Сердце дикарки

– Смотри-ка, кто говорит! Неужто тот, кто предупреждал меня держаться подальше от той ведьмы, что огрела его метлой по башке в скромной уединенной хижине? – усмехнулся Кин.

– Нет, не тот! – прорычал в ответ Клинт. – Я-то пришел в чувство аккурат в тот момент, когда ты подспятил. Я был не прав в отношении Алексы и признаю это. Она как, раз то, что тебе нужно, чтобы забыть эту Джессику. У нее тьма характера, смелости и задора, чтоб ты не пресытился, а уж умница – так тебе впору поучиться. Ты сам-то подумай, чего ты делаешь, путаешься с женой своего хоть и сводного, но брата! – Клинт с отвращением потряс головой и едва не прожег взглядом дыру в прекрасном костюме своего компаньона. – Я-то полагал, ты выше такой жалкой мести Чанлеру за то, что творила с тобой его мамаша, но, видать, ошибся. Значит, собираешься использовать бедняжку Алексу как приманку, а Джессику как наживку, чтобы выставить братца нa посмешище…

Кин опалил старика не менее убойным взглядом.

– Почему это ты всегда хочешь совать свой нос туда, где ему не место, а?

– Отныне все, что касается Алексы, будет моим! – рявкнул Клинт. – Не желаю, чтобы ее обижали, ты или кто другой.

– Ага, потому что втюрился в нее, как старый дурак! – заорал Кин.

Клинт онемел, замер с открытым ртом. Пару минут он не в состоянии был произнести ни единого слова, потом на губах заиграла смущенная улыбка.

– Черт, будь я проклят! А ведь ты, кажись, прав.

Кин фыркнул и оглядел товарища с ног до головы и обратно.

– И что же? Мне теперь ожидать, что ты умыкнешь жену у меня из-под носа, если я буду вести себя не так, как тебе нравится?

Клинт посуровел и насупился.

– Не-а. У меня все же есть определенные представления о морали. Я не собираюсь путаться с чужими женами… не то что некоторые мои знакомые…

Кин решил не отвечать – слишком уж щекотливой была тема. Он оглянулся и спросил:

– А где же Алекса и тот великолепный жеребец, которого ты ей купил?

– Она просила сказать тебе, что поедет домой верхом – хотя тебя это вряд ли интересует, – иронически ответил Клинт. – И кстати, учти, твоя молодая жена видела, как ее муженек среди бела дня прямо на улице целуется с другой женщиной. Так что была не в настроении дожидаться, пока он соблаговолит расстаться со своей зазнобой.

Кин озабоченно нахмурился.

– И ты позволил ей уехать одной?

– Дьявол, – прокаркал Клинт, – а как же, ты думаешь, мог я остановить ее? Она вскочила на эту чертову лошадь и была такова, да с такой скоростью, что я аж рта открыть не поспел. – Темные глазки впились в лицо Кина. – Если мне позволено будет высказать свое смиренное мнение, думаю, дома-то тебя ожидает не самый приятный прием. Берегись, Кин, и не забывай оглядываться. Ты сильно раздразнил ее, так что нисколечко не удивлюсь, коли она повыдергает нитки из твоего шва, так что все кишки порастеряешь по полу.

И с этими словами старик гордо направился к выходу. Кин раздраженно закатил глаза. Да, за сегодняшний день ему удалось приобрести больше врагов, чем иным – за целую жизнь. Он резко выдохнул и последовал за Клинтом наружу, сожалея, что отправился на ленч в город, а не провел время дома. В тишине и покое.

Алекса мчалась галопом по дороге к сахарной плантации, раскинувшейся на северной окраине Нового Орлеана. Ветер хлестал ей прямо в лицо, раздувая черные волосы и высушивая льющиеся слезы. Как же она ненавидит Кина! Как он мог так с ней поступить – обниматься и целоваться посреди улицы с другой женщиной на глазах у всего города! Да, без сомнения, ему нет ни малейшего дела до ее чувств. Он сразу прояснил свои намерения, и ей оставалось только презирать себя за глупость. Думала, что сумеет заставить его полюбить себя, ха-ха! Да он просто слеп от любви к женщине, которой не может обладать. Поэтому не видит настоящей любви, хотя она стоит прямо перед ним и смотрит ему в глаза. И Алекса молча поклялась себе, что раз Кин собирается использовать ее как прикрытие, то она никогда больше его к себе не подпустит.

Значит, он только прикидывался со всеми другими. Теми, кого затаскивал в постель. Держал в объятиях одну – любую, какую найдет, а видел другую – Джессику. Но разве можно всерьез упрекать его за то, что влюбился в красавицу блондинку? Джессика – прирожденная леди. Ее изысканные дорогие наряды подчеркивают нежный цвет лица и пленительную фигуру. И судя по всему, нарядов этих у нее немало, уныло размышляла Алекса.

Она с трудом подавила новый всхлип. Ну как соперничать с такой? Как стереть образ другой женщины – красавицы Джессики – из его памяти? Увы, никак, с отчаянием поняла Алекса. Да к тому же миссис Родано – холеная дама и явно опытная обольстительница, способная доставить мужчине неземное наслаждение. Женщина в полном смысле этого слова. Алекса горько вздохнула, натянула поводья и остановила жеребца прямо у входа в конюшни. Как ей жить с Кином в одном доме, зная, что он любит и мечтает о другой? Терзаемая этими мыслями, Алекса вошла в особняк и с трудом заставила себя улыбнуться Генри, который был заметно удивлен, увидев ее одну, без сопровождения.

– А где же мастер Кин? Снова заболел? – спросил он.

– Нет-нет, он превосходно себя чувствует, – заверила его Алекса, стараясь, чтобы в голосе не прозвучали ни горечь, ни обида. Да, свидание с Джессикой явно пошло ему на пользу, просто чудодейственное целительное средство. – Он вернется позднее.

Алекса металась по спальне, ломая руки. Как ей теперь вести себя? Сделать вид, будто ничего не случилось? Или потребовать у него объяснений, хотя, конечно, и сама уже знала, почему он принял пылкий поцелуй невестки на глазах половины города? Открыть огонь из всех орудий и высказать, что она о нем думает?

Она не успела еще прийти ни к какому решению, когда дверь широко распахнулась. Перед ней стоял ее неверный супруг с бесшабашной, безрассудной улыбкой, лишившей Алексу остатков рассудка. Она схватила первое попавшееся под руку оружие – лампу, стоящую на туалетном столике.

Кин едва успел увернуться, и лампа пронеслась прямо над его головой, с грохотом ударилась о стену и разлетелась на тысячи кусочков.

– Ну и ну, что-то ты сердитая сегодня, – усмехнулся он, глядя, как струйки керосина подбираются к носкам его туфель.

– А как же мне не злиться? – вспыхнула Алекса. Она сразу поняла, что не способна осуществить свой план: оставаться холодной, спокойной и расстаться с ним без всякого сожаления. – В этом доме и во всем городе бродит зловещий призрак. Я разгадала тебя, Кин Родон. Ты хочешь спать с женой своего брата, но я не собираюсь участвовать в этом гнусном деле. – Алекса шагнула ему навстречу, сверкая глазами. – Я тебя презираю, Родон! И можешь быть уверен, я не буду отказывать себе в наслаждениях, когда найду возможность, как и ты!

Кин стоял как под ураганным огнем. Ее злые слова обжигали и жалили, вызывая ответный гнев. Весь сегодняшний день пошел не так, как хотелось. Неприятности сыпались одна за другой. Ему не хотелось ссориться со своей решительно настроенной супругой, но, похоже, этого не избежать.

– Я не позволяю тебе разъезжать по всему Новому Орлеану без сопровождения, – отрезал Кин. – Ты нарываешься на неприятности, а у меня нет ни времени, ни терпения заниматься спасением леди в беде.

– Я в состоянии сама о себе позаботиться, – возразила Алекса, независимо вскинув подбородок. – И совершенно не нуждаюсь в твоем заступничестве и, главное, не желаю его!

Кин решительно подошел к ней. Синие глаза смотрели холодно, брови сошлись на переносице.

– А теперь слушай меня, Алекса, – Он заскрипел зубами, совершенно взбешенный вызывающим выражением ее лица. – Что бы ты там обо мне ни думала, но я – твой муж. И я не позволю тебе унижать меня перед всем городом.

– Но зато выставлять меня на посмешище всему Новому Орлеану – это просто замечательно, да? – ледяным тоном ответила она.

– Я не целовал Джессику, – начал горячо оправдываться Кин. – Это она поцеловала меня.

– О, конечно, а у тебя сил не хватило противостоять хрупкой женщине. – Ее тон переполнял едкий сарказм. – А, знаю, это твоя рана виновата, это из-за нее ты не смог отразить нападение Джессики, правда, мой драгоценный супруг?

Кин наклонился и попытался поцеловать жену, но губы его лишь скользнули по ее лицу. Алекса яростно сопротивлялась – она не позволит ему заставить ее замолчать и подчинить своей воле таким простым способом. Она еще только разводила пары и не намеревалась останавливаться, пока не даст выхода всему накопившемуся гневу.

– Это ее лицо ты видишь перед собой, когда целуешь меня? – яростно спросила она, набрав воздуха. – Все эти твои поцелуи предназначались ей, ей одной, да? Да ты ведь даже в бреду выкрикивал ее имя! Я, я одна выхаживала тебя, а ты думал только о ней!

Кин резко оттолкнул ее в сторону, как будто ему стал противен любой физический контакт с ней.

– А тебе-то какое до этого дело, а, Алекса? – рявкнул он в ответ. – Да ты требуешь моей верности единственно из-за своей непомерной гордости. – Он повернулся и пошел к двери, остановился там и бросил на жену ледяной взгляд. – Я проведу вечер в казино. Уверен, ты сможешь вытерпеть мое отсутствие в течение нескольких часов.

– Безусловно, и это будет один из самых приятных вечеров с тех пор, как мы покинули Сент-Луис, – кинула она в ответ. Ее ребяческая мстительность подсказала колючие слова.

Кин выскочил из комнаты, и Алекса осталась одна. Слезы снова навернулись на глаза. Она была уверена, что он собирается пойти к Джессике. Ей хотелось добиться от него каких-то обязательств или признания, но не удалось. Гнев замутил сознание, гордость вспыхнула с небывалой силой, и она потеряла над собой всякую власть. Алекса яростно топнула ногой и пробормотала несколько весьма острых слов в адрес исчезнувшего супруга. Перед ее глазами отчетливо стояла картина – Кин пылко обнимает Джессику, целует и… Сердце молодой женщины истекало кровью, и она снова едва не разрыдалась. Как же она ненавидит его! Как он смеет использовать ее таким грязным, жестоким образом? Нет у него ни грамма совести, ни клочка приличия!

Алекса расхаживала по комнате взад и вперед, как тигрица, запертая в клетке. Надо найти способ чем-то занять себя на несколько ближайших часов, решила она. Нечего сидеть дома, размышлять, страдать, ждать… и думать, вернется ли Кин ночевать. Да, но что она может сделать? Действительно, улицы Нового Орлеана опасны, ей нельзя отправляться одной, без сопровождения, это правда… Поразмыслив несколько минут, Алекса вдруг радостно, почти счастливо заулыбалась и заторопилась вниз разыскивать Генри.

Клинт Горман прищурился на стоящего в дверях его гостиничного номера молодого парнишку и пытался припомнить, где бы мог его раньше видеть. Было в нем нечто странно знакомое, но он держался в тени, и Клинт никак не мог решить, кто же это такой.

– Могу чем-то помочь тебе, сынок?

– Да, я хотела бы, чтобы вы сопровождали меня сегодня вечером, – ответила Алекса и широко усмехнулась, когда Клинт вскочил и начал ее разглядывать.

– Алекса, неужто это ты, девочка? – Он поколебался пару секунд и бросил на нее испытующий взгляд. – Что это ты делаешь здесь совсем одна, да еще в таком наряде?

– Я хочу сегодня осмотреть город. – Алекса спокойно прошла в комнату и опустилась на край кровати. – И если мой супруг намеревается гулять по ночам без меня, то я категорически отказываюсь сидеть дома одна-одинешенька; и дожидаться, когда он соблаговолит вернуться.

Клинт подошел поближе и заглянул в молодое лицо, удачно закрытое огромной шляпой. Мешковатые штаны и нелепый объемистый жилет до неузнаваемости изменили стройную фигурку, которой он так восхищался. И только мистический цвет глаз убеждал его в том, что это не какая-то несчастная горемыка, забредшая с улицы.