Познай себя, юная ведьма!

«Ерундовые услуги» на поверку оказывались ни ерундовыми, ни услугами. Они часто оборачивались тяжёлым прегрешением, от которого в монастыре случались тяжкие болезни, а то и смерти. Гертруда собирала жатву секретов, обещала, что трепетно их сохранит. И всё повторялось по новой, только серьёзнее, порочнее и без прикрытия покрывала из слов.

Агнета провела в монастыре полтора десятка лет с лишком. Миловидность и доброта «милой Гертруды» её ничуть не обманывала. Повадки и дела Гертруды, равно как последствия этих дел, не остались секретом. Последнее время смотрительница даже не пыталась ввести Агнету в заблуждение.

Строгий взгляд ужалил девушку, стоявшую спиной к стене. Казалось, Гертруда не просто смотрит на тело, а вгрызается в душу. Обычно добродушное улыбчивое лицо напоминало сейчас застывшую восковую маску. Последовал вопрос:

– Чего стоишь, распласталась по стене, словно змея на камне?

Голос звучал приглушённо. Но Гертруда умела говорить шёпотом так, будто гвозди вбивала в уши и голову собеседника. Агнета услышала вопрос и немедленно поменяла позу.

Мгновение и наружу выплеснулось смирение, живущее в душе девушки. Агнета опустила голову, упёрла взгляд в пол, руки же согнула в локтях и прижала к бокам. Пальцы одной ладони накрыли поджатые пальцы другой. Перед смотрительницей стоял ангел во плоти, а не девушка.

Гертруда схватила Агнету за локоть и дёрнула на себя со словами:

– Извиваешься, змея? Думаешь обмануть показным смирением?

– И в мыслях не было, – ответила Агнета.

Глаза её продолжали смотреть в пол. Гертруда не ослабевала натиск:

– Что здесь забыла? Почему не спешишь к заутрене?

Прозвучал ответ:

– Помогала сестре Элизе в молитвенном подвиге.

Гертруда отпустила локоть и с усмешкой отшатнулась от Агнеты.

– Знаю, знаю, что там за «подвиги» у Элизы. Не думала, что и ты туда же.

– Не понимаю, что плохого в том, чтобы помолиться Всевышнему, – проговорила Агнета.

– Всё ты понимаешь, – заметила Гертруда. – Но ты не ответила на вопрос.

Агнета пояснила:

– Всей душой рвусь к служению. Только надо сперва посетить мать-настоятельницу.

Тень сомнения легла на лицо Гертруды. Она с подозрением посмотрела на собеседницу и промолвила:

– Что хочешь ей наговорить? Какие такие секретики открыть?

– Ничего такого, сестра, – заверила Агнета. – Матушка сама меня призвала, ещё вчера наказала быть перед заутреней. Возможно, желает отличить за безгрешную жизнь в монастыре.

Гертруда не сдержала смех со словами:

– Безгрешную? Ну, конечно! Знаю я твоё «безгрешие», уже много-много лет наблюдаю.

Агнета вздохнула и проговорила:

– Надеюсь, видишь во мне лишь хорошее, ибо разве может такая добрая душа отметить что-то плохое?

– Не заговаривай мне зубы, змея, – велела Гертруда. – Вечно ты изворачиваешься, скользкая, будто жаба. Так бы взяла и прибила!

Она замахнулась на девушку сжатым кулаком. Агнета притворно испугалась и возразила:

– Не ведаю, чем и прогневала тебя, сестра. Каждый день в молитве со слезами на глазах провожу, прошу Всевышнего, чтобы даровал тебе и прочим сёстрам счастье.

– Видать, плохо просишь, раз не даёт, – заявила Гертруда.

Занесённый кулак опустился. Агнета проследила за ним и проговорила:

– Не в моей то власти. Только в воле Всевышнего даровать всем счастье. Но обязательно донесу до него и его слуг твоё пожелание всем долгих лет жизни.

Теперь во взгляде смотрительницы промелькнуло удивление. Она поинтересовалась:

– Угрожаешь? Мне – угрожаешь?

Агнета постаралась развеять сомнения и сказала:

– Как можно? Но надо же матери-настоятельницы знать, чего от её подопечных хочет смотрительница здешнего крыла.

Прозвучавшие слова, казалось, только раззадорили Гертруду. Она вскрикнула:

– Ах ты, тварь! Оклеветать меня вздумала?

– Говорю же, и в мыслях не держала, – заверила Агнета. – Знаю твою доброту, о том хочу поведать матушке.

– Яд из тебя, словно молоко из коровьего вымени сочится, – отметила Гертруда. – Глаза бы мои тебя не видели.

В сказанных далее словах Агнеты разлилось море смирения:

– Хорошо, доложу и о том матушке.

Тон её голоса нисколько не обманул Гертруду. Она испытующе взглянула на Агнету и поинтересовалась:

– Что ещё удумала?

– Как же? – воскликнула Агнета. – Желаешь выдать мне одеяние дорожное и в мир отпустить, отправить меня в места благодатные, жизнь вести благочестивую.

Гертруда удивилась пуще прежнего и спросила:

– Рехнулась? Когда я такое собиралась сделать? Да и не в моей власти кого-то отсюда отпускать.

– Только что ты сказала: «Глаза бы мои тебя не видели», – напомнила Агнета. – А как добиться этого без моего отъезда? Значит, отпускаешь! Или превышаешь в чём власть свою? О, Всевышний, что скажет мать-настоятельница на чьё-то покушение на её служение?