Битва за ясли господни

– Если окажут сопротивление, сами знаете что делать. Мы на войне, – потом добавил: – Заодно проведите разведку вверх по Дунаю вёрст за. Не нравится мне всё это. Я уверен, что-то придаёт им смелости.

Полк Баумгартена с преданными ему гусарским эскадроном, сотней казаков, гренадерской ротой и штуцерной командой выступил из Крайово около восьми часов утра. Ночью выпал мокрый глубокий снег, и дорога стала труднопроходимой.

Чтобы ускорить движение, полковник Баумгартен приказал впереди двигаться гусарскому эскадрону и казакам, а за ним уже пехотным батальонам. На версту впереди колонны был выслан казачий разъезд во главе с есаулом Прокопенко.

Был уже полдень, когда казачий разъезд подъехал к селению Четати. На окраине селения казаков остановили граничары-добровольцы числом до полусотни человек и все при оружии. Стали допытываться у казаков, куда они едут. Затем послышались угрозы.

Появление эскадрона гусар, а за ним двух пехотных батальонов остудил пыл граничар.

Выяснив в чём дело, полковник Баумгартен приказал забрать у граничар ружья. С десяток самых горячих зачинщиков Баумгартен распорядился закрыть в пустой амбар и выставить часовых.

– Один выстрел – и я прикажу сжечь всё село! – предупредил он остальных. – Расходитесь по домам!

На ночевку отряд остановился в Четати, выставив усиленные наряды на выходе в сторону Сальчи и Кушмира.

…Вечером в дом, где поселился Баумгартер, привели главу селения. На вопрос, откуда у жителей появилось оружие, глава упал на колени и взмолился:

– Ваше благородие, пощадите!… Сельчане не виноваты… За два дня до вашего прихода здесь были турки и с ними английский офицер. Ружья привезли они, раздали людям и сказали, чтобы они охраняли село от русских заготовителей сена. Сказали, если русские придут, заберут все!.. Чем тогда скотину кормить?

– И вы поверили? – спросил Баумгартер, – Встань с колен! Не гоже главе ползать по полу. Свое слово я сказал. Ежели что… Я его исполню. А теперь ступай. Противно мне смотреть на вас, христопродавцев.

Видя, что глава не собирается уходить, спросил:

– Ну что еще?

Глава обернулся на дверь, у которой стоял часовой.

– Я могу говорить при нём? – спросил он.

– Говори, – разрешил полковник Баумгартен.

– Ваше благородие, турки, которые были в селе, сказали, что со дня на день сюда прибудет много их конницы…

– Не говорили сколько? – спросил Баумгартен.

– Говорили, много, – повторил глава.

– Не врешь?

– Вот вам крест, не вру, ваше благородие, – и глава размашисто перекрестился.

– Ну хорошо… Ступай. И помни, что я сказал, – предупредил еще раз Баумгартен.

…Ночь прошла спокойно. К утру небо вызвездилось и стало заметно примораживать.

Однако с рассветом заиграло яркое солнце и с крыш домов, украшенных длинными ледяными сосульками, стали падать звонкие капли, похожие на живые алмазинки. Прошло еще немного времени, и засеребрилась вся округа до самого Дуная, берега которого уже сковало молодым льдом, прозрачным и хрупким словно стекло.

Оставив в Четати один пехотный батальон с двумя орудиями и полсотни казаков полковник Баумгартен выступил в половине одиннадцатого часа по дороге на Сальчи. К концу дня прошли Кушмир и остановились на ночь в селении Брачешти. И нигде не встретили препятствия со стороны местных жителей. В Брачешти люди даже выносили из домов хлеб и молоко и кормили солдат.

…Утром, 20-го числа, несмотря на разыгравшуюся непогоду: ветер со снегом полковник Баумгартен решил выслать на дорогу к селениям Груе и Изворели головной отряд во главе с подполковником Костанду в составе эскадрона гусар и полсотни казаков с задачей провести разведку.

Сам же намеревался выступить с основными силами следом через час.

Однако не прошло и получаса, как в Брачешти прискакал связной от полковника Костанду с донесением, в котором говорилось, что селение Изворели занято турецкой конницей в количестве не менее тысячи человек.

Баумгартен приказал передать подполковнику Костанду, немедленно возвращаться в Брачешти.

…Остаток дня прошел спокойно. Наступила ночь. Перед самым рассветом полковника Баумгартена разбудил ординарец.

– Ваше благородие, вставайте! – сказал он.

Баумгартен приподнялся и глянул в окно. На улице только начинало сереть, и в комнате еще стоял полумрак.

– А сколько времени? – поинтересовался Баумгартен. – Что-то нынче ты, братец, меня раньше времени поднял…

– Ваше благородие, только что приходил местный глава и сказал, что турки идут…

Баумгартен вскочил с постели и стал одеваться.

– Где этот глава? – спросил он.

– Ушел… Не захотел задерживаться. Боится, наверное…

– Вот черт! – ругнулся Баумгартен. – Ну да ладно, быстро к начальнику штаба, капитану Хомякову. Пусть поднимает всех по тревоге!

В 7 часов утра Баумгартен вывел свой полк из Брачешти и занял оборону за селом на месте старых турецких укреплений. Позиция была выгодная. Впереди-вал, пред валом, хотя и не глубокий, ров. Левый фланг обороны прикрывал тоже ров, не доступный для конницы. Правым флангом оборона упиралась в крутой спуск к Дунаю. На ближайшей высоте Баумгартен распорядился оставить в засаде гренадерскую роту и штуцерную команду под руководством капитана Грицая, чтобы огнем во фланг расстроить атаку турок на основную позицию.

Было около половины девятого, когда к селению подошёл головной отряд турецкой конницы в количестве около двух сотен. За ним появилась основная колонна, растянувшаяся на целую версту.

Наблюдая за движением турецкой конницы, Баумгартен покачал головой.

– Не обманул глава… – проговорил он… Ну что же… Посмотрим, – и обратился к начальнику штаба капитану Хомякову.

– Сейчас многое будет зависеть от штабс-капитана Грицая. Если гренадёры и штуцерные продержатся хотя бы с час, мы еще будем жить. – И, словно в подтверждение его слов с высоты, занятой гренадерами и штуцерными дружно ударил залп, который протяжным эхом, похожим на стон, отразился в морозном воздухе. За первым залпом последовал второй, затем третий!

Турецкий головной отряд, словно, ветром сдуло с дороги. По всей видимости, они не ожидали засады на фланге и жестоко поплатились за своё легкомыслие.

С занимаемой позиции Баумгартену было хорошо видно, что у турок произошло замешательство. Однако ненадолго.

Неприятель тут же стал выстраиваться в боевой порядок поэскадронно, съезжая с дороги по обе стороны.

Ружейный огонь с высоты тем временем не прекращался.

– Молодец капитан Грицай! – довольно проговорил Баумгартен. – Шуму наделал как будто там, в засаде, целый батальон!..

Прошло не менее получаса, прежде чем турки пошли в атаку на высоту. Но получалась она не совсем удачно.

Гренадеры и штуцерные плотным огнём наносили коннице ощутимый урон. Особенно пострадала первая линия атакующего неприятеля. На белом искрящемся снегу остались лежать десятки убитых и раненых. Лошади, оказавшись без всадников, оглушенные пальбой и видимо не привыкшие к выстрелам, с испугом носились вдоль линии обороны, занимаемой полком Баумгартена.