Сердце дикарки

Кин подошел к кровати все с той же приветливой улыбкой.

– Надеюсь, ценный урок пойдет вам на пользу, мадам, – насмешливо заявил он, разглядывая белое как простыня лицо. – Леди, злоупотребляющие вином – особенно тем, которое подают в казино, – всегда расплачиваются на следующий день за свои грешные удовольствия.

– Я не ждала от тебя сострадания и не нуждаюсь в советах о пользе воздержанности, – проворчала Алекса тоном не менее кислым, чем содержание ее вздымающегося желудка.

– Возможно, глоток бренди может поправить дело, – коварно дразнил ее Кин, пока глаза впивали каждый изгиб ее едва прикрытой фигуры.

От одной мысли о спиртном Алекса позеленела.

– О, ты хочешь наказать меня еще больше? – жалобно простонала она.

Кин присел па край кровати, взял Алексу за подбородок и заставил посмотреть ему прямо в глаза.

– Если ты повторишь те слова, которые сказала прошлой ночью, я прикажу Генри приготовить огненную смесь, которая мгновенно исцеляет тяжелейшие похмелья.

Алекса нахмурилась – она решительно ничего не понимала. Прошлой ночью? Предрассветные часы представлялись какими-то туманными обрывками, и ей никак не удавалось сложить их в четкую картину. Неясные образы приходили и тут же ускользали, но она не могла вспомнить, что же именно произошло после того, как ушла из казино.

– О чем ты говоришь? – озадаченно спросила Алекса. Неужели вино развязало ей язык? Что же такое она спьяну сказала Кину? – Что такого могла я сказать, чтобы стоило повторять? – Наверное, она выпила слишком много и ничего не соображала. До вчерашнего дня она никогда в жизни не пила ничего крепче кофе и искренне верила, что вино – корень всех зол.

Кин настороженно посмотрел на нее. Неужели она не помнит события прошедшей ночи, то упоение, что они пережили в объятиях друг друга?

– Ты сказала, что любишь меня, – ответил он. – Помнишь?

Алекса мгновенно побелела еще больше, стала почти прозрачной.

– Нет, – предельно честно отозвалась она.

– Нет – что? Не любишь меня или не помнишь, что призналась? – настойчиво спросил Кин, следя, как коршун, за ее лицом, чтобы понять, лжет она или нет.

– Я бы предпочла обсудить это в другой раз. Я не могу состязаться с тобой в остроумии в столь ранний час. – Алекса накрыла подушкой пульсирующую болью голову. Ей хотелось только одного – чтобы Кин оставил ее и позволил тихо умереть.

– А я предпочел бы обсудить это именно сейчас, – настаивал Кин, отнимая у нее подушку. – Я хочу знать: то, что ты сказала ночью, – это правда или очередная из твоих издевательских игр? Ты уже однажды раньше говорила, что любишь меня, а спустя тридцать секунд заявила, что вес это ошибка и недоразумение. – Алекса попыталась заползти под простыню, но Кин накрутил ее черные волосы на руку, как лассо, заставляя ее или ответить, или рискнуть расстаться с этой роскошной гривой. – Я требую честного ответа, и требую его сейчас!

– Почему? – отпарировала Алекса, скрипя зубами, чтобы не закричать от боли. – Потому что собираешь разбитые сердца, как осейджи – скальпы?

Кин зарычал, в ярости от ее непроходимого упрямства.

– Проклятие, женщина, говори сейчас же – да или нет? Алекса вывернулась, несмотря на угрозу потерять волосы вместе с корнями. Она попыталась посмотреть на Кина, но глаза наполнились горячими слезами. Он снова стремился унизить ее, заставить признаться в том, что было похоронено глубоко в сердце, пока вино не развязало ей язык. Но может быть, подсознательно ей хотелось, чтобы он знал? Сколько еще сможет она прятать свои чувства, ведь они все равно видны в ее глазах при каждом взгляде на него. Да он просто слепой, если не видит, что она любит его.

– Ну, по правде говоря, я…

Слова замерли у нее на губах, когда в дверь постучали. Генри доставил Кину записку. Он прочел, нахмурился и взглянул на Алексу.

– Клинт хочет видеть меня. Немедленно. Я вернусь, как только освобожусь.

Он вышел, а Алекса облегченно вздохнула – ей в высшей степени повезло. Но что теперь делать? Когда Кин вернется, он, вне всякого сомнения, снова задаст ей тот же вопрос. Алекса не могла бы сказать, что с нетерпением ожидает следующей встречи. Лучше сбежать из дома и не возвращаться до позднего вечера. Но, к несчастью, она даже подумать не могла ни о чем, кроме того, чтобы дать своему несчастному телу возможность оправиться от чудовищных последствий выпитых бокальчиков. Никогда больше, поклялась себе Алекса. Она накрыла подушкой раскалывающуюся голову и пожелала, чтобы весь мир провалился в тартарары, пока она не придет в себя.

Алексе удалось избегать встречи с Кином больше двух дней. Когда бы он ни возвращался домой, она всегда куда-то направлялась. Так что они успевали только поздороваться – и одновременно попрощаться. Она готова была поспорить на все свои деньги, что Кин встречается с Джессикой каждую ночь, когда якобы отправляется в казино. Несмотря на эти подозрения, Алекса молчала. Прежние споры и ссоры не принесли никакого результата, так что вряд ли это произойдет теперь. Это просто способ разрядить напряжение и излить досаду. Она должна научиться терпеть и надеяться, что Кин в конце концов поймет тщетность и опасность своих тайных встреч с невесткой.

Но на третий день Алекса не успела удрать. Кин поймал ее в спальне и решительно направился к ней. Она глянула на него с опаской. Он был мрачным, мрачнее, чем когда бы то ни было.

Алекса моргнула и встретила его испытующий взгляд.

– Что случилось, Кин? Неприятности? – неуверенно спросила она.

Он внимательно вгляделся в ее свежее лицо, отметил румянец, выступивший на щеках после бешеной скачки на подаренном Клинтом жеребце. Кин стоял у окна и видел, как она перепрыгнула живую изгородь, окружавшую особняк. Его до сих пор удивляло, как такая изящная маленькая женщина могла решиться на подобное. Он провел несколько дней, приводя мысли и планы в порядок, и в конце концов определил свои дальнейшие намерения и действия в отношении Алексы. Решение было непростым, но он был готов к последствиям.

– Алекса, я должен кое в чем признаться тебе. – Кин опустил голову, внимательно разглядывая ковер под ногами, откашлялся и, наконец, встретился с ней глазами. – Мне нелегко это говорить. Я уже пытался несколько раз объяснить, но так и не сумел найти правильных слов, или нас прерывали. Алекса, я…

Резкий скрип двери заставил Кина вскинуть голову и гневно оглянуться. Вечно кто-то врывался в комнату и мешал их беседе, но сегодняшний незваный гость был особенно некстати. Вот уж кого Кину совсем не хотелось видеть…

– Ну-ну, неужели вы до сих пор еще живете в одной комнате? – насмешливо проговорила Джессика Родано, прислонилась к стене и скрестила на груди руки.

Но Алекса была рада тому, что их разговор прервали, хотя Кин зарычал, как потревоженный лев. У нее было дурное предчувствие, что он хотел мягко подвести ее к известию о том, что любит другую, но не мог выбрать слов, стремясь пощадить ее чувства.

– Проклятие, Джессика! – Кин впился в нее таким ледяным взглядом, что нежные цветы на ее бледно-желтом платье завяли, а по спине пополз холодок. – Если хочешь поговорить со мной, проси Генри вызвать меня в кабинет. Я не в восторге от твоей манеры залетать в мою спальню, когда тебе вздумается! – Голос постепенно набирал силу до тех пор, пока он чуть не начал кричать прямо ей в лицо.

– Ты сказал ей? – резко спросила Джессика, игнорируя не только его слова, но и Алексу, будто та была всего лишь еще одним цветком на обоях.

– Она знает, – бросил Кин, – А теперь уходи отсюда, пока мое терпение еще не лопнуло!

Алекса непонимающе переводила глаза с одного на другую и раздумывая, что же такое Кин собирался сказать ей и что именно она уже знала, что Джессика считала столь важным. Черт, а ведь считается, что между мужем и женой не должно быть никаких секретов, горько подумала она. Но в ее случае были сплошные секреты… секреты между ее мужем и его любовницей…

– Чанлер прислал тебе сообщение. – Джессика собралась уходить и бросила на Кина свирепый взгляд через плечо. Она с трудом удерживалась, чтобы не заорать на него. – Он настаивает, чтобы остаток товаров с кильбота был доставлен сегодня Днем. Он планирует, что шхуна выйдет в море завтра на рассвете… с твоими товарами или без них.

Услышав это, Кин насупился. Чанлер заметно беспокоился последние пару дней, особенно когда Кин отправлялся в порт обследовать состояние судна и проверить опись товаров, которые его брат приобрел у торговцев Нового Орлеана. И вот теперь он внезапно пожелал, чтобы все товары были погружены, а судно отправилось в путь через один день.

– А что за спешка? Я и не знал, что у нас такое строгое расписание, – ядовито заметил Кин.

Джессика безмятежно пожала плечами, но было что-то дьявольски неприятное в ее облике, кроющееся за ее невыразительным тоном. Какой-то отдаленный намек, заставивший Кина подозрительно нахмуриться.

– Часть товара может испортиться, если его не доставить вовремя. – Бледно-голубые глаза Джессики скользнули по Алексе с едва скрытым презрением, но потом она выдавила приторную улыбку. – Я очень надеюсь увидеть вас сегодня вечером на бале, Алана.

– Алекса, – поправила та, прекрасно зная, что единственной целью этой гадины было вывести ее из себя.

Джессика неторопливо выплыла из комнаты, шурша шелковым платьем. Кин посмотрел ей вслед с нескрываемым отвращением. Джессике удалось испортить момент и посеять в нем сомнения. Что это Чанлер затевает у него за спиной? Он схватил пиджак и бросился к двери, не обращая внимания, что Алексу просто раздирает от любопытства.

– Я должен заняться перевозкой товаров на шхуну. Скорее всего не смогу сопровождать тебя сегодня. Я пришлю Клинта, он проводит тебя на вечер к Чанлеру.

– Но, Кин, я…

– Мы продолжим разговор, когда нам не смогут помешать. Может, удастся пристроиться в банковском хранилище, – едко пробормотал он. – Пожалуй, это единственное место в Новом Орлеане, где мы сможем побыть наедине. – Он приостановился у двери, посмотрел на разочарованную Алексу и улыбнулся, улыбнулся так, что она едва не разрыдалась. – Мне будет намного проще сказать тебе то, что я должен сказать, когда нам не будут все время мешать. До свидания, Алекса.

Что это такое она заметила в его прощальном взгляде – неужели симпатию, смешанную с жалостью? Алекса совсем поникла. Она знала, что именно Джессика хотела довести до ее сведения – что они с Кином любовники. Господи, ну почему она позволила себе стать такой зависимой от этого синеглазого разбойника? Неужели она так прикипела к нему, что не к кому больше было обратиться за помощью? Да, ей пора уходить, поняла Алекса. Она не может больше принимать участие в этих играх. Если ей удастся вытерпеть этот бал, который дается в честь их женитьбы, то она соберет свои вещи и утром отправится домой, на старую семейную ферму. Теперь, когда у нее появились собственные деньги, она сможет нанять помощников…

Алекса ломала руки, думая, как это она сможет делать вид, будто ее брак был заключен прямо на небесах, а толпа народа будет пялиться на нее… и как сможет встретиться с Джессикой, зная наперед, что та будет счастлива наблюдать за ее мучениями. Да, Алекса понимала – ночь предстоит долгая. Господи, как бы ей хотелось избежать этого! Но не может же она поставить Кина в неловкое положение, попросту не явившись. Она любит его и не хочет причинять неприятности.

Алекса вытерла слезы и подошла к шкафу, выбирая, что же надеть на бал. Потом подумала, заметит ли Кин, что она остановила выбор на том платье, которое нравилось ему больше других. Нет, решила она уныло. Кин слишком поглощен Джессикой, чтобы обращать внимание на нее, Алексу. Она горестно погрузилась в ванну и уставилась на стену, грустно размышляя о превратностях любви.