Гибискусу не хватает света

– Потерпи, – прошептал контрабандист. – Мы тебя подлатаем.

– Капитан, – вдруг ожил Васко. – Радар засек взлет корабля.

– Где?

– В пяти километрах на востоке.

– Это Ннариса, – подал голос титанец.

Произнесенные им слова прозвучали еще более грубыми, чем обычно, и какими-то разобранными. Сказывался марш-бросок.

Неман увеличил скорость, рискуя снова поломать свой корабль. Но тот с натугой послушался своего капитана, уходя все выше и выше. Голубое небо начало постепенно растворяться, рассеиваться, уступая место милой черноте космоса, где контрабандист начал чувствовать себя спокойнее. Попав в вакуум, и корабль повел себя по-другому, резво улетая от Лагуны.

– Капитан, цель преследует нас.

– Догоняет?

– Держится на расстоянии.

Полет продолжался десять минут, во время которых Неман внимательно следил за дистанцией до корабля Ннарисы. Тот не отставал, но и не стремился догнать «Путника».

– Приготовиться, – скомандовал Неман. – Координаты выхода тридцать семь у пояса астероидов, в досягаемости Марса. Поехали.

И снова перед кораблем возникла и выросла воронка, внутри которой стены переливались веселыми красками, а затем корабль упал в эту воронку, будто бы создав за собой невидимый вихрь, от чего стены этой самой воронки затекли внутрь, заставив ее поглотить саму себя.

Глава 11.

Каждый раз, когда она стояла перед этими дверьми – она боялась. В ее жизни почти все страхи связывались с ним. И каждый раз она боялась одних и тех же вещей, прочно ассоциирующихся с его образом. Как же меня угораздило, в очередной раз думала девушка, стоя перед настоящей деревянной дверью ручной работы, которую покрывали бессмысленные узоры, переходящие в дверной косяк. Снова она отсрочивала момент встречи с ним разглядыванием этих узоров, пытаясь найти в них систему или же смысл, что никак не могла постичь. Но это занятие никаким образом не меняло положения вещей. Оно было тщетным, и она это конечно же знала.

Это знал и Якоб, тактично молчавший за своим столом, занятый своими делами и как будто не замечавший неловкости Ннарисы, хотя кто-кто, а он уже столько раз наблюдал за тем, как девушка волновалась, стоя на полу из мелкого марсианского песка. Он ни разу не сказал ей ничего такого, что бы смутило ее. Он вообще ничего не говорил, когда Ннариса заходила в приемную, чтобы затем пройти в кабинет Седаи. Собственно говоря, Якобу и платили за молчание и четкое выполнение обязанностей, с которыми он справлялся на ура. В отличие от меня, упрекнула сама себя Ннариса.

Один из ее страхов всегда всплывал тогда, когда приходилось приносить Седаи плохие новости. Он не терпел поражений и его непринятие сложностей при выполнении каких-либо дел пугало ее. В этот раз новости были просто отвратительными, и Ннариса чувствовала, как холодеют ее ладони, хотя в комнате стояла комфортная температура. Она была благодарна Якобу за его тактичность, но именно сейчас ей нужен был импульс извне, чтобы сделать шаг вперед.

Ты солдат или кто, снова укорила себя Ннариса, собираясь с духом. Вздохнув громче, чем она рассчитывала, девушка положила ладонь на ручку двери и мягко нажала на нее, толкая вперед. Та бесшумно открылась, пропуская Ннарису. В кабинете давно ничего не менялось: фотография полярной шапки, два кресла, стол, хозяин этого стола, чьи-то ноги под этим самым столом. Ннариса подняла свой взгляд на Седаи, смотревшего на нее своим колким, все понимающим взглядом, и тут же отвела его в сторону. Она не могла долго смотреть в глаза этому человеку, хотя вся ее жизнь была похожа на прохождение полосы препятствий, которые она брала одно за другим. Но вот эти глаза… Ее снова прошиб пот, а затем жар. Это ревность взорвалась в ее душе, когда она увидела, как из-под стола встает полуголая девица из трущоб, чья одежда прикрывала совсем не те места, для которых она в принципе предназначалась. Эта шлюха вставала с колен медленно, как будто весь мир смотрел именно на нее. Одежда на ней поблескивала в свете солнца, светящего в огромное окно за спинкой кресла Седаи. И они оба улыбались, увидев замешательство, а затем и краску на лице вошедшей Ннарисы, а та готова была расплавить под собой этот дурацкий песок от стыда, злости, ревности и неимоверной грусти, понятной только лишь самым преданным людям. В комнате стояло молчание, пока марсианка собиралась на выход, с превосходством рассматривая Ннарису, в свою очередь избегающую взгляда Седаи, но с ненавистью отвечавшую на взгляд марсианской шлюхи.

– Деньги возьмешь у Якоба, – лениво нарушил тишину Седаи.

Проститутка кивнула и, не произнося ни слова, совершенно бесшумно ступая своими ступнями по песку, оставляя на нем неглубокие следы и покачивая бедрами, направилась к выходу. За ней тянулся шлейф духов и запах секса, пахнущего потом и жаром тела, от которого Ннарисе стало не по себе.

– Посмотри на меня, – приказал Седаи, когда дверь за марсианкой закрылась.

Девушка повиновалась, буквально заставляя себя смотреть в столь наглое лицо, которое недавно целовала другая.

– Она ничего. Тебе понравилась?

– Да.

– Врешь, – ядовито улыбнулся Седаи.

Ннариса промолчала, борясь с тем, что творилось в душе. Ревность душила ее, а страх, снова материализовавшийся перед глазами девушки, мешал ей мыслить.

– Как прошла прогулка? – отвернулся Седаи к окну.

Его голос вдруг стал бесцветным. Он начал всматриваться вдаль, надев очки и застегивая на груди рубашку.

– Мы нашли тот город, – тихо сказала Ннариса.

Ее голос дрогнул от осознания того, что Седаи может сейчас, вдобавок к тому, как он держался с ней, забавляясь ее ревностью, взорваться, направив весь свой гнев на нее.

– Это хорошо. Хорошо. Хорошо. Значит нас не обманули и им можно доверять в дальнейшем. Но это половина дела. Да, половина. Ты нашла носители?

Этот вопрос, обязательно когда-нибудь прозвучавший бы, повис в воздухе, а Ннариса молчала, чувствуя, как неприятные капельки пота стекают по ее телу. Ей стало еще жарче.

– Ты нашла носители? – спокойно повторил Седаи своим громким голосом.

Взгляд его зеленых глаз проникал из-под очков прямо в душу к Ннарисе, пытавшейся справиться со своими эмоциями.

– Нашла.

– Отлично, – одобрил Седаи. – Но сдается мне, что это не все. Где они?

– У меня их нет.

– Как так? – холодно спросил Седаи, привстав с кресла.

– Мы встретились с Неманом и Таркельей. Они опередили нас. Попали в башню по запасному ходу, забрали носители и сбежали. Мы потеряли трех человек в погоне за ними. Я даже не представляю, как они узнали об этом месте, – выпалила Ннариса. – Мы много времени потеряли, чтобы преодолеть систему защиты башни, а они пролезли в обход.

Она замолчала и уткнулась взглядом в песчаный пол, в который была бы рада провалиться. Ннариса с ужасом ждала реакции Седаи на ее слова, она ждала его взрыва, обидных слов, криков, может быть еще чего-нибудь, что он неоднократно делал во гневе. Она боялась услышать шуршание его шагов по песку, но ни одного звука после ее слов так и не последовало. Девушка медленно подняла свои глаза на Седаи, удивленно смотревшего на нее.

– Неман? Таркелья? Неожиданно. Неожиданно.

Он сел в свое кресло. Тощее тело, вовсе не привлекательное для других девушек, утопло в сидении. Седаи выглядел задумчивым. Он даже отвел свой взгляд от Ннарисы, разглядывая фотографию, запечатлевшую штурм ледников. А девушка недоуменно смотрела на него.

– Как они узнали про город? Как узнали? – бормотал Седаи.

Явно пораженный новостью, он просто сидел и смотрел на белые льдины на фотографии, все больше пугая своим поведением Ннарису, привыкшую к его взрывам и последующим выражениям гнева.

– Им могли передать послание с «Края горизонта»? – обратился он к девушке.

Та ответила не сразу, все еще находясь в прострации. Только тогда, когда он вопросительно взглянул на нее, она ответила.

– Нет. Мы контролируем поле информации вокруг планеты. Если бы с ними связались, то мы бы знали это.

Седаи кивнул.

– Значит у них есть что-то. Да, что-то у них есть. Определенно. Недооценил я этих ребят. Недооценил. Да.

Его последовавшее молчание выглядело донельзя странным. Обычно при таких плохих новостях Седаи выходил из себя, кричал как безумный, раскидывал немногочисленные вещи со своего стола. В такие моменты он вдруг представал перед Ннарисой в другом свете: он был силен, он был в ярости, его глаза горели таким пламенем, что обжигали взглядом. В этом хлипком на первый взгляд теле просыпалась первобытная сила.