Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Ты же, вроде, любил цветы? – вопросительно уставился на него Максим.

– Я их ненавижу! Уже! – рассвирепел Ахмед, бросил на пол букет гладиолусов и принялся неистово топтать ногами. – И вообще, то был не я! Цветы у нас любил Хабиб-ако. Как не найдет где, так все разглядывает и нюхает, да простит Аллах его прегрешения!

– Да, да, извини. Вот тебе тоже эскимо, только не злись.

Чпок!

– Ух ты, спасибо, шеф!

– А мне – домой! – взмах палочки и… – Сте-епь да сте-епь круго-ом…

– Послушайте, шеф, чего вам домой вдруг приспичило? – похрустывая шоколадной корочкой и млея от удовольствия, заметил Ахмед. – У вас теперь палочка есть, вы все можете, даже эс-ки-мо!

– Могу, Ахмед, я все могу. Даже могу из тебя балерину сделать.

– Это как? – заинтересовался Ахмед, перестав лизать неведомое лакомство.

– А вот так! – взмахнул палочкой Максим.

Ахмеда крутануло на месте, эскимо слетело с палочки и шмякнулось на пол, а через секунду глазам присутствующих предстал обновленный Ахмед в балетной пачке, пуантах и с диадемой на лысой голове вместо тюбетейки.

Ахмед с отвалившейся челюстью долгие десять секунд оглядывал себя, не веря глазам, щупал грубыми пальцами тонкую материю и все пытался заглянуть под пачку, а потом покраснел, словно вареный рак, и вдруг залился горючими слезами.

– А-а-а! Что я вам такого сделал, шеф? За что мне это… это… вот это все? У-у-у! Не хочу балериной! А-а-а!

– Ладно, не гунди. – Максим опять взмахнул палочкой и вдогонку второй раз. – И вот тебе новое мороженое.

– Уф-ф, – сразу успокоился Ахмед, вновь ощутив себя в собственных просторных вещах и с мороженым в руке. – Вы больше так не делайте, шеф, ладно? Я же просто так спросил, из интересу.

– Да ну тебя, Ахмед, – только и махнул рукой Максим, повозившись на месте. – Совсем шуток не понимаешь.

– Не понимаю. И не хочу понимать.

– Ну, пошутили, и будет. – Максим хлопнул по коленке и тяжело поднялся с пола. – Эй, Каззан, ты здесь?

– Здесь я, – прошелестело над ухом.

– Объявись-покажись, подлый ты дух! – закрутил головой Максим.

– Чего это я подлый?

Воздух между людьми заклубился, и в метре от пола возник знакомый вихрь с руками, головой и преданно взирающими на Максима фиалковыми глазами.

– А то. Твоя работа?

– Что ты имеешь в виду, Грозный Махсум?

– Грозный? – оскалился Максим, подбоченившись. – Пожалуй. Скажи мне, бессердечный, гадкий клочок тумана, почему палочка, – потряс он волшебной палочкой перед носом джинна, – не отправляет меня домой?

– Увы, – развел дымными руками джинн, – никак невозможно. Путь закрыт высшей магией.

– Какой еще высшей магией, отвечай! – рявкнул Максим. – И что значит – закрыт?

– А то и значит, – повел плечами Каззан. – Я же тебе объяснял: пока не выполнишь предначертанное тебе…

– Что ты мне лапшу по кило на уши отвешиваешь? Магия-то ведь чужая.

– Магия – она и в Африке магия, – довольно забулькал Каззан, – но пока не выполнишь…

– Я выполню, я ща такое выполню, такое… – Максим замахнулся на джинна палочкой.

– Не трудись, о человек, – остановил Каззан. – Чужое волшебство на меня не действует.

– Ты же только что сказал, что магия одна и та же? – хитро прищурился Максим.

– Та же, но другого свойства. По крайней мере, я.

– Вот почему все так, а? Почему? – повесил плечи Максим, но вдруг встрепенулся. – Значит, говоришь, освободить всех джиннов? Хорошо! Сейчас буду тереть каждую лампу подряд…

– Не получится, – покрутил головой Каззан.

– Что? Опять не получится? Почему? – сверкнул глазами Максим.

– Ты забыл главное правило Эм-Эн-Вэ-Вэ, о человек.

– Какое еще правило?

– Одно волшебство в одни руки, – охотно напомнил Максиму молчавший до того Саид.

– О, ваше проклятое правило! – схватился за голову Максим и заметался по зале. – Что же делать, что же делать?.. А! – Он вдруг остановился, дико повращал глазами и криво усмехнулся. – Есть, нашел!

– Шеф, я вас боюсь, – отодвинулся к выходу Ахмед. – Не надо на меня так смотреть. Слышите? Не надо, – поводил он перемазанным в шоколаде пальцем.

– Я сейчас, сейчас… – продолжал бормотать Максим, не слушая Ахмеда, – сотворю кувалду и разнесу лампы к шайтан-опе – как миленькие разбегутся.

– Остановись, о смертный! – вскричал в ужасе Каззан.

– Вот уж дудки! – дико захохотал Максим и взмахнул палочкой. – Кувалду, хочу кувалду!

Хлоп!

Бац!

– Ой-ей-ей! – запрыгал на одной ноге Саид, выронив подарок.

– Упс! Саид, ты того… прости. Я не нарочно, чес-слово!

– Ай-яй-я-а-ай!