Эксельсиор. Вакуумный дебют

Сейчас рейдер прекратил сближение и держался за пределами тактического радиуса крейсера. «Умно», – подумал капитан. Заняв один из конвейеров, он приготовил новую торпеду с ТЯН. Арта бросила на него лишь мимолетный взгляд – её торпедная симфония была в полном разгаре, и, хотя действия Тала вносили в неё фальшивую нотку, в общем звучании та была почти незаметна, особенно в момент кульминации, когда был достигнут первый успех.

Одна из ТЯН поразила целевые отсеки, а уже через долю секунды зажглась ещё одна термоядерная вспышка. «Что же, двух попаданий достаточно для гарантированного уничтожения груза, – поразмыслив, решил Талос. – Миссия выполнена. Пусть дорогой ценой, но мы довели дело до конца».

Две торпедные сборки уже были уничтожены, ещё три кружили вокруг транспорта, выискивая огневое ушко для атаки.

Полностью разбирать транспорт Талос не собирался, поэтому выдал в общий эфир системный сигнал-терминатор, чтобы оповестить всех, что не видит смысла в продолжении боя. Транспорт моментально выдал ответное подтверждение, его орудия замолкли, уцелевшие торпедные порты стали закрываться. Со своей стороны, крейсер демонстративно отвёл свои торпеды в сторону рейдера. Тот молчал и на сигнал не реагировал, значит, бой продолжался, но уже без транспорта. Толчок! Снова зажглась термоядерная вспышка – это была торпеда, выпущенная Талосом, настроенная на автоматический подрыв при любом магнитном выбросе со стороны рейдера. Одновременно крейсер начал манёвр уклонения на пределе допустимых перегрузок. Это сработало – в считанных метрах от корабля пролетел ещё один сверхбыстрый заряд. Вспышка ослепила сенсор наведения снаряда, и тот не успел среагировать на маневр уклонения. Отлично! Они выиграли ещё три-четыре минуты. Впрочем, это была единственная хорошая новость. У Тала не было ничего, чем можно достать противника. Тот мог безнаказанно расстреливать крейсер, и Талосу оставалось только убегать.

Собрав всё торпедное поле в группу, капитан передал управление Арте, добавив комментарий: «Импровизируй». Пилоту приказал: «Ломаная траектория, общий курс Амальтея». Сам же, совместно с техином, стал формировать поле прикрытия на основе оставшихся пяти «тянок».

Следуя замысловатыми зигзагами, они уже были на полпути к спутнику. Позади остались десять напряжённых минут и две термоядерные вспышки прикрытия, но на этом удача покинула их. Уклоняясь от очередного выстрела, крейсер сместился в ту же сторону, что и снаряд – фатальное совпадение! Для такого быстрого снаряда техин не мог своевременно рассчитать траекторию уклонения, поэтому корабль смещался в случайно выбранном направлении, которое на этот раз совпало со смещением вражеского снаряда.

Попадание пришлось на вакуумный привод, вероятно, у рейдера кончились заряды с ТЯН, поэтому им достался экспансивный снаряд плазмо-кинетического типа, можно сказать, повезло. Повреждения казались незначительными, но они нарушили синхронизацию двигателя. Если в таких условиях дать полную тягу, то это может разорвать корабль на части. Отдавать приказы Мехводу, их молчаливому механику, не было надобности. Тот и без распоряжений любую царапину корабля воспринимал как собственную рану и реагировал на уровне рефлексов – десяток ремботов уже деловито суетились в блоке привода. Через пару минут синхронизация была частично восстановлена, но маневры уклонения теперь никто не назвал бы «эффективными». Ещё два выстрела, и корабль потерял один из реакторов, а у капитана осталась всего одна ТЯН.

– Экипаж, в челнок! Арта, взять командование! – приказал капитан. Решение далось нелегко. – Скройтесь на спутнике, я вас прикрою. Ваша задача доложить Быку о новом противнике. Когда связь восстановится, передайте ему протоколы боя.

– Только с вами, кап, – ответил Ян.

– Не горячись, тебе челнок вести, – осадил капитан. – Иди готовься к отходу.

– Есть! – не стал спорить пилот. Он чеканно отдал воинское приветствие и покинул боевую рубку.

– Мех? – Талос развернулся к увлечённому своим делом механику.

– Да, пять сек, – ответил тот не отрывая взгляда от визора, – я только поправлю тут…

Капитан повернулся к канониру. Белокурая валькирия продолжала вести торпеды.

– Арта!

Взгляд девушки застыл, словно она выцеливала далёкую и сложную цель. Понадобилось время, чтобы лёгкая улыбка коснулась её губ – прицел взят:

– Я всегда хотела такого сына, как ты, – сказала Арта. Её ледяные глаза обжигали капитана даже сквозь визоры двух шлемов. – Не против?

Биоматериал всех тавров хранился в общей базе, но, чтобы воспользоваться им требовалось разрешение владельца.

– У меня уже есть два, может, дочь? Такую, как ты? – в голосе капитана прозвучала нотка надежды, он даже попытался улыбнуться в ответ.

– Дочь даже лучше, – согласилась Арта, подплывая к капитану, чтобы прижать свой шлем к его шлему для прямой акустической проходимости. – Жаль, у нас мало времени, – игриво сказала она. Её улыбка смягчилась, но голос задрожал, а в глазах проступили слёзы.

– Да, теперь буду сожалеть до самого конца жизни, пришли хоть вердечко, – едва успел отшутиться капитан, как девушку потянуло к выходу из отсека – это механик схватил её за плечи и молча потащил к ангару. Времени на прощания не осталось.

* * *

Последняя термоядерная вспышка скрыла отход челнока. Крейсер начал маневрирование, чтобы его проекция как можно дольше прикрывала беглецов. Ян вложил весь свой талант в замысловатую траекторию, вытянувшую челнок на орбиту Амальтеи.

– Нам нужно найти укрытие, – скомандовала Арта. Её, все ещё влажными глаза, скользили по «сырному» ландшафту спутника.

– Наша дыра, – слова Мехвода упали, как два камушка.

– Там, где мы прятались? – уточнила девушка. – Уверен?

Механик кивнул.

– Веди туда, – приказала она пилоту. Обычно, если Мехвод что-то и говорил, то всегда только по делу. Поэтому все часто сокрушались, что он так неразговорчив.

С того момента, как крейсер покинул укрытие, прошло чуть менее часа, но теперь Арте уже казалось, это было неделю назад. Когда механик укреплял стены пещеры, он обнаружил небольшое ответвление с прочным сводом, размером как раз, чтобы вместить их крошечное судно. Пока Талос и рейдер были с другой стороны спутника, челнок успел незаметно спрятаться в укрытии. Всё так же безмолвно Мехвод выбрался наружу и спешно пришвартовал их посудину к скалистым стенам. Наблюдая через внешнюю камеру, как механик методично отряхивает скафандр от каменной пыли, Арта постепенно брала себя в руки. Рутинный ритуал чистки скафандра успокаивал, Мехвод дал понять, что нормальная жизнь не закончилась.

– Мы должны затаиться, – проговорила Арта. Став старшим офицером, она приняла на себя бремя решений. – Связь заглушена, значит, капитан рейдера хочет скрыть сведения о бое. Если местный сектор связи будет закрыт более суток, сюда вышлют патруль. Им понадобится часов девять, чтобы добраться до узла связи, плюс ещё несколько часов на сканирование. Накинем ещё немного для уверенности, и где-то часов через сорок попробуем выйти на связь. До этого режим полной тишины. Отключить все системы по максимуму, исключить любые вибрации, даже разговоры. Принято?

Никто не возразил.

Через пятнадцать минут девушка прошлась по статусу систем и нашла проблему:

– Мех, почему компрессорный блок включён?

– Надо, – ответил механик. Повисла пауза. Осознав, что требуются пояснения, Мех продолжил: – надо систему прокачивать время от времени. Компрессоры хорошо сбалансированы и ходят без шума, но когда включаются, возможна вибрация, поэтому тише будет, если так.

– Ты уверен, что сейсмосенсор их не отследит? – спросил Ян.

– Уверен, – ответил механик, затем неохотно добавил: – На швартовых виброразвязка.

– На челноке были виброякори? – удивилась Арта.

– Нет, импровизировал, – иронично ответил Мехвод.

– То есть говорить мы можем свободно? – уточнил Ян. Механик кивнул.

– Так что же ты молчал? – возмутилась Арта.

– Молча тоже неплохо, – буркнул механик. Он демонстративно закрыл глаза и растянулся в кресле. – Давайте поспим, пока бомбить спутник не начали, – предложил он. Команда переглянулась, но механик, зевнув, всех успокоил: – Это ничего, здесь свод крепкий.

Кратер Посидоний Зело (P лат. утаревш.), северо-восточная граница Моря Ясности, Луна

Солнечный свет преломлялся стеклом купола и оставлял причудливые разводы на дорожках парка. В своём суточном цикле солнце уже приближалось к краю кратера, и густая тень пологой дугой продвигалась по улицам Посидоний-сити, приближаясь к парку, в котором Ник пытался собраться с мыслями.

Ему хотелось побыть одному. Он немного скомканно попрощался со Штерном, вежливо отказался от статус-шаттла до верфи. Старик не настаивал, должно быть, что-то понимал. Оказавшись в транс-лифте, Ник скользнул взглядом по списку направлений и выбрал «Берёзовый парк». Где-то он слышал, что рядом с деревьями думается лучше, теперь у него появилась возможность проверить это самостоятельно.

Несколько сотен берёз лунные садовники выверенно разместили по парку, создавая иллюзию, словно в этом порядке не было умысла. Из множества древесных пород именно берёза оказалась одной из самых устойчивых к пониженной гравитации Луны. Какой-то нюанс в движении древесного сока позволил белым красавицам адаптироваться к шестой части g. У других пород сок поступал к ветвям или слишком быстро или, наоборот, слишком медленно, а у берёз получалось регулировать этот процесс. Берёзки быстро вытягивались в красивые деревья, в то время как другие породы, если и выживали, то выглядели пародией на свои земные оригиналы. Белизна стволов радовала глаз, тихий шелест листвы усмирял ход мыслей. Ник подумал, что идея с парком оказалась удачной.

В парке было пусто – суббота. Большинство на Луне только работало, луняне предпочитали жить в ярусных кольцах или на орбитальных станциях поблизости. Здесь любят шутить что лунный секс интересен только первые два раза: один раз – попробовать, второй раз – убедиться что идея была неудачная. Полное тяготение на спутнике можно создать лишь на кольцах, вращающихся ярусами внутри небольших кратеров, но поселиться там могли себе позволить немногие. В основном, жители обустроили себе дома на орбите. Лунные орбитальные лифты волнами перебрасывали гружёные шаттлы между продзонами на поверхности и спальными станциями полного тяготения в вакууме. Причудливым образом деловая активность почти всей системы всё ещё придерживалась земных ритмов. Земля, как сердце системы, толкала всю экономику своим пульсом.

Случайные прохожие быстро пересекали парк, демонстрируя традиционную лунную походку. Только рядом с детской площадкой задержалась группа местных – родители убеждали маленькую девочку в необходимости лететь домой. Малышка соглашалась с ними, но была уверена, что нужно сперва попрощаться со всеми киберятами. Парковые киберигрушки уселись вокруг неё полукругом и дипломатично выражали солидарность с родителями. Тем не менее, девочка подходила к каждому киберёнку, обнимала его, пожимала лапки и желала всего хорошего; к тому моменту, как мимо прошел Ник, процесс прощания был исполнен на треть. Взрослые вызвались помочь с церемонией, но у них всё шло не так – они обнимали тех, кому нужно было пожать руку или жали руки вместо обнимашек.

Наблюдая за тем, как мать и отец девочки мягко пытаются подчинить дочь своей воле, Ник задумался о своих родителях. Они вдруг стали ближе, но остались всё так же скрыты от него завесой тайны. Ник усмехнулся: несмотря на своё полное отсутствие, родители всё же смогли навязать ему свою волю и предопределили его жизнь. Удивительно, но Ник совсем не чувствовал на себе их принуждения – он всегда поступал так, как считал правильным, был свободен в выборе, проявлял себя. Самое время поверить, что на деле никакой свободы выбора не существует. Действительно, что это за свобода, если предусмотрен лишь один вариант? «Глупости! – подумал Ник. – Ты сейчас можешь встать, вернуться на Пояс и забыть о корабле на Луне. Глупо? Да! Зато свобода выбора! Что такое свобода, если не набор глупых решений, роящихся вокруг умного?»

Вирэк визора напомнил Нику, что он теперь капитан корабля. Ладно, унтер-капитан. И что его ждут двадцать семь тысяч тонн лётной массы, так что пора начинать мыслить как капитан. Ник согласился, но решил, что начнет с чашки местного кофе – эту вольность он мог себе позволить.

* * *