Сердце дикарки

Кин поймал ее руку, поднес к губам и, мягко улыбаясь, поцеловал кончики пальцев.

– Ничего не изменилось, правда, Алекса? – хрипловато проговорил он. – Так было между нами и раньше, и мне никогда не удавалось противиться, зная, что ждет меня в твоих объятиях.

Алексе хотелось спросить, что же именно – одно удовольствие или нечто большее, но вовремя придержала язычок. Не стоит подталкивать его к любовному признанию, а то оно может оказаться неискренним. Затаив дыхание, она ждала продолжения, но Кин ничего не добавил. Наверное, он оглох, раз не услышал, с каким звоном разбилось на тысячи осколков ее несчастное сердце, подумала Алекса и попыталась отодвинуться. Но Кин схватил ее за руку и так ослепительно улыбнулся, что обломки расплавились и снова слились воедино.

– Потуши свечи и возвращайся ко мне. Ночь еще далеко не закончилась. По уговору ты должна оставаться в моем распоряжении до первых петухов, и к тому же у меня есть для тебя еще одно задание.

Не в состоянии сопротивляться его шутливо-игривому тону и какой-то мальчишеской, веселой улыбке, Алекса без возражений выполнила приказание и быстро вернулась в ожидавшие ее объятия.

– И что же это за задание, сэр? – тихо спросила она, удобно устроившись рядом с Кином и поглаживая его живот.

– Не делай вид, будто не знаешь, кокетка, – соблазнительно прошептал он и повалил ее на постель.

– И ты еще насмехался над моим неуемным аппетитом! – упрекнула Алекса, но не оттолкнула, а, наоборот, притянула Кина еще ближе к себе. – Интересно, кто же первым признается, что насытился?

– Думаю, сегодня ночью у нас достаточно времени, чтобы узнать ответ на этот вопрос, – фыркнул он, покусывая ее губу.

И снова страсть накрыла их с головой и понесла, как вышедшая из берегов река. Но на этот раз Алекса не удивилась, что Кин сочинил что-то новое. Она уже знала, что никакое из прошедших удовольствий не может сравниться с каждым новым мгновением. Их страсть продолжала расцветать таким пышным, буйным цветом, что искала новых средств для своего выражения. И этот миг затмил все остальные и поднял их на недостижимые высоты блаженства.

Наконец отгремели последние раскаты грозовой страсти. Алекса вздохнула и уютно свернулась в надежных объятиях Кина. Ей бы хотелось еще раз разжечь в нем пламя, что пожирало ее изнутри, но не хватало сил даже пошевелиться. Вскоре она услышала медленное, размеренное дыхание лежащего рядом с ней мужчины и улыбнулась. Придется им продолжить поиски ответа на поставленный вопрос в другой раз, если они не в состоянии разрешить его сейчас. Но Алексу это не огорчало. Ответ может оказаться очень интересным, а само исследование весьма увлекательным, так что она будет ждать его продолжения с нетерпением.

Когда Алекса открыла глаза, яркий солнечный свет струился в окно и заливал всю комнату, а Кин полулежал, опершись на локоть, и внимательно разглядывал ее. Он протянул руку и убрал с ее лба растрепавшиеся волосы. Алекса слегка нахмурилась и сонным голосом спросила:

– Что-то не так?

– Ничего, кроме того, что мы проспали завтрак. – И он с хитрой ухмылкой поцеловал уголок ее рта.

Она приподняла голову и посмотрела на солнце.

– Не может быть, что уже так поздно.

Кин фыркнул и щелкнул ее по вздернутому носу.

– Господи, женщина, да ты готова спорить с самой природой. Неудивительно, что мне приходится постоянно препираться с тобой даже по всяким пустякам.

Алекса завернулась в простыню, встала и нахально улыбнулась.

– Что-то не припомню, чтобы я обещала всегда соглашаться с тобой, когда мы давали наши брачные клятвы. Если ты хотел, чтобы твоя жена была слепо тебе предана и подчинялась любой прихоти без всяких возражений, то, возможно, немного поспешил, женившись на мне.

– И я никогда не добьюсь твоей преданности? – спросил Кин и вопросительно взглянул на нее.

Алекса резко повернулась к нему и отбила мяч на его сторону.

– А я, я добьюсь когда-нибудь твоей преданности?

– Неужели ты всегда будешь отвечать вопросом на вопрос? – проворчал Кин, скатился с кровати и прошагал в костюме Адама по всей комнате к комоду.

Алекса принесла ему бритву и с озорной улыбкой на губах сказала:

– Ты уже имел возможность убедиться в полной моей преданности. Смогу я доказать, что готова угождать любому твоему капризу, если сама побрею тебя?

Но он только скептически нахмурился и вырвал у нее бритву.

– Думаешь, я совсем сумасшедший и пойду на такой риск? Да ты в любой момент полоснешь меня по горлу! Не забывай, – насмешливо сказал он, – я видел и на себе испытал, как ты опасна с оружием в руках. Нет уж, я достаточно ценю свою шкуру, чтобы самому о ней позаботиться.

Она легко пожала плечами:

– Как хочешь.

– Как хочу? – передразнил ее Кин. – Если бы было, как я хочу, то ты…

Алекса напряженно ждала продолжения, но Кин остановился на полуслове, разжигая ее любопытство.

– Так чего бы ты хотел от меня? – попыталась она подстегнуть его.

Но Кин поймал себя в тот момент, когда готов был выпалить то, что Алекса смогла бы использовать против него. Поэтому решил воздержаться от дальнейших высказываний, пока не поймет, как же все-таки она относится к нему на самом деле. Однажды Алекса призналась, что любит его, потом забрала свои слова обратно и заявила, что это была ошибка. Она единственная женщина, которая всегда озадачивала и зачастую обижала его. Когда бы он ни пытался предсказать ее будущие слова или действия, это оказывалось пустой тратой времени и сил. Она неизменно реагировала совсем не так, как он ожидал.

Тайная ухмылка притаилась в уголке его рта. – Я бы очень хотел, чтобы вы побыстрее одевались, мадам. Вчера, пока ты купалась, заезжал Клинт и пригласил нас сегодня на ленч. Раз уж мы проспали полдня, то стоит поторопиться, а то опоздаем и к этой еде.

Алексе хотелось схватить его за плечи и трясти как куклу. Он сказал совсем не то, что намеревался, и она прекрасно понимала это. Чего же он на самом деле хотел и ждал от нее, кроме теплого мягкого тела, согревающего его ложе? Накануне, во время их занятий любовью, ей казалось, что он предельно искренен. Но она никак не могла забыть, что в бреду он шептал имя другой женщины – жены его брата. А разве он видел бы Джессику во сне, если бы она не произвела на него глубочайшего впечатления? – спрашивала себя Алекса. И единственно логичным казалось, что он испытывает к этой женщине сильное, но глубоко спрятанное чувство, несмотря даже на то, что она замужем за его братом. Алекса быстро одевалась и пыталась бороться с этими невеселыми мыслями. Они вместе прошли сквозь ад и после воспарили к небесам в страстном объятии, но о любви Кин не сказал ни слова. И если все, что они вместе выстрадали, не сумело разжечь настоящие сильные чувства, то разве пребывание в Новом Орлеане может изменить это положение? Нет, не может, уныло ответила себе Алекса. И ей стоит наконец узнать горькую правду. Если Кин украдкой, за спиной брата, отправится к Джессике, то Алекса будет знать, что именно она владеет ключами от его сердца. И тогда не будет никакого смысла оставаться в особняке и бороться за мужа. Она вежливо раскланяется и вернется в долину Уобаш, чтобы построить свою новую жизнь – одна.

– Ты что-то притихла, – заметил Кин, соскребая щетину с подбородка.

– Я думаю, – безучастно откликнулась Алекса.

– А я-то уж подумал, откуда это пахнет паленым деревом, – пошутил он и тихо засмеялся.

Но Алекса метнула на него недовольный взгляд. Сегодня она была не в настроении сносить его шуточки.

– Может статься, я случайно наткнусь на тебя и ты сам ненароком полоснешь себя бритвой по горлу, – сухо заявила она.

Кин задумчиво посмотрел на нее. Всего мгновение назад Алекса подшучивала над ним, а теперь вдруг надулась. И он ни за что на свете не мог бы сказать, что именно явилось причиной такой резкой смены настроения. Это только в очередной раз напомнило, что он не в состоянии предугадывать, на что она способна в следующую секунду.

– Ого, что-то мы совсем не в духе, – фыркнул Кин и вытер с лица остатки мыльной пены.

– Говори за себя, – огрызнулась Алекса и выдавила улыбку. – Я в прекрасном настроении, просто как никогда.

Он снова взглянул на нее и в очередной раз удивился. Мрачное выражение испарилось, как и не было. Господи, даже если он проведет с этой женщиной сотню лет, то и тогда, наверное, не сможет понять ее!

– Давай-ка поторопись, дорогой, – промурлыкала Алекса, направляясь к дверям. – Насколько я знаю Клинта, он уже ждет нас, и мне бы не хотелось быть причиной его дурного настроения.

– Ага, но не видишь большой беды в том, чтобы испортить мое, – пробурчал Кин, удивляясь, почему это Клинт заслуживает внимания, а он – нет.

– Прости, ты, кажется, что-то сказал? – Алекса обернулась.

– Сейчас спущусь, – ответил Кин, проглотив предыдущее замечание.

– Ну наконец-то, – проворчал Клинт, но смягчился, когда Алекса наградила его извиняющейся улыбкой. – Вот… это тебе.