Битва за ясли господни

– На семь бед – один ответ, – сказал капитан Хомяков, наблюдая за движением противника, и пояснил, перехватив на себе вопросительный взгляд полковника Буамгартена. – Теперь без штыков не обойтись…

Когда турецкие батальоны приблизились на расстояние орудийного выстрела, все 12 пушек, которыми располагал отряд полковника Буамгартена, открыли огонь шрапнелью, однако турки, неся потери, продолжали двигаться вперед. Не остановили их и застрельщики, они вскоре отступили за вал, чтобы не оказаться отрезанными.

До вала оставалось саженей пятьдесят, когда турки ускорили шаг, а затем с криком бросились вперед.

Полковник Буамгартен перекрестился.

– Ну что, Василий Петрович? – обратился он к Хомякову. – Господня воля – наша доля? Командуй: «В штыки»!

Леденящее душу слово «В штыки!» молнией пронеслось по всей линии обороны.

Уже можно было видеть лица турецких пехотинцев. Тридцать саженей… Двадцать… Десять… Первая волна турок преодолела ров и стала взбираться на вал. И тогда он вдруг ожил, поднялся, ощетинившись холодно блеснувшими штыками.

Первая волна турецкой пехоты была переколота. За ней накатилась вторая… затем третья…

На левом фланге турки, казалось, уже начали теснить обороняющихся, однако в дело вступили подоспевшие 4-я гренадерная и 11-я мушкетерская роты и турки попятились.

Штабс-капитан Грицай-первый, увлекшись боем, начал преследовать противника, но вдруг, почувствовал страшной силы удар в голову, затем невыносимую адскую боль и стал терять сознание.

Как сквозь сон до него донеслись чьи-то слова: «Братцы! Да у него дырка в голове!»

На правом фланге, несмотря на то, что оборона примыкала к обрывистому берегу Дуная, турки проявили упорство и, невзирая на потери, не прекращали атаковать.

…Капитан Хомяков прибыл на правый фланг в самый разгар боя с двумя ротами от 3-го батальона и после получасовой ожесточенной рукопашной схватки заставил турок отступить.

Хомяков подошел к капитану Грицко-второму, чтобы передать распоряжение полковника Буамгартена отвести роту гренадеров в Читати, занять там позицию и ожидать отвода туда всего отряда, как вдруг, откуда-то из-за его спины раздался выстрел.

Капитан Грицай-второй вздрогнул, недоуменно посмотрел на Хомякова и стал медленно падать на бок.

Хомяков подхватил его на руки. Подбежали еще несколько гренадеров и уложили капитана Грицая-второго на солдатскую шинель. Другие гренадеры бросились к раненому турку, который выстрелил в их капитана и штыками добили его.

Хомяков наклонился над капитаном Грицаем-вторым, который пытался что-то сказать, однако вместо слов изо рта у него хлынула кровь…

3

В 11 часов полковник Буамгартен приказал начать отход войск к Читати на позицию, которую они занимали 19 декабря.

Решение полковника Буамгартена было связано с надеждой на скорый подход подкрепления из селения Моцецей, где находился отряд генерал-майора Бельгарда. Замысел у Баумгартена был простой: закрепившись под Читати. Он создавал, таким образом, условия для удара войскам генерала Бельгарда в тыл туркам и возможность отрезать им путь для отступления по направлению к Гуними.

Отвод войск полковник Буамгартен поручил начальнику штаба капитану Хомякову, а сам с третьим батальоном ускоренным маршем двинулся занимать старые позиции на окраине Читати.

Для прикрытия отходящих войск были оставлены две мушкетерские роты с двумя орудиями.

Сам Хомяков рассчитывал отойти с последней 12-ой пехотной ротой поручика Калакутского.

Однако все вышло по-другому.

12-я рота при отходе была внезапно атакована турецким батальоном.

– Ну что, поручик, придется отбиваться, – сказал капитан Хомяков. И усмехнулся: – Не хотелось бы в такой день умирать…

– Не умрем! – ответил Калакутский. – Свинья не съест, бог не продаст, – и тут же приказал взводным командирам приготовиться к открытию огня.

Когда турки приблизились саженей на пятьдесят, первый взвод дал залп по неприятелю и быстро расступился в стороны, освободив место для второго взвода.

Прогремел еще один залп, однако турки, переступая через убитых и раненых продолжали двигаться вперёд.

Таким же образом отстрелялись еще пять взводов. Пока очередь дошла до последнего, 8-го взвода, турки были уже рядом.

Завязался рукопашный бой.

Поручик Калакутский с ружьем наперевес бросился навстречу здоровенному пехотинцу и, изловчившись. Проткнул его штыком.

Рота с криком «Ура!» последовала за командиром. Капитан Хомяков, не раз участвующий в таких схватках, скорее почувствовал, чем понял, если сейчас они не отобью натиск турок, то погибнут. Атака противника была настолько яростной, что в какое-то время капитану Хомякову даже показалось немыслимым устоять. Однако рота билась, не уступая туркам ни шагу, несмотря на многократный перевес сил в пользу неприятеля. Капитан Хомяков отбивался штыком и прикладом плечом к плечу с поручиком Калакутским, который неистово матерился и тут же просил бога о прощении.

– Ваше благородие, берегись! – услышал капитан Хомяков чей-то голос. Он обернулся и увидел прямо пред собой турецкого офицера с саблей. Однако турок не успел опустить саблю на голову Хомякова. Солдат, который предупредил его об опасности, прикладом сбил турка с ног и затем штыком проколол его.

– Спасибо, братец, – поблагодарил Хомяков солдата.

– С днем рождения вас, ваше благородие, – ответил тот и бросился дальше.

Не выдержав такого отпора, турки стали отходить.

…В это же время 1-я и 2-я мушкетерские роты были атакованы кавалерией неприятеля. Командиры рот капитан фон Вригт и капитан Бантыш построили роты в каре и заняли круговую оборону, чем сразу стеснили действия конницы. Залп за залпом, производимым мушкетерами, не давал кавалерии приблизиться к каре и пустить в ход сабли.

Тем временем полковник Буамгартен, войдя в Читати с батальоном, вдруг обнаружил, что их позиция уже занята турками, которые обошли селение по глубокому снегу со стороны равнины.

На валу турки устанавливали батарею из шести конных орудий:

– Да-а-а… – проговорил полковник Буамгартен. – Определи все-таки нас… Ну, что будем делать? – обратился он к командиру 3-го батальона майору Коломийцеву.

Тот слегка пожал плечами.

– Двум смертям все равно не бывать….

– А одной не миновать, – продолжил полковник Буамгартен. – Тогда вперед!

Наступление 3-го батальона было настолько стремительным, что турки не успели сделать ни одного выстрела из орудий. Работая штыками и прикладами, пехотинцы через четверть часа очистил позицию от неприятеля. Турки бежали, бросив четыре орудия. Однако вскоре появилась турецкая кавалерия и попыталась отбить их.

Турки отчаянно рубились и уже были на позиции батареи, когда в тыл им зашли подоспевшие два гусарских эскадрона и сотня донских казаков во главе с есаулом Марченко. Опасаясь окружения, турецкая кавалерия после короткой схватки отступила за овраг. В овраге казаки нашли ещё два орудия и восемь зарядных ящиков.

…Расположив свои войска в Читати, полковник Буамгартен, не надеясь на скорую помощь, приказал организовать круговую оборону. По валу заняли позицию штуцерные и охотники, умеющие метко стрелять.

Используя короткое затишье, полковник Буамгартен разрешил выдать войскам по две нормы обеда сухим пайком. И по чарке водки.

– Праздник все же, – сказал он капитану Хомякову и улыбнулся. Но тут же, спрятав улыбку, продолжил: – Ну, вот… День прошёл, а мы живы…

– Значит, богу так угодно, – ответил капитан Хомяков. – Надо полагать, скоро наши подойдут…