Соседи. Мир за стеной

– Совсем у тебя, Евгений Петрович, нервы расшатались, – осуждающе, сам себе буркнул под нос измазанный, промокший Орлов, оглядывая свои владения.

Коридор пуст. Всё располагалось точно так, как занесли и расставили рабочие Цырена. Вихрем, пролетев по квартире, Евгений Петрович включил свет везде, где только можно, и только в спальне столкнулся с непреодолимой темнотой – лампы не было. Голый, чёрный цоколь без абажура, на тонком проводе свисал с потолка, подсвечиваемый фонарём на телефоне.

– Надо купить лампочку, – вновь сам себе проговорил Орлов и отправился в ванную комнату, приводить одежду в порядок.

Кран, который давно не включали, несколько раз чихнул, выдав поток коричневой воды. Спустя минуту вода протекла и приобрела приемлемую температуру, и Орлов с наслаждением снял пальто, хорошо вымывая руки и лицо под тёплой струёй. Попытки отчистить пальто были тщетными: «Верхнюю одежду явно придётся выкинуть», – подумал Евгений Петрович, – «интересно, как я объясню утрату ценного, брендового пальто Оксане Богдановне?»

Ужасное состояние постоянного, лёгкого страха медленно отступало, уступая место мирским, обычным проблемам и заботам. Тем не менее, стук в дверь заставил вздрогнуть.

– Кто там? – врач в сомнении встал у двери, ожидая услышать всё что угодно.

– Цырен, – коротко раздалось в ответ, – мы ведь договаривались о встрече через полчаса.

Со вздохом облегчения Евгений Петрович открыл дверь, отвечая на молчаливое рукопожатие:

– Проходи, дорогой. Ни чай, ни кофе предложить не могу.

– Да я по делу. Поздно уже чаевничать – улыбнулся Цырен и тут же отправился по комнатам, не дожидаясь хозяина.

Цырен проявил явно деловой подход, взяв с собой старую, спортивную сумку, полную инструментов, которую с лязганьем положил на пол коридора, после чего принялся осматривать стены и полы других помещений. При этом владелец широкопрофильной фирмы поцокивал языком и удручённо покачивал головой:

– Вот что, – выдал он спустя полчаса молчаливого осмотра, – давай так Евгений Петрович. Ремонт в данной квартире – штука дорогостоящая, сам понимаешь. Я могу предложить тебе сумму в шестьсот тысяч за свои услуги – это практически по себестоимости материалов и ещё оплата ребятам. А могу сделать бесплатно, если ты мне отдашь вон то помещение.

Цырен ткнул пальцем в темноту спальни, вопросительно впившись глазами в Орлова.

– Что за глупости? – не понял второе предложение Евгений, – ты, что с нами хочешь жить?

– Нет, Евгений Петрович. Вход заложу кирпичом, а сам выход сделаю на парк. Площадь квартиры большая – от одной комнаты не убудет.

– Нет Цырен, не в обиду. Оксана моя не поймёт такой выбор. Мы все хотели иметь в пользовании личное пространство.

– Эхе-хе. Не знаешь ты, от чего отказываешься Евгений Петрович.

– Я найду деньги.

– Дело не в деньгах… дело не в деньгах… – бизнесмен сокрушённо покачал головой.

Второй стук в дверь прервал двусмысленный разговор и Евгений Петрович, находясь в лёгком раздражении, решительно открыл дверь, глаза, в глаза столкнувшись с неизвестным, высоким, неопрятным мужчиной, чья кожа отливала мертвенной синевой:

– Здравствуйте, уважаемый сосед, – вежливо, спокойно начал своё приветствие незнакомый, короткостриженый блондин, – я – ваш сосед по площадке. Зовут меня Александр. И жена отправила меня к вам в поисках соли. Можно я зайду?

Смешная, клетчатая пижама была одета на незнакомце, из кармана которой торчал серый, носовой платок. Сосед нервно сглатывал, переминаясь с ноги на ногу, явно терзаемый желанием получить соль:

– А я думал, по соседству не живёт никто, – Евгений Петрович подозрительно оглядывал вечернего гостя, стараясь запомнить максимум подробностей.

«Правильно говорят – выбирай не квартиру, а выбирай соседей», – подумал Орлов разочарованно, понимая, что, по всей видимости, по соседству живёт крайне неблагополучная семья. От незнакомца пахло медикаментами, нафталином и спиртом – тяжёлый, больничный запах, который ни с чем не перепутать. Оглядев вечернего гостя с головы до пят, Орлов с удивлением обнаружил, что на ногах Александра нет ничего – крупные щиколотки и большие ступни, немного переминались на серых, каменных плитах пола, отливая синевой.

– Живём. Просто тихие мы, – взгляд Александра посерьезнел и устремился за спину Орлова, – ну так что?

– А на три советских буквы ты бы не пошёл? – грозно и злобно раздалось из-за спины, – меня хозяин в дверь пригласил по знакомству, а ты его получить не можешь? Чего ты шастаешь всё по миру живых? Тебе лежать надо, урод!

Цырен очень крепкой рукой, за плечо отстранил Евгений Петровича в сторону, из-за разницы в росте, снизу вверх уставившись в лицо гостя.

– Ааа, Цырен, – улыбнулся неприятный сосед, – жив ещё последователь Хана-Хурмаса…

– Простите, что? – совершенно не понял о чём идёт речь, ошарашенный врач.

– Не мешай, сосед. Не твоего людского ума дело, – оскалился гость, – дневник мой нашёл и всё-таки пришёл в гости к товарищу Лимановичу. Если бы не шаман рядом с тобой ты бы давно пополнил ряды соседей.

Плюнув в бизнесмена отвратительной смесью пережёванных насекомых, Лиманович оттолкнул Цырена и, захлопнув дверь квартиры Орлова, лязгнул засовом собственной двери.

– Урод, – усмехнулся Цырен, вытирая лицо носовым платком, – только плеваться и может.

– Что происходит? Хоть кто-то может мне объяснить, в конце концов?

– А чего объяснять, Евгений Петрович, если ты все совпадения игнорируешь? Человек ты хороший, вот судьба и оберегает тебя как может. Подсказки даёт, находки. Ты же знаком с теорией вероятности?

Упоминание о знаменитой теории Паскаля из уст Цырена удивило Евгения Петровича чуть ли не больше, чем визит соседа:

– Конечно.

– Ну, тогда предположи, уважаемый, сколько факторов сошлось воедино, чтобы выдать тебе столько подсказок в руки? Тебе сама жизнь говорит: «не иди в лапы монстра», а ты всё про личное пространство заладил. Глупо. Вроде учёный человек…

– Ты, давай, не наезжай. Сам хорош! Ты ведь явно больше знаешь меня и не предупредил.

– А не имею я права предупреждать, если человек всё делает так, чтобы уйти в темноту! Не имею права. Я итак намекал, как мог!

– И поэтому предпочёл фиксировать результаты аварии, чем выручить меня? – от злости и непонимания у Евгения Петровича сжались кулаки.

– Знал что успею. А машина – штука дорогая. Мы ничем друг другу не обязаны Евгений Петрович. Мертвецы выходят с приходом темноты. Осень и зима – их время, когда солнца максимально мало. Весна и лето – наше. Я привык жить не по человеческим часам, а по солнечным, и пришёл аж на целых полчаса раньше визита товарища Лимановича! Будь благодарен, врач. Если бы не я – ты был бы уже мёртв, если бы пригласил мертвеца в квартиру. А завтра была бы мертва бы твоя семья.

– Почему тогда сосед не атаковал сразу? Не было ведь тебя рядом.

– По нашим законам он не может без приглашения переступить порог квартиры потому что, вот хитростью и пытается взять. У него есть минимальная власть только на приграничную территорию, – Цырен в очередной раз указал пальцем на черноту спальни, – то, потому что он первооткрыватель этого портала. Я же, в свою очередь, только и делал, что пытался тебя уговорить, отдать приграничную, сумеречную территорию мне. Но ты ведь упрямый! Ты ведь учёный!

– А прямо говорить у вас не принято?

– Не принято! Это прямое вмешательство в судьбу человека.

– И кстати… – Евгений Петрович вдруг почувствовал, как нещадно болит голова из-за переизбытка информации и обострившейся, ночной болезни, – кто вы?

– Шаманы Хана-Хурмаса. Для тебя это не скажет ничего. Если более понятно – мы на стороне живых, хотя практически нейтральны по отношению к человечеству.

– Это ещё почему?

– Ну, сам посуди. Жили мы на священной земле своей, у берегов Байкала и тут вы – с пушками, ружьями, кольчугами. Магия – не пуля. Немедленного эффекта не имеет. Вот и пришлось смириться с вашим присутствием. А потом вообще пришлые люди полезли туда, куда их не просили, – Цырен кивнул на спальню, явно намекая на Лимановича за стеной, – чем пробудили силы столь древние, что даже легенды о них почти растворились в потоке времени. Пошли.

Цырен взял ломик из сумки и направился в спальню, без страха вступая на сумеречную территорию. Присев у ледяной стены, он ловкими движениями, вскрыл одну доску, отчего по пустой квартире загулял треск и скрежет вырываемых гвоздей.