Корабль уродов

– Отличное место для убийства, – невольно заметил я и прикусил язык, отхваченный внезапно проснувшимися опасениями.

Я слышал дыхание и шаги Якобса справа и чуть сзади от себя и с трудом заставлял себя не оборачиваться. Наконец он обогнал меня, и мы свернули налево. Прошли по кромешно-черному коридору, снова вынырнули в свет, опять свернули… И я совершенно ясно увидел, как Якобс резко обернулся ко мне, как блеснул его мокрый лоб под веером ярких волос, и ко мне полетела рука с пистолетом.

По голове разнеслась звонкая боль от удара. Я потерял связь с телом на долю секунды, но упасть не успел, и, покачиваясь, отступил на пару шагов.

Несколько секунд мы в напряженном изумлении пялились друг другу в глаза. Потом он сообразил, что я вот-вот приду в себя, быстро свалил меня на пол, подтащил куда-то, и я услышал, как сзади, на моих руках, щелкнули наручники.

Еще некоторое время – может, полминуты – я блуждал взглядом по темноте, потом закрыл глаза, ударяясь всеми чувствами о нежданное предательство. Пытаясь отделаться от чувства нереальности. Пытаясь пересмотреть свое положение на новом координатном поле.

Не получалось.

– И что это значит? – спросил я, скривившись от головной боли, вспыхнувшей с новой силой при звуках моего голоса.

– Уж прости. Такой был спор.

Вот как. Мозаика начала складываться.

– И… ты проспорил? Или спор о том… сможешь ли поймать меня? – с долгими паузами продолжил я.

– Проспорил. Долг для меня святое, ты знаешь.

Я не видел его. Ни лица, ничего. Судя по голосу, он стоял где-то за мной, а теперь, судя по звукам, сел.

– И, – главный вопрос, – кому ты… проиграл?

Якобс молчал. Паршиво.

– Ну, там долгая цепочка… В общем, можно сказать, что твоим…

Меня накрыло тошнотворной волной, и когда она схлынула – запульсировала голова, по телу пробежала спазматическая боль, осталась в сердце. Несколько его ударов отдались по всему телу, затем оно просто ныло. Иногда чувствую себя дряхлым стариком.

Я молчал, мысленно прокручивая короткий диалог. Что ж, я должен был ожидать подобного… Игрок вроде Якова ни перед чем не остановится. Глупо обвинять его в чём-то: он никогда не скрывал своей сути.

– Джеккимор?

Я заставил себя откликнуться: «Что?»

Послышалось шебуршание – он встал – шаги, и вот он высится надо мной. Сел на корточки, так что наши лица оказались на одном уровне.

Черт подери, на его физиономии был самый обыкновенный для него задор, и больше ничего! Я мысленно взвыл, но продолжил невозмутимо, насколько мог, смотреть на него.

– Предлагаю спор.

Я не выдержал этого и отвел глаза. От ударов сердца снова расползались круги боли, как от капель.

– Спорим на твою свободу, что ты отгадаешь слово, которое я загадал?

Я проклял вселенную и пожелал провалиться куда подальше, прежде чем понял, в чём суть.

– То есть, – сипло уточнил я, – я ставлю на то, что не угадаю?

– Точно, – его глаза по-кошачьи светились. – Я загадал, можешь называть своё.

Я успел мысленно перебрать варианта четыре, а затем понял, что, в общем-то, от слова тут ничего не зависит.

– Тарелка, – сказал я.

Якобс вздрогнул и захохотал, так что я едва не лишился сознания – от громогласности его смеха, бьющего по моей раненой голове, и от вьющегося внутри страха, что он просто издевается надо мной.

– Охренеть как близко, – отсмеявшись, пораженно заявил Якобс. – Я загадал рюмку, – он выжидательно посмотрел на меня, но мне было не до смеха. – Просто понимаешь, о тарелке я тоже думал, но в итоге остановился на рюмке, – всё равно не до смеха. – Ладно.

Он поднялся, быстро обошел меня и стал возиться с наручниками.

– Ты выиграл, – скорее сам для себя констатировал он. – Теперь у меня два противоречащих долга, которые нейтрализуют друг друга, так что я могу…

Наручники один за другим наконец щелкнули, и я смог посмотреть на свои драгоценные руки.

Якобс помог мне подняться, я подозрительно покосился на него, и мы пошли обратно по мрачному лабиринту.

– Поразительно, – сказал я, медленно отходя от шока. – Пистолет, наручники – ты всё это время носил их с собой?

– И впрямь поразительно, – ответили мне из темноты, но не Якобс – он замер у меня за спиной, и я, похолодев, тоже остановился.

В освещенную часть коридора выступили пятеро мужчин – с интеллигентными лицами, в джинсах, расстегнутых куртках, шарфах… но их взгляды явно давали понять, что внешность обманчива.

– Впрочем, нас предупреждали, что возможно такое развитие событий, – продолжил говоривший, непринужденным движением руки доставая из рюкзака за спиной укороченный автомат. – Господин Яков Гельман, оружие на землю, пожалуйста.

Дорога к сердцу | 11

Часы напролет я рассказывала Лени обо всём, что происходило со мной после нашего с ним расставания, всё время сбивалась, скакала по времени. В какой-то момент мы коснулись совсем недавних событий – моего пребывания в гостях у друзей Джека, и в том числе моего дня рождения.

– Что? Постой! – опешил Лени. – Тебе восемнадцать?

– Ну да.

– Но… то есть… Тогда тебе было?.. – он смотрел на меня с необъяснимым ужасом, и мне стало не по себе.

Я развела руками.

– Четырнадцать? – наконец выдавил он.

– Ну да, – я нахмурилась в недоумении. – А когда впервые увиделись – тринадцать. Я же тогда как раз ко дню рождения готовилась, помнишь?

У меня душа ушла в пятки от того, как исказилось его лицо при этих словах.

– Да что не так? – прошептала я, беря его за руку – рука дернулась в бессознательной попытке отстраниться от меня, но он сдержал этот порыв и через силу улыбнулся мне – отчего мне стало еще более неуютно.

– Просто, – он облизнул губы, глядя на меня широко распахнутыми немигающими глазами. – Это означает, что… ты была совсем ребенком. Я думал, тебе никак не меньше шестнадцати, – он запнулся, словно ему перехватило дыхание, и опустил взгляд. – Выходит, я совратил тебя.