Ты – мне, я – тебе

– Что еще? – побледнев, спросил Шиллер.

– Тимоти заплакал и убежал в свою комнату Шиллеру надо было переварить эти новости. Печаль ребенка очень его огорчила, равно как и внезапный уход Элизабет Кларк. Семейные проблемы? У Гаррисона снова случился сердечный приступ? Что же на самом деле вынудило ее скрыться с ею же организованного приема? Он вернулся к Сольвейг и протянул к ней руки.

– Пойдем, дорогая. Твои почитатели ждут тебя.

Она была огорчена, но быстро утешилась.

– Я про вас не забуду, – сказала она молодому человеку, который составил ей компанию.

Тот даже задрожал от счастья.

– Могу ли я попросить у вас автограф?

– Потом, – сказал Шиллер. – Позже.

* * *

Из телефонной кабины первого этажа Элизабет позвонила в номер 311. Вызов прозвучал дюжину раз. К линии подключилась телефонистка отеля.

– Вы звоните в номер 311?

– Да. Мне очень нужно.

– Наша клиентка, вероятно, вышла.

– А может, трубка плохо лежит?

– Нет, – сказала телефонистка. – В таком случае вы бы слышали сигнал «занято». Могу ли я чем-нибудь вам помочь, мадам?

– Там живет моя знакомая из Парижа. У нее был длительный перелет. Наверное, она заснула. Я хотела бы подняться к ней.

– Как вам будет угодно.

Элизабет почувствовала опасность. Какую именно? Этого она не знала. Поднявшись на лифте на четвертый этаж, она устремилась к номеру 311. Из-под двери не пробивалось ни единого луча света, сигнал «Просьба не беспокоить» не был включен. В конце коридора появился носильщик с наполненной багажом тележкой. Когда он приблизился, Элизабет обратилась к нему:

– Будьте добры, я забыла ключ в кармане куртки внизу, в холле. Не могли бы вы мне отрыть дверь?

Он замялся, покраснел от смущения.

– Не имею права, мадам. Рядом с лифтом есть телефон. Попросите на респшн прислать вам кого-нибудь с дубликатом ключа.

– Прошу вас, помогите. Я жду очень важного звонка. Я уже слышала отсюда, как звонят. Меня зовут Элизабет Гаррисон. Не бросайте меня в беде.

Служащий отеля в испуге открыл дверь. Очутившись в вестибюле, Элизабет взглянула в зеркало над косяком двери, увидела себя и часть комнаты при слабом свете ламп. Из глубины комнаты доносилась нежная музыка.

– Есть тут кто-нибудь? – спросила она сначала тихо, а потом в полный голос. – Пожалуйста. Кто тут?

Она смущенно ждала ответа. Она не должна была здесь находиться. Сейчас она выйдет, закроет дверь и вернется к гостям. Элен Алле тут нет. Она могла быть в кафе. Если она сейчас вернется в номер, Элизабет извинится. «Мне показалось, что мы знакомы, – скажет она. – Я звонила вам. Бог знает, какое глупое чувство привело меня сюда. Меня обеспокоило появление фотографа. И мне сказали, что это вы его сюда пригласили…»

Против своей воли она вошла в комнату. Парчовые шторы были опущены. Слева на заправленной кровати лежала молодая женщина в шелковой ночной рубашке песочного цвета. Она с трудом дышала. Глаза ее были закрыты, а перламутровые веки были почти прозрачными. На подбородке тонкой пленкой застыла слюна.

Как и всегда в моменты борьбы между жизнью и смертью, Элизабет становилась деятельной и делала все очень быстро. Она увидела приколотые к ковру фотографии, а также те, что упали на кровать. Они могли морально уничтожить режиссера. Процесс об опеке над ребенком снова мог выйти на первый план. Опытным взглядом она оценила размах скандала, который обрушился бы на Шиллера. Если Элен Алле умрет, женские организации осудят его, а продюсер Воров, зная о том, что будущий фильм будет бойкотироваться, умоет руки и отойдет от дел. У Джимми не будет роль. Ему останется только кокаин.

Ей понадобилось менее минуты, чтобы снять и поднять фотографии и засунуть их в сложенную вдвое газету. Наклонившись над Элен, она сняла телефонную трубку. Говорила она сухо и быстро.

– Коммутатор?

– Да.

– Клиентке в номере 311 требует срочная медицинская помощь. Пригласите сюда дежурного врача и вызовите «скорую помощь».

– Коммутатор не имеет права вмешиваться при несчастных случаях. Вы должны обратиться к ночному менеджеру на респшн. Соединяю…

Несколько секунд ожидания, и Элизабет смогла объяснить ситуацию этому любезному и сообразительному человеку. Тот сразу же оценил опасность, которая грозила клиентке и отелю. Он вызвал врача. Машина «скорой помощи» должна будет ждать позади отеля. Команда спасателей поднимется по пожарной лестнице.

Продолжая говорить, Элизабет держала на руках потерявшую сознание женщину. Потом комната наполнилась людьми, дежурная по этажу примчалась с мокрым полотенцем и хотела положить его на лоб Элен. Элизабет жестом отстранила ее.

– Не надо. Где же врач?

В комнате появился только что прибывший высокий бледный человек. Он поднял веки Элен, тут же позвонил в больницу и предупредил о прибытии больной. Осмотрев флакон, он покачал головой.

– Может быть, надо вызвать у нее рвоту? – спросила Элизабет.

– Нет. Промывание желудка, кислород, интенсивная терапия… Вот и все, что мы можем.

В номере появились спасатели, они положили тело на носилки и скрылись.

– Вы ее родственница? – спросил врач у Элизабет.

– Подруга.

– Вам надо поехать с ней и захватить ее документы.

Элизабет взяла сумочку Элен и проследовала за спасателями.

4

Элизабет увидела, как спасатели чуть ли не бегом вышли из отеля. Она вернулась назад, чтобы принять кое-какие меры предосторожности. Подойдя к ресепшн, заговорила с менеджером.

– Мисс Гаррисон, какая трагедия, как это печально! Жизнь, смерть…

Элизабет оборвала его:

– Сообщаю вам, – сказала она, – что я снимаю у вас еще один номер: 311. Приплюсуйте его к тем трем, которые я забронировала для моих гостей из Нью-Йорка. Счет мисс Алле оплачиваю я.

– Но мы уже зарегистрировали ее кредитную карточку…

– Не снимайте с нее денег. Все счета предоставьте мне. Будем считать, что по приезде она стала моей гостьей. Прошу вас закрыть номер 311. Речь идет о попытке самоубийства моей подруги. Я хочу представить этот отчаянный поступок как недомогание. Если мисс Алле умрет, представим это как несчастный случай, произошедший в результате передозировки снотворного. Отель не может нести ответственность за перемены настроения усталой клиентки. У нее проблемы психологического порядка. Вот и все.