Гнездо страха

– Почему бы и нет. – ответил Сенсей, растянув на своей морде довольную улыбку, и дальше вновь заговорил в полный голос, – Мы, значит, остановились на третьем чувстве. Оно называется уверенность, и отвечает оно за точность ударов. Может, конечно, возникнуть вопрос, почему контроль важнее уверенности, и я тебе сразу отвечу: потому что при одинаковом запасе контроля и уверенности выигрывает контроль. Ведь если не попадать по противнику, то, как ты мог убедиться, рано или поздно выдыхаешься. Четвертое боевое чувство называется смелость. Это чувство отвечает за сопротивляемость магическим атакам противника. То есть, чем выше смелось, тем выше шанс увернуться, например, от тех же самых когтей, и еще от него зависит шанс погасить получаемый урон от подобного типа заклинаний, полностью или частично. Последние два чувства, которыми мы наделены – это сила и слух. От силы зависит скорость перезарядки заклинаний и особых приемов в ближнем бою у других классов воинов. А от слуха зависит дальность применения и слышимость заклинаний, вот, в принципе, и все, что нужно знать о боевых чувствах.

– А что такое слышимость заклинаний?

– Это расстояние, на котором ты можешь понять, какое заклинание, кто и где колдует.

– Ааа, – протянул я вполголоса. Мне вдруг стало ясно, откуда я заранее знал название некоторых заклинаний, и почему я хорошо ощущал происходившее на поле боя.

«Видимо, у меня отличный слух, что ж, ну хоть что-то», – подумал я и с неподдельным интересом стал наблюдать за действиями Сенсея. Я предвкушал, как свершится одно из самых необычных событий в моей жизни, я научусь вдыхать жизнь в мертвые кости.

– Оживление предполагает под собой не только возвращение трупа к жизни, но и управление им. Это управление или, как называл его Кунген – «зомбиоз», является текучим заклинанием. Оно действует на протяжении определенного времени и медленно поглощает энергетические запасы некроманта. Поэтому в бою надо правильно рассчитывать свои силы. Зомби, которых ты будешь оживлять, нуждаются в постоянном внимании к себе, чтобы не развалиться на части, но в то же время ты будешь свободен в своих действиях и сможешь творить другие заклинания или драться в ближнем бою. Зомбиоз дарит достаточно необычные ощущения, и его нельзя передать через мыслеобмен, этому заклинанию нужно учиться самому. Все, что я могу тебе дать, это небольшую подсказку. Ты должен понять, как можно быстро проделать три действия: понизить температуру своего тела до такого уровня, чтобы тебя охватила дрожь, скопить эту дрожь в кончиках своих пальцев и преобразовать ее в зеленую молнию, направленную на груду костей. Позже я передам тебе образ заклинания, которое на моем языке звучит как «ому гани сот», нужное непосредственно для того, чтобы конструировать зомби, а пока давай разберемся с первым пунктом. Для первого раза я могу специально подморозить тебя «дыханием смерти», но впоследствии ты должен будешь сам научиться менять температуру своего тела. Скажи, когда будешь готов.

Я смутно представлял себе, что сейчас будет происходить, но все же некоторые вещи для меня были ясны. Во-первых, хотя Сенсей уже и не хочет обучать меня «лику ужаса» и «крику банши», мне понадобятся как минимум два заклинания, чтобы научиться оживлению мертвых. Ну, а во-вторых, похоже это наставление тоже не будет последним, что не могло меня не радовать. Оставалось только понять, как преобразовать внутренний холод в разряд зеленой молнии.

– Готов, – наконец, откликнулся я, с волнением ожидая увидеть новое заклинание. Сенсей не заставил себя ждать, стоя на своей лесенке он медленно распахнул свой рот и расширил ноздри, как если бы он зевал и одновременно вдыхал носом воздух. Проглотив пустоту и расслабив грудь, скорн выдохнул клубок белого пара на один из двух шаров, державшихся на жезле дэдкуба, и в следующее мгновение вокруг сенсея закружился белый вихрь. Пещера начала потихоньку замерзать. По полу во все стороны от учителя стала расползаться ледяная корка, к которой я не решался прикоснуться. Отступая шаг за шагом назад, я, наконец, уперся в стену, и тут заклинание перестало действовать. Я посмотрел на ледяную корку, остановившуюся в двух шагах от меня, на покрывшихся инеем светлячков, и тогда Сенсей сказал:

– Трус! Ступи на лед и ты не почувствуешь ничего, кроме легкого холода. Это заклинание предназначено для того, чтобы уменьшить силу, контроль и уверенность противника. Это, как вы, люди, говорите – не больно.

Тряхнув головой, я оттолкнулся от стены и шагнул на поверхность льда. Всё, что я почувствовал – это колючий холод и небольшую скованность в движениях.

– Развлекайся, если будет нужно, я обновлю заклинание. Но как только у тебя получится воскрешение, об учебе можешь забыть.

Час или два я стоял, не понимая, что мне делать. Я закрывал глаза, вставал в разные позы, пытался сосредоточиться, но толку было, как от козла – молока. Не найдя решения, я сел на ледяной пол. Я уже было хотел сдаться, чтобы разрядить обстановку, накалившуюся от нетерпеливого пыхтения учителя, звучавшего все громче всякий раз, когда ему приходилось возобновлять заклинание. Но тут мне вдруг вспомнилась история про раненого монаха, которую я узнал еще в больнице. Испытывая сильную боль в порезанном плече, монах мысленно сосредоточил эту боль на поверхности своего тела и мысленно стянул все болезненные участки в одну точку. Затем отодвинул эту точку на дюйм от своего тела и в конечном неимоверном усилии воли заставил себя окончательно о ней забыть. Примерно то же самое проделал и я. Сконцентрировав холод, все это время бегавший по моему телу, в кончиках пальцев, я представил себе зеленый огонек, после чего из моей руки вырвалась зеленая молния. Пролетев через пол пещеры, она попала в мертвую тушу волка, но никакого эффекта это не дало.

– У меня получилось. Ха, ха! – воскликнул я и затем повторил для Cенсея, убрав радость из голоса. – У меня получилось, Сенсей.

Казалось, учитель не заметил моей молнии и похоже не хотел замечать меня, но, когда я в третий раз повторил, что мне удалось сотворить заклинание, скорн все же соизволил обратить на меня внимание. Повернувшись лицом ко мне, он ответил ворчливо:

– Получилось, говоришь? Что-то не заметно! Где же зомби нашего новичка, а? Где? Может в соседней пещере? Пойду проверю. Ах да, мы же замурованы!

– Учитель?

– Что?! – вскрикнул скорн.

– Мне нужно заклинание, чтобы завершить оживление.

– Ему нужно заклинание! Ну да, мне тоже одно не помешает. Не подскажешь, как заставить камень исчезнуть? Ах, ну да, ты же не умеешь это делать? – Сенсей притворно погрустнел и затем прикрикнул. – Потому что это невозможно.

– Но Кунген…

– Что, Кунген?! Кунген тысячу лет пытался обучить хоть кого-то оживлять камень и не смог. А ты возомнил из себя великого некроманта. Да кто ты такой? Жалкий слабак. Сопляк! Ты, ты… – запнулся скорн, тыча в меня пальцем, – ты просто ничтожество!

Устав от неадекватного поведения Сенсея, я запрокинул голову и автоматически попытался вдохнуть. Естественно, вздохнуть не получилось, из-за чего на душе стало еще тоскливее. Откровение, снизошедшее вдруг на меня, зародило зерно сомнения в моей уверенности в необходимости мщения Лэбэку. Кем я стал? Куда иду? Или точнее, куда собираюсь попасть и чего добиться? Действительно ли нужно мне это? То есть нужно ли мне сопротивляться или лучше сдаться? «Не идти против течения», как говорил Джим Джонс. Я неодобрительно помотал головой. Да, наверное, я слишком слаб и не готов к борьбе за свою жизнь. Наверное, хотя я не уверен. Возможно, мне стоит ответить грубостью на грубость. Возможно, если я «покажу зубы», Сенсей скажет, что именно этого он от меня и добивался, что именно такой дерзости от меня и ждал. Я колебался и, как следствие, начинал путаться в своих позициях. Сенсей кинул в мою сторону еще пару ругательств, и я уже решил, что дело труба, что нам не выбраться отсюда, но тут вмешался Фрик для того, чтобы расставить всё по своим местам.

– Всё, хватит! -выпалил он. – Больше ты не будешь над ним издеваться. Отдай новичку жезл и сиди себе в абсолюте, сколько хочешь.

– Он мне его подарил! – возразил сенсей.

– Я всё слышал, ты вынудил его это сделать. Теперь возвращай. Да, и мне понадобятся твои глаза, отныне я буду его учить.

– Вы не получите ни моих глаз, ни жезл. Он мне нужен для того, чтобы выжить.

– Что ты такое несешь? – удивленно прочавкал Фрик.

– Я отдам эту игрушку ее хозяевам и за это буду помилован, а если вы против, значит – мне придется избавиться от вас.

– Попробуй! – сказал тогда Фрик и поднял свои руки.

В следующее мгновение со взмахом жезла дэдкуба Фрик оказался в цепях. Сенсей же, глядя на нового противника молвил:

– А что тут пробовать? Что вы можете мне сделать? Пока у меня жезл я для вас неуязвим.

– Джон, не мешкай, он не станет нас щадить!

На призыв к очевидным действиям, я отреагировал мгновенно. Стоя в трех шагах от Сенсея, я одним прыжком преодолел это расстояние, мысленно воззвав к своему оружию. Декопитатор появился в моих руках как раз на замахе, но нанесенный мной удар наткнулся на щит духов, сотворенный Сенсеем. Используя молотообразную сторону дэкопитатора, я превратил погашенную инерцию от первого удара во второй, а затем добавил и еще один. Третий удар, нанесенный снизу и сбоку, достиг цели, но, к сожалению, только вскользь задел левое плечо скорна. Разозлившись, Сенсей выпустил в меня трижды подряд черные когти. Я чувствовал, что не выдержу больше пяти попаданий и сотворил щит духов, чтобы защититься. Сенсею было достаточно двух секунд, чтобы добить меня двумя магическими выстрелами, но, увидев меня прячущимся за щитом, рассмеялся прежде, чем закончить начатое:

– Глупец – сказал он, – щит духов бесполезен против магии, – так же, как бесполезен и ты.

Сенсей выпустил в меня еще четыре заряда, но прежде, чем первый из них долетел до меня, я почувствовал, как ко мне полностью вернулись силы. Моя выносливость чудесным образом восстановилась, и я вновь ринулся в бой.

– Я помогу, но только не отступай, – мысленно передал мне Фрик, дав понять, что он освободился и принялся исцелять мои раны.

Сенсей был не глуп. Пропустив еще пару ударов от меня, он тут же понял, откуда берутся лучи света, заживлявшие мое тело, и что против этого предпринять. Заковав со скоростью мысли мои руки и ноги в цепи, Сенсей быстро переключился на Фрика. В моего союзника полетела первая черная пятерня, а за ней, наверняка, последовали бы и другие, но Фрик успел снять с меня диспелом цепи, и я сразу же вернулся к бою.

– Держись между мной и им, – продолжал подсказывать Фрик, передавая мысли на расстоянии – не дай ему выйти на меня.

Делая, как было велено, я превратился в живой щит для своего целителя, но в то же время оставался орудием, единственным средством, способным спасти наши с Фриком жизни. Бой шел не на жизнь, а на смерть, и в обычной тренировке я скорее всего бы занервничал, сражаясь против своего учителя. Но разочаровавшись в Сенсее, я наполнился гневом и решимостью обрушить этот гнев на предателя. Жалко ли мне было убивать Сенсея?– Нисколько. С чего мне вдруг жалеть того, кто повернулся против своего брата, не говоря уже о его ученике.

Я продолжал разменивать с сенсеем удары декопитатора на выстрелы магических когтей, попутно прикрывая собой Фрика, и многие мои удары достигали цели. Моя кирка часто натыкалась на блоки и доспехи духов, но меня удивляла не столько способность скорна выдерживать удары щитом, сколько его способность выдерживать удары телом. Он уже пропустил по меньшей мере две дюжины ударов, но его выносливость, казалось, оставалась прежней. Он все также энергично отбивался и в одно мгновение даже переломил ход битвы. Выкроив пару секунд в то время, как я отходил в сторону, чтобы вновь занять позицию между двумя скорнами, Сенсей со скоростью мысли оживил скелет оборотня и направил его на Фрика. Оборотень успел наброситься на моего союзника быстрее, чем тот смог разрушить диспелом чары, даровавшие умертвию жизнь, и на какое-то время я остался без целительной поддержки. Оборотень обрушил на Фрика град ударов, от которых он не мог ничем защититься, поскольку на данный момент его глаза были у меня, ну, а я остался один на один с Сенсеем. Решать нужно было быстро и, видимо, именно из-за того, что мы с Фриком были на волоске от гибели, я смог молниеносно среагировать и найти вполне простое решение. Развернувшись на одной ноге, я сделал замах сверху, из-за чего скорн поднял щит над головой. Но завершение удара оказалось не таким, каким ожидал увидеть его мой учитель. Во время разворота я переложил свое оружие из одной руки в другую и вместо удара по правой руке скорна, державшей жезл, я резко опустил оружие и рубанул по ногам. Лезвие кирки беспрепятственно отрубило ноги коротышке-уродцу, из-за чего он упал набок, и я без колебаний опустил плоскую сторону своего оружия на его голову. Последний удар пришел в зону виска сенсея, раздался глухой хлопок от размозженный головы и расплющенного левого глаза. Сенсей умер и туша оборотня развалилась на части прямо перед ногами Фрика.

– Ух, это было близко, – сказал он, подходя ко мне – хорошо ты его.

– Он сам советовал быть хитрее, – подметил я.

– Да, ты, конечно, молодец, но что нам теперь делать с твоей учебой?

– В смысле?

– В смысле мне нужны были его глаза.

– Ах это, – сказал я, почесав затылок, – ну, в принципе, мне нужны только образы. Разве ты не можешь передать их мне с желтыми глазами?

– Могу, но вот тренировать новые заклинания у тебя не получится. Единственной целью, на которой их можно было бы отрабатывать являюсь теперь я. И мне не хочется десятки раз подряд испытывать на себе «крик банши» или «лик ужаса».

– Так мне они сейчас и не особо нужны, попрактикую их на местных монстрах, когда выберемся.

– А пока?

– А пока мне нужно заклинание, чтобы сотворить своего зомби. И еще заклинание «дыхание смерти», чтобы я сам мог понижать температуру своего тела.