Заговор жрецов

Выслушав Витгефта, Кондратенко решил отложить разговор о помощи снарядами до лучшего случая.

На памяти еще была нелепая трагедия, разыгравшаяся на рейде в ночь с 26 на 27 января.

Кондратенко был уверен – этого бы не случилось, если бы командование флотом не было так благодушно.

Буквально за несколько часов до нападения японских миноносцев на эскадру на флагманском броненосце «Петропавловск» командующий эскадрой вице-адмирал Старк на совещании командиров заверил всех, что войны не будет.

Вся эскадра в эту ночь стояла тесно на внешнем рейде, освещенная корабельными прожекторами.

Дежурные крейсеры «Аскольд» и «Диана» вместо того, чтобы быть в море, тоже стояли на рейде…

За одни сутки флот потерял два броненосца, крейсеры «Полтава», «Варяг» и канонерку «Кореец».

Среди офицеров крепости сразу пошли разговоры, что надеяться на порт-артурскую эскадру нельзя до тех пор, пока командовать ею будет вице-адмирал Старк.

Кондратенко вдруг вспомнил, что на днях Стессель говорил о якобы уже имеющимся решении императора Николая II назначить командующим Тихоокеанским флотом адмирала Макарова с местом пребывания в Порт-Артуре. Однако насколько это было верным, никто не знал.

Сообщение Витгефта о выходе в море японского объединенного флота, как ни странно, успокаивающе подействовало на Кондратенко. Все становилось на свои места. Хотя в глубине души он не мог до сих пор примириться с мыслью, что это уже война, хотя и не объявленная.

Передав тут же Стесселю сообщение Витгефта о выходе в море большого японского флота, Кондратенко выехал на третий участок обороны к полковнику Селлинену. Этот участок представлял собой целый ряд укреплений и опорных пунктов с двумя батареями морских орудий.

Осмотрев участок обороны, Кондратенко посоветовал полковнику Селлинену:

– Блиндажи у вас полевого типа. От тяжелых снарядов не защита. Бревна накатывайте сверху не менее чем в три ряда.

Возле одного из блиндажей поинтересовался у солдат саперной роты:

– Ну что, братцы, не мерзнете?

– Не мерзнем, ваше высокоблагородие, – ответили ему.

– Видать, скоро совсем жарко будет…

По словам и по тону как они были сказаны Кондратенко понял – растерянности и уныния нет.

«Вот и слава богу, – подумал он. – Солдат не должен бояться. Иначе он умрет до смерти…»

5

К исходу дня по всей крепости Стессель приказал объявить повышенную готовность. Полковника Хвостова попросил докладывать ему о любых сведениях, которые будут поступать от разъездов и лазутчиков.

Несколько раз спрашивал сам, заходя к Хвостову в кабинет:

– Что нового?

Полковник Хвостов неизменно отвечал одно и тоже:

– Пока ничего нового нет, Анатолий Михайлович. Я вам сразу доложу…

– Ну, хорошо… Я буду у себя.

Вернувшись в свой кабинет, Стессель некоторое время ходил взад и вперед, садился за стол. Наконец взял телефонный аппарат и приказал соединить его с командиром резерва полковником Мурманом.

Когда услышал в трубке его голос, спросил:

– Как у вас дела?.. Нормально?.. Я вот о чем вас попрошу. Направьте в бухту Сяобиндао роту с хорошим командиром. Да… да… На случай десанта. И по два взвода в бухты Лунвантан и Тахэ. И организуйте с ними связь.

Положил трубку и сразу как-то успокоился.

За окнами уже наплывали темно-фиолетовые сумерки, когда к нему зашел дежурный офицер связи и протянул телеграмму от наместника. Генерал Алексеев сообщал, что в ближайшее время в Порт-Артур прибудет Главнокомандующий Маньчжурской Армией генерал-адъютант Куропаткин.

Стессель досадливо поморщился. Приезд Куропаткина в Порт-Артур ничего кроме лишних хлопот не даст.

В то же время у Стесселя не было причин обижаться на Куропаткина. Его прошлогодняя инспекция и доклад императору о готовности Порт-Артура к серьезной осаде противником только укрепил авторитет Стесселя как коменданта крепости в глазах Николая. Все остальное было поправимо. Любая война, какая бы она не была, всегда вносила коррективы в планы и генералов и царедворцев. В этом Стессель был уверен.

…Первое сообщение о появлении японских кораблей на расстоянии видимости от берега Тигрового полуострова Стессель получил от полковника Стольникова на следующий день в 8 утра.

Через полчаса об этом поступила информация и от контр-адмирала Витгефта.

– …Принято решение дать бой на внешнем рейде Порт-Артура, – сказал он Стесселю под конец разговора.

Не прошло и часа, как со стороны моря прогремел первый залп.

Стессель торопливо накинул на плечи шинель, схватил бинокль и выбежал на крыльцо здания штаба. Он увидел, как два дозорных броненосца вели огонь по приближающимся пяти японским быстроходным миноносцам.

Снаряды с броненосцев то недолетали, то перелетали цели.

И вдруг в тот момент, когда миноносцы стали делать разворот для атаки, на одном из них в районе кормы взметнулся к небу султан огня.

У Стесселя даже перехватило дыхание.

– Молодцы! – услышал Стессель за своей спиной голос полковника Хвостова. Тот в бинокль тоже наблюдал за боем.

– Действительно молодцы! – согласился Стессель. – Вот так бы каждый раз!..

Через несколько минут задымил и окутался густым паром еще один японский миноносец.

Оставшиеся три миноносца стали разворачиваться и уходить, увеличив скорость, под прикрытие основной группы своих кораблей, которые медленно приближались к рейду Порт-Артура.

– Для начала неплохо, – сказал Стессель. – Что будет дальше…

В это время на крыльце появился дежурный по штабу офицер и доложил Стесселю, что его требует к телеграфному аппарату генерал Алексеев.

Стессель чертыхнулся про себя. «Нашел время для разговоров!»… – подумал он и направился в аппаратную.

Доложив, что он у аппарата, Стессель стал читать текст на медленно ползущей ленте.

Наместник сообщал, что на рубеже реки Ялу складывается обстановка не в пользу выдвинутого туда отряда. Возможен отход с целью занятия более выгодного рубежа обороны. В силу этого Алексеев требовал ускорить оборонительные работы по укреплению Порт-Артура с суши.