факелом, и перед Абаназаром в воздухе завис кувшин. Колдун вцепился в него и попытался подтянуть к себе, но кувшин не поддавался, словно был прикован к своему месту невидимыми глазу оковами. Абаназар дернул за ручки посильнее, потом повис на кувшине и затряс ногами. Кувшин оставался неподвижным, будто издевался над Абаназаром, и поддаваться, судя по всему, не собирался. Тогда Абаназар решил забраться на него сверху, но только взмок от натуги.

– Эй, паршивый ифрит! Ты что сотворил с кувшином? – заорал Абаназар, плюнув на пустые потуги добраться до воды. – Дай мне сей же час напиться или я не знаю, что с тобой сотворю!

– Ха, хвастливый колдунишка, – загоготал правый ифрит. – Ты не можешь справиться с каким-то кувшином, так куда тебе тягаться с нами.

– Ты, ты!.. – Колдун затряс кулаками и собрался было броситься на ифритов вновь, но те предупредительно выставили перед собой острые сабли. – Ладно, посмотрим еще, чья возьмет, – прорычал Абаназар и повернулся к кувшину, потом что-то забормотал и завертел руками, но кувшин остался глух к его заклинаниям.

– Ха, ха-ха!

– Молчи, паршивый сгусток огня! – прошипел Абаназар и по новой взялся за колдовство. Кувшин дрогнул и начал раскачиваться.

Ифриты притихли.

– Бербеды, мербеды, эй, кувшин, дай воды! – гаркнул во всю глотку Абаназар концовку заклинания. Кувшин резко остановился и опрокинулся на голову колдуну. Абаназара с головы до ног окатило ледяной водой, но тот все же успел сделать несколько жадных глотков. – Ха, видели, как я его? – победно воскликнул колдун.