Познай себя, юная ведьма!

Агнета опустила голову со словами:

– Я всего лишь простая послушница, мне ли рассчитывать?

Патриция встрепенулась:

– На что ты намекаешь?

– Сама сказала о поцелуях, – пояснила Агнета.

– Что ты несёшь? Я же в другом смысле, – заявила Патриция.

Агнета смиренно поинтересовалась:

– Значит, не говорить матушке, что мечтаешь о её поцелуях?

– Взбесилась ты, что ли? – воскликнула Патриция. – Ничего такого я не говорила.

– Да как же? – сказала Агнета. – Вот только что: матушка ждёт меня, дабы расцеловать.

Патриция махнула рукой и приказала:

– Пошла прочь, демонское отродье! И чтоб никому ничего…

– Лаваторий не чищу? – уточнила Агнета.

– Уходи по добру по здорову, пока не сделала чего ужасного с тобой, – сказала Патриция и отвернулась.

Агнета склонила голову, пряча улыбку, и проговорила:

– Доброго тебе дня, сестра.

– Изыди! – бросила Патриция, не оборачиваясь.

Агнета развернулась и быстро пошла по коридору. Теперь желательно, чтобы ни у кого другого не возникло мыслей привлечь её к чему бы то ни было. Второй раз может не повезти.

Настроение улучшилось, но назвать его хорошим всё же не поворачивался язык. Теодора слыла человеком переменчивым. Предугадать её поступки мало кто мог. Поэтому оставалось только догадываться, что ждёт впереди.

Вдруг всё обойдётся и вчерашний гнев сменится сегодня на милость? Так случалось, но непонятно, что в том помогало. Однако иной раз Агнета прямо физически ощущала поток силы, идущий от неё. Люди становились податливы и на многое соглашались.

Знать бы, откуда появляется сила и куда уходит. Пока что даже подступов к загадке не видать, не говоря уже о настоящей отгадке.

Глава 3

Коридор бежал мимо келий, в которых во всю закипала жизнь. Ведь раннее время вовсе не значило бездействие послушниц. Они активно готовились к предстоящим делам – заутреня виделась лишь первым из них.

Хотя надо признать, что принятый уклад не всегда отвечал чаяниям местных жительниц. Агнета помнила, как монахини сказывались больными или пытались придумать другую причину, по которой именно сегодня не могут появиться на утренней службе. А иные вообще игнорировали требования внутреннего устава, получив то или иное преимущество. Наивные!

«Больные» рисковали попасться на глаза матери-настоятельницы. И ведь то не единственная опасность, подстерегавшая прогульщиц. В конце концов, их могли застать абсолютно здоровыми смотрительницы крыльев. Тогда становилось сложновато объяснить причины пребывания в неположенном месте.

Потребность в еде всё равно выманивала в трапезную. Там тоже следовало показать болезненность, иначе обман вскрывался сам собой. Не все обладали достаточными талантами, чтобы показать нужное состояние.

Кроме того, молодым вообще не очень верили. Какие ещё болезни в молодости? Тут и регулярно приключавшиеся естественные женские неприятности вызывали не сочувствие, а обвинение в нечистоте. Но уже что-то!

В эти времена послушницам не следовало показываться в церкви, а вот в трапезную они заходили, правда, сразу отправляясь на тяжёлые работы. Болезненное состояние, которое и не болезнь вовсе, а проявление греховной природы, – не причина отлынивать от труда.

Так что временные трудности, с которыми сталкивались молодые послушницы, могли избавить от ранней службы. Но реально избежать тягот монастырской жизни они не помогали. Тяготы только возрастали.

Помогало время. С возрастом болезни оказывались весомым поводом «выпасть» из круга установленных дел. Чем старше становилась монахиня, тем более убедительным казалось «выпадение». Опытной сестре полностью допустимо слегка занемочь утром, а потом чувствовать себя получше к обеду. И тогда в трапезной вопросов не возникало.

А что? Пришла сестра имярек подкрепить пошатнувшиеся силы, знать, провела ночные бдения, подорвала здоровье в служении Всевышнему. Возраст солидный, не рассчитала, пала жертвой утренней слабости. Теперь героически борется с этой слабостью. Лишняя возможность наставить молодых на подвиги, как же иначе.

Агнета улыбнулась пришедшей мысли: «Ну-ну, молодые же не знают, как бдеть ночами. Только предаются "грязному разврату" да отлынивают. Конечно, им требуется наставление». А что есть лучшее наставление? Правильно, работа на кухне или отправка на монастырские поля. Дух укрепляется, вера растёт.

В общем, понятно, отчего на заутрене появляются в основном самые молодые послушницы. И тут же Агнета одёрнула себя: «А что насчёт исключений?»

Она припомнила послушниц с «преимуществами». Те узнавали некую маленькую тайну старших сестёр и пользовались знанием на своё усмотрение.

Представить только, некоторые «бдящие» по ночам, на самом деле… Однако, вздор! То всё наветы, а мелкие проступки молодым «многознающим» прощались по доброте душевной и в целях общего поднятия морального духа.

И сама Агнета, наверное, могла бы кое что порассказать. Но сейчас утро, а зачем ночные тайны раскрывать утром? Сироте важно быть внимательной с выбором что и когда говорить.

Правда, почти никогда не случалось, чтобы Агнета всерьёз оказывалась в числе «монахинь с преимуществом». Её не любили и сторонились. Причём нелюбовь шла от всех: пожилых, средних, молодых. И чего это она не пробуждала симпатий?

Сегодняшнее «путешествие» всеобщей нелюбимицы началась удачно. Но дальше идти следовало с осторожностью, особенно не попадая на глаза смотрительнице крыла или другой важной персоне. Вообще лучше бы стать мышкой и прошмыгнуть к матери-настоятельнице через ход под полом или дырочку в стене.

В голове мелькнуло: «Вот бы обрести способность обращаться в мелких животных!» Она слышала, что в далёких землях волшебницы обладают таким даром. Правда, Агнете оставалось не очень ясно, куда бы делся размер тела, даже стань она мышью и впрямь. Зверёк же с неё размером вряд ли смог бы незаметно прокрасться.

«В любом случае не умею обращаться ни в кого, кроме себя», – подумала Агнета и вздохнула. Придётся положиться на другие умения, вроде проявившегося при встрече с сестрой Патрицией. Да, не во всех случаях спасет. Но хотя бы в это утро…

И тут словно ниоткуда раздался голос и прервал цепочку мыслей.

– Смотрю на тебя и вижу – греховодница!

Агнета вздрогнула и увидела сестру Элизу, выглядывавшую из двери кельи в коридор. «Ну вот, – подумала девушка, – везение моё, кажется, кончилось. Чего бы ей не отлучиться, скажем, в туалет? Он во дворе, вот и отвлеклась бы от слежки за благочестием сестёр».

– Здравствуй, сестра Элиза, – проговорила Агнета.

Она попыталась бросить приветствие на ходу и проскользнуть дальше по коридору. Проворная Элиза схватила молодую послушницу за рукав рясы и притянула к себе.

Попытка быстро освободиться к успеху не привела. Пришлось остановиться, потупить взор и подойти к сестре, желавшей пообщаться. При отсутствии иного выхода приходилось подчиниться.

Элиза спросила:

– Отчего не предаёшься святой молитве, а бродишь по коридорам?

В голосе звучали нотки строгости. Агнета невольно вздрогнула, не найдя, что сходу сказать.

– Молчишь? – заметила Элиза. – Видать, поймала тебя на деле греховном, вот и ответить не в состоянии!