Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Вот и ждите ближайшей коронации! – смеется Исаков, – Бурмин знает куда солдат вести и что делать… С ним не пропадем!

– Будем надеяться, что так все и случится! – осматривается вокруг хирург, – Однако, пора товарищи! Начнем, пожалуй… Вера, инструменты? «Корнцанг», иглы, зажимы Кохера?

– Простерилизовано, готово! – отзывается Иевлева.

– Отлично! Сейчас еще раз осмотрю раны… Так, все понятно.

– Приступим? – выдыхает Вера.

– Зажигайте факела! – командует хирург, – Вставляйте в крепления по стенам. Вы, (кивает на двух солдат) будете держать комиссара, фиксировать на операционном столе, если возникнет необходимость, а Вы, товарищ капитан будете светить отдельным факелом рядом со мной, и перемещать свет, как я скажу… С тобой Вера, мы оперируем. Все ясно?

– А Вы это… товарищ доктор! Раньше оперировали? – неожиданно спрашивает Левицкий, – Что заканчивали? И вообще…

– А! – улыбается хирург, – Я понял. Молодость моя смущает? Вполне логично еще и для такой обстановки! У меня за моими юными плечами Одесский медицинский институт. До войны практиковал в своем городе. Ну и продолжил здесь… в силу обстоятельств! Из тех раненых, что через меня прошли, жалобы были?

– Нет…

– Ну вот видите! Поэтому не волнуйтесь, все будет хорошо… Я свое дело знаю! И с вашим комиссаром обойдусь максимально деликатно. А вот, Вам, Сергей Михайлович, и ваше обезболивающее… Откушайте!

Медик протягивает Исакову стакан самогона.

– Ну это дело! – довольно улыбается Исаков, – Такое лекарство мне по душе… Надо к вам почаще в медсанчасть заглядывать. А то бывало, придешь в больницу, а тебя там пичкают всякими порошками и таблетками! А здесь то, что нужно.

Политрук приподнимается, берет полный стакан, нюхает, потом залпом выпивает.

– Эх, хорошо! – выдыхает комиссар, – Ай, да доктор, ай да молодец! Я буду к вам почаще заходить, поправлять здоровье.

– Шутите, это хорошо. Значит, все будет прекрасно! Организм он все чувствует… Его не обманешь! Ну вот, Вам еще пилюля, – врач протягивает самокрутку крепкого табака, – Вкушайте, расслабляйтесь, а мы пока еще раз все проверим и приступим.

– Ну мне у вас определенно нравится, – откидывается на стол Исаков, – Буду вас навещать по политработе вне графика! Замечательно пошло, мрак рассеивается… Тепло и загорается все внутри! И почти полетел я…

– Как скажите… Мы всем рады! А комиссарам, буревестникам революции, особенно. Вы – наши крылья в этой пропасти жуткой… Дух, одолеет любую тьму!

– Что-то с инструментом у вас не разбежишься, товарищ доктор! – приглядывается Левицкий, – С таким скудным набором можно сложные хирургические операции проводить?

– Чем богаты… как говорится! – грустно улыбается хирург, – Благо, что хоть это есть… Крючки, зажимы, скальпель… Справимся! В данном случае с комиссаром, будет круговая ампутация с рассечением, по Пирогову! Классика! Как учили… Никогда не думал, правда, что вот в таких условиях придется… в такой преисподней долг медицинский исполнять! Но судьба – дама непредсказуемая и своенравная, все может подкинуть, даже самое немыслимое. Мы сейчас тут, в тесном отсеке каменоломен… Над нами висит 16 метров монолитной скалы и температура около 5—6 градусов! Невообразимо для любого клинического помещения. Про освещение молчу! При таком перевязку правильно сделать сложно, а уж операция… Ну да ничего! Все будет нормально. Не в первой! Мы и здесь сможем человеку помощь оказать и на ноги поставить! А посадите в нашу катакомбу любого западного европейского мэтра, «светило науки», профессора медицины – так он сам убежит отсюда в истерике, не говоря, о лечении пациента. Вот с этого и начинается наша Родина. Мы можем все! Где угодно и как угодно… Хоть воевать, хоть лечить!

…А кость будем резать вот этим! Так что держитесь, товарищи!

Молодой медик вздыхает и поднимает вверх тускло блеснувшее лезвие обыкновенной, немедицинской ножовки…

– Этой? – изумляется, даже чуть отшатывается Левицкий, – Она же обычная, столярная! Сам такой пользуюсь дома… Как можно?

– Спокойно, товарищ капитан! – подмигивает хирург, – В умелых руках и палка саблей станет… Как говаривал Суворов! Или не он… Не важно! Смысл ясен. Благодарите небеса, что хоть это есть… Вера, раны обработала?

– Да, все в порядке! Можно начинать…

– Жгут, бинты, тампоны?

– Все есть, все готово!

– Вот и отлично! Как чувствуем себя, товарищ политрук?

– Замечательно. Хоть сейчас в бой! Хмель свое дело знает… Вмиг всю нечисть мрачную внутри разгоняет!

– Сейчас еще рановато воевать, – замечает врач, – А вот после операции может быть вполне… Сейчас другая схватка будет – с болью, с самим собой! Это сражение самое трудное…

– Фашистов бил, а уж себя как-нибудь вытяну! – усмехается Исаков, – Я человек тоже конечно с характером, но свое внутреннее отражение одолею!

– Вот и славненько! Тогда поехали, товарищи! – кивает хирург, – И да помогут нам забытые боги катакомб… Сначала рассечение, потом будем пилить! Крови будет много, не пугайтесь!

– Держись, Серега! – пожимает плечо политрука Левицкий, – Мы все тут, рядом… Не отдадим тебя темным силам!

– Да куда ж вы чертяки, денетесь? – подсмеивается Исаков, – Если я и умру, так и в раю ваши лица будут маячить перед глазами! Мы теперь скованы подземными узами навечно! Все как один. С вами ничего не страшно… Все свои!

Хирург сосредоточенно вглядываясь в зыбком призрачном пляшущем свете факелов, сильным почти механическим отработанно-уверенным движением опускает правую руку и холодное сверкающее лезвие входит в истерзанную плоть… На белый халат летят первый брызги крови…

Глава 10

…В окопе, накрытом защитным брезентом, фельдфебель Вильгельм Флеснер вглядывается во взъерошенную аджимушкайскую степь. Пионеры 88 батальона заканчивают закладывать заряды и готовятся к взрывам кровли каменоломен. Флеснер делает пометки в планшете, как вдруг сзади появляется вытянутая тень. Суеверно вздрогнув, фельдфебель поворачивается, на пороге возвышается внушительная фигура офицера «СС». При тусклом освещении она кажется огромной. Словно из мрак поднялся мистический великан. И явился с непонятной целью…

– Господин Книппе? – удивлено замирает сапер, – К нам, в полевые будни! Слава Победе! Рад Вас видеть, герр гауптштурмфюрер! Вот никогда бы не подумал… Мы же совсем не передовой!

– Зиг Хайль, Флеснер! – проходит вперед офицер «СС» стряхивая капли дождя и снимая перчатки, – Как обстановка? Что скажете?

– Трудимся согласно боевому заданию! Минируем кровлю, скоро приступим к взрывным работам.

– Погодка не мешает? – улыбается Книппе, – Сегодня настоящий ливень! После стольких жарких испепеляющих дней. Одна гадалка в Мюнхене предрекла мне смерть именно в дождь! Правда, смешно? Не верю я в эти предсказания… Только мозг затуманивает. Не правда ли, Флеснер?

– Так точно, господин гауптштурмфюрер! Совершенно с Вами согласен… Суеверия – вещь и глупая, и опасная одновременно. Сбивает с толку! Уводит с правильного курса! Полагаться нужно только на свой ум и волю! И тогда успех нам обеспечен. А насчет дождя – хвала небесам! Он пошел… Жара стояла несусветная. А мы в поле целыми днями. Плюс взрывная разнарядка! Сверху – солнце, на земле – жар от подрывов… Воздух будто сгорел! Пылью надышались до самых печенок, словно шахтеры в забое! Земля под ногами гудит и качается. Еще коммунисты огрызаются… Где могут там и не упустят случая пострелять или напасть. Несмотря на все успехи, потери мы тоже несем!

– Вы герои, Вильгельм! – переходит на дружественный тон Книппе, – На самом краю, на передовой… Вы со своим командиром капитаном Фрейлихом, сделали то, что не могли другие! Пробили панцирь каменного чудовища! И нанесли ему, несомненно смертельные раны… Вы просто молодцы! Если кто и приведет нас к победе в этом проклятом Аджимушкае, так это вы, ваш 88 батальон! На таких преданных и мужественных солдатах, дерущихся в самых тяжелых условиях, и держится Германия!

– Благодарю Вас, господин гауптштурмфюрер, мы лишь выполняем свой долг! – даже чуть вытягивается фельдфебель, – Для нас честь вести вперед нашу 46 дивизию, и быть награжденными благосклонным вниманием доблестных войск «СС»! Вместе – мы всесокрушающая сила…

– Хорошо сказано, Флеснер! Вы молодчина… Капитан Фрейлих говорил мне о Вас, хвалил, вы действительно воин достойный внимания. Не зря на вашем мундире красуются Железные кресты… Тут и слова излишни! Человека на фронте видно сразу. А битва в Аджимушкае особая, многие, что самое печальное, офицерские чины, скисли! Что недопустимо.

– Да, герр Книппе, бой трудный! Но надо признать, захватывающий! В моей практике такого не было… Есть чем гордиться и над чем еще работать! Сложные ситуации показывают, кто мы есть, и дают нам шанс для роста… Важно видеть все в целом и делать нужные выводы. И двигаться дальше!

– Вы еще и обладаете критическим мышлением по отношению к себе? Браво! Вы приятно меня удивляете, господин фельдфебель… Признать свои ошибки не каждый может. Проще найти их в других и успокоиться! А Вы способны на такой болезненный шаг… И еще извлечь из этого пользу и взять на вооружение! Очень даже неплохо…

– Стараюсь соответствовать званию унтер-офицерского состава! Война – явление беспощадное. И если не работать над собой постоянно, можно оказаться в яме для трупов или подвести своих товарищей… Так нельзя! Наш девиз – только вперед и с победой! Также как знак нашей дивизии!

– Аа-а… Парящие олени! – вяло тянет Книппе, – Конечно, как же! Весьма благородно и храбро… Символика всегда говорит о многом. Связывает с с бесценным опытом прошлого. И вдохновляет на новые подвиги!

– Да мы несем чистые образы в отличие от красных! Еврейские оккультные пентаграммы и жидомасонские серпы с молотами – это грязь и тьма! Наследие иудейских кровожадных жрецов… Хищный Хаос, который жаждет поглотить все подлинно высокое человеческое! Мы не дадим этому случиться…

– Конечно, Вильгельм! Красной заразе в мире больше не бывать… На этом мы поставим Крест… Железный, германский! – улыбается гауптштурмфюрер, – Как над могилой комиссара-вампира! И в очередной раз сокрушим силы подземной тьмы!