Солнце не видно. Оно появится лишь к обеду, но небо уже светлое, синее-синее. Ни единого облачка. Стойкий мороз. Дада сплюнула.
– Слюна не треснула, на лету не замерзла. Не ниже сорока.
– Тебя это радует? – страх в голосе Тоты.
– Да вы не бойтесь… Лучше сядьте в машину.
– Разве это машина – колымага… Зачем ты на ней за мной приехала?!
Дада отвернулась.
– Что будем делать? – кричит Тота. – Может, обратно пойдем… А может, что рядом есть?! Я здесь околею. Моё пальто.
– Наденьте мою шубу, – бросилась к нему Дада, и вправду на ходу снимая тулуп.
– Нет! – вдруг прорезался голос Тоты. – Не смей! Я выдержу!
– Кажется, машина! – воскликнула Дада. – Тихо!
Тишина. Только от мороза где-то истошно затрещали карликовые болотные березы.
– Я не могу… Мне плохо, – заныл Тота.
– Я дура: второпях спирт, аптечку и даже спички не взяла… А может, в машине что есть. – Она кинулась в салон. – Есть!.. Это водка, а скорее спирт.
Она откупорила бутылку, принюхалась, отпила глоток:
– Ой! Спирт… Выпейте. – Она протянула небольшую бутылку. – Вначале глубокий выдох и не вдыхая глоток.
После этой процедуры Болотаев стал кашлять, задыхаться, потом отпустило и даже стало полегче, потеплее изнутри.
– А ну ещё раз.
Всё повторилось. И после небольшой паузы Тота сказал:
– Дай ещё.
– Нет, – твердо сказала Дада. – Больше не положено, а то опьянеете и будет совсем плохо и опасно.
– Мне уже плохо и опасно… дай, – двинулся он к ней.
– Нельзя. – Она отошла. – Осталось немного… А вдруг придется машину поджечь.
– Чужую машину? – удивился Тота.
– Это на крайняк.
– Уже крайняк! Мне холодно… Дай спирт.
– Вы опьянеете.
– Будет легче умирать. Дай.
– Нет! – Она просто вылила остатки и бросила бутылку в сторону.
– Ты что – дура! – возмутился Тота. – Вообще-то, что ты дура, я давно понял… Просто я дурнее тебя, что с тобой связался.
– Не нервничайте… Сядьте в машину.
На сей раз он последовал её совету. Вскоре вышел. У него уже губы посинели.
– Дада, спаси. Подожги машину. Спаси.
– Нет. Это чужая машина. Как я рассчитаюсь.
– Да я тебе десять таких колымаг куплю. Спаси меня… Это глупая смерть.
– Чуть-чуть потерпите. Чуть-чуть, – пыталась она его успокоить. – Садитесь в машину.
Он уже был очень плох. Она помогла ему сесть в машину, говоря:
– Ещё чуть-чуть потерпим… Я верю, кто-то ведь должен ехать. Тихо! – крикнула она, а Тота уже и не мог говорить. – Шум. Едет! Машина. Мы спасены… Выходите!
От этой надежды Тота ожил.
– Выходите. – Теперь Дада уже вытаскивала его. – Слышите? Слышите? Мы спасены.
– А они остановят?
– Конечно… А ну-ка, идите сюда.
Новая беленькая «Волга» ехала быстро, выкидывая за собой клубы белого пара. Приблизившись, «Волга» явно сбросила скорость, а после, наверное, хотела объехать, но Дада буквально бросилась на капот и, как только машина остановилась, в прыжке раскрыла переднюю дверь.
– Вы! – На мгновение она застыла. – Пал Палыч?!
– Да. Мы опаздываем в аэропорт. На совещание в Москву, – слышит Тота четко выверенный начальственный голос. – Вас следующая машина подберет. У нас мест нет.
– Да что вы говорите! – Дада нагловато заглянула в салон. – О! Здравствуйте. Ваша супруга?
– Моя супруга.
– А этот помощник тоже в Москву?
– Он сопровождает меня.
– Вас или вашу супругу?
– Что? Что вы себе позволяете. Закройте дверь. Поехали!