Небо, я тебя вижу!

Василий подъехал на белой «Субару». В дом не зашёл. Принял из рук Марии собаку. Открыл заднюю дверцу авто, выгрузил Тошку на сиденье и шикнул на него:

– Сиди тихо. Понял?

Тошка понял, он был умной собакой, всё же ему было уже три года.

Уезжать не хотелось. Пёс с тоской уставился в окно, провожая взглядом обшитый зеленой вагонкой деревенский дом, огороды с двумя парниками, покосившуюся изгородь. Потом оглянулся и уставился в заднее окно. За машиной бежали Маркиз и Жучка, и ещё две собаки с другого конца деревни. Тошка тявкнул и завилял хвостом.

Василий сурово его оборвал:

– Я кому сказал: тихо!

Ехали долго. Тошка устал. Он уже не смотрел в окно. Ему наскучил однообразный пейзаж с деревьями и изредка встречающимися домами.

Машина подкатила к одноэтажному кирпичному зданию. Бесшумно открылись ворота. Въехали во двор. Василий посигналил. Из двери дома выбежала девчушка лет пяти. Она крикнула:

– Ура! Папа привёз собаку!

Василий открыл дверь, чтобы выпустить Тошку. Пёс нехотя вылез. Девочка побежала к нему.

– Аля, осторожно. Может, он кусается, – пытался остановить её отец.

Но девочка не слушала. Подбежав к собаке, остановилась. Пёс тоже стоял на месте. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Аля сделала шаг вперёд и осторожно погладила собаку.

– Тошка, Тошка, – приговаривала она.

Так у Тошки началась другая жизнь. За ворота дома его не выпускали. На прогулку выводили на поводке. О деревенской свободе не было и речи. Двор был небольшим, но в нём были сад, огород и даже надувной бассейн.

В играх с Алей протекал день за днём. Девочка каждый раз придумывала новые развлечения. Делала Тошке причёски, надевая ему на уши разноцветные резинки и бантики, мыла пса шампунем, брызгала мамиными духами, пыталась приучить его приносить тапочки.

Однажды утром Аля открыла ворота и вышла на дорогу. Тошка увязался за ней. Но не успела Аля сделать и десяти шагов, как из-за угла соседнего дома выскочили три большие собаки. Они с лаем бросились к Але. Тошка без раздумий понёсся им наперерез. Чужаки накинулись на Тошку. Началась драка. Даже не драка, а расправа, городские псы давили численностью.

Аля с криком бросилась во двор. Но оттуда уже бежал Василий со шлангом. Струя воды разметала дерущихся. Чужие псы убежали, а Тошка остался лежать на земле.

– Папа, папа, там Тошка… – шептала Аля.

По щекам у неё текли слёзы.

Василий завернул раненое животное в покрывало и повёз на ветстанцию. Тошке сделали уколы, зашили раны, намазали их вонючими мазями. А потом пёс лежал после наркоза и ему нестерпимо хотелось пить. И жить.

Петра Ивановича к тому времени выписали из больницы. Через пару дней, когда Тошке стало чуть лучше, хозяин попросил привезти собаку.

Василий положил Тошку на зелёный коврик рядом с кроватью отца. Подрёмывая, Пётр Иванович поглядывал на собаку: дышит ли. Тошка весь был в бинтах. На шее у него красовался широкий пластмассовый воротник, чтобы он не мог срывать с себя повязки. Тошка и не хотел ничего срывать. Он спал и видел голубые сны.

Золотая рыбка

Борис получил моё письмо. И описал мне этот момент. По телефону.

Начал с почерка. Сказал:

– У тебя красивый почерк. Ровный, аккуратный. А я пишу, словно курица лапой. Иной раз с трудом разбираю свои каракули.

Затем Боря остановился на адресе:

– Конечно, я хотел бы получить письмо от…

Он назвал мою девичью фамилию и продолжил:

– А оказалось, что письмо от…

И произнёс мою фамилию по мужу.

Боря спросил, специально ли я надушила открытку. Я ответила, что всё вышло случайно. Он не поверил. Тогда я сказала:

– Если я расскажу, ты будешь смеяться.

– Не буду.

– Дело в том, что эта открытка мне очень нравится…

– Мне тоже, – перебил Боря.

– Я купила её в Питере в книжном доме Зингера. А за день до того в Интернете наткнулась на интересную статью о японской художнице Йоко Оно. Оказывается, она разработала поэтические «инструкции», призывающие зрителя делать иногда самые неожиданные, а иногда вполне себе будничные вещи. Под статьёй бегущей строкой мелькали её советы. В любой момент можно было нажать на «стоп» и получить задание. И я нажала.

– И что? Что там было? – заинтересовался Боря.

– В инструкции я прочитала: «Представьте, что вы отпустили золотую рыбку переплыть небо. Дайте ей переплыть с запада на восток. Выпейте литр воды. Представьте, что вы отпустили золотую рыбку переплыть небо. Дайте ей переплыть с востока на запад». Я всё это очень живописно представила. Правда, литр воды я пить не стала. Но в остальном моя воображаемая рыбка была послушна. Она плыла туда, куда я её направляла.

– Поэтому ты купила открытку с золотой рыбкой?

– Что ты! На следующий день я и думать о ней забыла. А когда в магазине, набитом сотнями открыток, мой взгляд зацепился за маленькую жёлтую рыбку, устремившуюся к солнцу, я всё вспомнила. Это была та самая рыбка. Она вернулась ко мне. Как же я могла её там оставить?

– А как насчёт духов? Ты решила утопить рыбку в духах? Да, кстати, как они называются?

– «Думаю о тебе». Когда мне пришла в голову мысль, что было бы хорошо поздравить тебя с Новым годом настоящей, а не электронной открыткой, я сразу вспомнила о питерском сувенире. Но чуть было не испортила дело. Нечаянно коснулась открытки рукой в креме, и рядом с рыбьим хвостом появился отпечаток большого пальца. Я попыталась стереть жирное пятно ватным диском, смоченным духами. И, по-моему, мне это удалось.

Боря рассмеялся.

– Я же сказала, что ты будешь смеяться.

Сама тоже улыбнулась:

– Но если тебе не нравится запах, выбрось открытку куда-нибудь подальше.

– Напротив. Мне очень нравится.

Мы болтали с Борисом ещё долго. Говорили о работе, об общих знакомых, о приближающемся празднике. Но о чём бы мы ни говорили, незримо в нашем разговоре присутствовала пахнущая сладким цветочным ароматом открытка с золотой рыбкой.

Небывалые случаи