Эксельсиор. Вакуумный дебют

– «Остроженькой», это ж детка!

– Дело! Давай-до!

Расставшись с последними ваками, Ник вдруг вспомнил про скафандр.

В графике практики пилотирования был перерыв, поэтому цикл назад он сдал свой лётный скафандр на плановую профилактику. «Это проблема, – подумал Ник, – нет, это огромная Проблема! Конечно, можно взять аварийный костюм из спасблока, но, как только его достанешь, включится аварийный маячок, а использование аварийного оборудования не по назначению – это залёт. Маячок можно взломать, но нужен спец, а это ваки и время». К сожалению, ни того, ни другого у Ника не осталось. Зато остался его технический скафандр для вакуумных работ. Беда в том, что у этого костюма на спине имелся массивный реактивный ранец на двенадцать дюз. С таким удобно перемещаться в невесомости, но, увы, невозможно разместиться в кресле гоночной торпеды.

«Нужно попытаться, – решил Ник и натянул свой техкостюм ваккумный класса РН-12. Привычный скафандр сидел на нём как влитой. – Теперь… как бы так сеть в гончую?»

Двадцать минут акробатики заставили его вспотеть. Всё же костюм был предназначен для невесомости, и даже при четверти g в лётном ангаре оказался тяжеловат. В любом случае усилия результатов не принесли.

Наставник по механике часто говорил: «Не смог прикрутить – не тянись сразу к кувалде, сначала достань зад из шлема». Ник присел рядом с «гончей» и принялся «доставать зад». Ранец в кресло никак не поместить, значит нужно сесть как-то иначе. Память услужливо выхватила образ из древней картинки: Земля, небо, дорога, а по ней стремительно катится человек в шлеме на устройстве с двумя колёсами. «Да, это вариант, – размышлял Ник, – что, если сесть наоборот: лечь грудью на спинку амортизатора, нижнюю часть сиденья снять, а ногами обхватить стойку?»

Десять минут ушло на подготовку. Работал Ник прямо так, не снимая костюм: скафандр же рабочий. На удивление, такая посадка оказалась удобной, вот только он оказался лицом к корме, но это как раз легко было поправить. Сняв костюм, Ник поменял местами двигательный модуль гончей и блок коррекции. На замену ушло всего полчаса, так как оба блока имели стандартные торпедные адаптеры. Ещё час ушёл на перенос пилотных манипуляторов и смену настроек конфигурации. Последним штрихом был логотип «Острога» на «гончей»: дышащая огнём «с» внутри большой «О».

Снова нацепив костюм, Ник вывел торпеду в шлюз. Привыкнув к новой посадке, выписал пару стандартных пилотажных комплексов и даже начал получать удовольствие, будто всегда летал так: задом наперёд, с торпедой между ног.

Появление Ника на стартовом портале вызвало шквал насмешек в эфире: «Клоун!», «Гимнаст?», «Техпомощь» – это те, что из приличных. Лишь когда Шомпол с усмешкой отметил: «Свежий ракурс», все притихли.

Хлопоты со скафандром так вымотали Ника, что на волнения у него просто не осталось сил. Старт прошёл без проблем, первый круг тоже – Ник шёл последним. Торпеды фаворитов гонки, Ника и ещё двух участников были построены вокруг модуля типа «Стужа», такие «гончие» шли по широким траекториям. «Гончие» типа «Стриж» были маневреннее, хоть и не такие быстрые, они шли узкими курсами. Чтобы быстро приноровиться к трассе, Ник старался все повторять за фаворитами, и это принесло первый успех – на пятом круге он уже шёл восьмым, но всё же постепенно отставал от лидеров. На средине шестого круга Ник вспомнил слова Нестора: «Если лететь по чужим следам, то никогда не будешь впереди». Оптимальным вариантом было бы идти в полосе между широкой и узкой траекторией, к тому же она почти всегда была пуста. Пару кругов Ник пытался сузить курс, но корректирующего импульса не хватало, и его сносило на внешнюю орбиту. К тому же, эти попытки не прошли бесследно – он скатился на девятое место.

«Если бы у меня был дополнительный импульс с ассиметричным вектором…» – вспомнил теорию Ник и улыбнулся, осознавая, что такой импульс у него есть – целых двенадцать дюз технического скафандра. Несколько секунд ушли на активацию систем пилотирования костюма, и… Первая попытка использования дополнительных дюз выбила его из траектории! Он чуть не вылетел с трассы, снова оказался замыкающим.

У «гончей» было восемь векторов управления, столько же – у костюма, так что управиться со всеми сразу у Ника не получалось. «Так, отключим четыре вектора в скафандре, – лихорадочно соображал Ник, меняя настройки, – уже проще, а вот на этой смене траектории не будем менять режим работы дюз ранца, а лишь слегка наклоним тело, вот так… А здесь в обратную сторону».

«Остроженьке» удавалось оставаться на средней траектории, всё внимание ее пилота уходило на контроль векторов и виляние телом. Лишь через пятнадцать кругов Ник рискнул переключить визор, чтобы оценить обстановку. Он был третьим!

Впереди шли только Шомпол и Навал. Фавориты были поглощены взаимной борьбой, к тому же им приходилось обходить отставших на круг. В отличие от всех остальных, Ник летел по средней, чистой траектории. Ему никто не мешал, поэтому отставание от первой пары стало медленно сокращаться. Комментаторы были в экстазе. За пять кругов до финиша новичок сравнялся с легендами колец вакуума – это усилило борьбу фаворитов, добавив в неё нерва. То Навал, то Шомпол пытались перекрыть траекторию Нику, но их быстро сносило, и они лишь теряли темп.

За три круга до конца гонки «Остроженька» шла первой с видимым отрывом.

Внезапно контрольная панель скафандра загорелась красным: «Топливо». Ник прикинул, что запаса хватит только на круг, и снизил мощность дюз ранца, а также слегка расширил траекторию. Эти вынужденные меры привели к тому, что его преимущество стало медленно таять. На предпоследнем круге топливо в ранце закончилось, а на последнем фавориты гонки приблизились вплотную, но теперь Ник шёл той же траекторией, что и они, перекрывая окна обгона, поэтому им не хватило всего нескольких десятых секунды, чтобы обойти новичка на финише.

Первый! Только теперь Ник включил общее звуковое поле. Виртуальный эфир взорвали эмоциями, ни одного слова невозможно было разобрать, но было ясно – все ликовали. Потом Шомпол и Навал угощали Ника в ангарном баре, его ждали кружки, стопки и гонки, гонки, гонки.

* * *

Так было, пока не наступила та Гонка.

Он летел первым. Шёл семнадцатый круг, впереди был сложный участок – огромная секция бывшего линкора с ангарным порталом. Участникам нужно было влететь в портал и аккуратно пройти по шлюзовому туннелю. Изначально тот был прямым, но со временем искривился плавной дугой. Дросселирование в дуге туннеля доставляло удовольствие – здесь скорость ощущалась сильнее, а близость стен щекотала нервы, опасность делала последующий восторг только острее, а вылет из туннеля казался освобождением.

Когда Ник вышел на секцию, его намётанный глаз поймал какое-то лишнее движение. Крупный кусок обшивки, медленно вращаясь, летел в сторону портала. Через долю секунды контроль сближения выдал предупреждение: «Столкновение неизбежно! Необходима смена курса. Безопасный курс не найден». Секция приближалась, тормозить было уже поздно, Нику оставалось только ускориться в надежде проскочить за миг до того, как обломок перекроет вход в портал, а потом надеяться, что его не сильно размажет по стене туннеля. В том, что размажет, не было сомнений – бессердечные законы орбитальной механики не делали исключений для молодых пилотов.

Это был миг сожаления, острый, как нож. На кону стояло его здоровье, а может и жизнь. Впрочем, риск Ник считал вполне допустимым, а сожаление вызвала цель, ради которой он рисковал. Авторитет среди нелегальных гонщиков, горстка ваков – сейчас все это казалось ничтожной ценой за его голову. Как глупо умирать по пустякам!

Внезапно красные огни контроля сближения погасли, Ник дал полную обратную тягу, с трудом вписываясь в ангарный портал. Краем глаза он успел заметить, как обломок обшивки что-то задел и сменил траекторию. Чудо! Разумному человеку достаточно одного намёка от её величества Судьбы. Ник считал себя разумным, поэтому свернул с трассы и вышел из гонки, из всех гонок.

Здесь и сейчас

Похоже, тень проскользнула в глазах Ника. Заметив ее, Штерн слегка придвинулся и сказал:

– Я вижу, вы хорошо помните ту гонку. Полагаю, вы догадывались о подпольных ставках на результаты заездов? Заметные в криминальных кругах фигуры заправляют подпольным гоночным бизнесом, а когда постоянно выигрывает фаворит, интерес публики падает, а вместе с ним и прибыль. В тот раз на ваш проигрыш были сделаны высокие ставки, но я узнал об этом слишком поздно. К слову сказать, ваша гоночная карьера развивалась довольно быстро, я за ней не поспевал. Я едва успел перекрыть чёрный рынок торговли компонентами торпед, а у вас уже была своя – как вы их называли? – «гончая». Я почти успел выйти на хозяев тотализатора, а вы уже были по уши в проблемах. На той гонке у меня была группа своих людей, они должны были обеспечивать вашу безопасность. Двадцать подготовленных бойцов спецотряда космодесанта, вот ознакомьтесь с рапортом.

В виртуальном визоре появилось квадратное лицо с волевым подбородком. Судя по знакам отличия, майор космодесанта. Он начал доклад:

«Согласно диспозиции, огневые точки были скрытно размещены на всех ключевых позициях ангара СКО-56.67.48. Группа сопровождения „Веди“ довела объект до точки старта и заняла позиции в ожидании финиша. Шестнадцать циклов отслеживаемого мероприятия прошли без инцидентов. На начале семнадцатого восьмой пост заметил вспышку. Это был направленный заряд. В результате срабатывания заряда бронелист обшивки линкора площадью около семисот двадцати квадратных метров начал смещаться в сторону проема, сквозь который должен был пройти объект. Вероятность столкновения бронелиста и объекта симулятор обстановки оценивал в девяносто семь процентов, ожидаемое время до столкновения составляло две минуты двенадцать секунд. Прямое воздействие на бронелист могло обнаружить наше соединение. Я дал указание четвёртому посту (который был у балластной свалки) бросить балластную чушку в сторону проёма. Далее совместным огнём четвёртого, десятого, восьмого и седьмого постов под управлением тактического баллистического симулятора чушку вывели на курс перехвата. Было произведено сто четырнадцать выстрелов плазмокинетического типа повышенной скрытности. После огневого воздействия вероятность столкновения бронелиста и чушки симулятор обстановки оценивал в сто процентов, а вероятность столкновения бронелиста и объекта ноль процентов. Максимальное сближение с объектом пятьдесят семь метров ожидалось через семь секунд, вероятность столкновения объекта и чушки составляла ноль процентов. Объект успешно прошёл проём, затем покинул область отслеживаемого мероприятия. Группа „Глагол“ перехватила его и проследила до лётного ангара станции. Дальнейшее ведение объекта было передано другому соединению. У меня всё».

Экран погас. Ник грустно улыбнулся и тихо сказал:

– Я тогда решил, что сама Судьба дала мне шанс.

– Так и было, только у Судьбы были два десятка помощников и мои указания. Поверьте мне, молодой человек, именно так рок и работает: с помощниками и указаниями.

Пристально вглядываясь в молодого офицера, Штерн добавил:

– Тогда вы снова заставили меня уважать вас. Вы покинули гонку, хотя победа гарантированно была вашей, это жест не подростка, но мужа. Эта победа разворошила бы осиное гнездо, и мне снова пришлось бы исправлять ситуацию. Ваш поступок всё упростил. Была вероятность, что вас попытаются снова втянуть в гонки, но здесь я успел вовремя. Опять же, должен признать, что в результате этой истории я получил тендер за утилизацией компонентов торпед и контроль над ангарами свалок. В итоге немного заработал. Даже с учётом затрат на обеспечение вашей безопасности.

В кабинете снова повисла тишина. Каждый собеседник думал о чём-то своём. Наконец Ник сказал:

– Я чувствую себя идиотом. Я думал, что понимаю, что и почему происходит, а на деле… Что тут сказать? Спасибо – это всё, что приходит мне на ум. Спасибо.

– Принимаю вашу благодарность, большего мне и не нужно, – кивнул Штерн. Лукаво улыбнувшись, он добавил: – так уж вышло, что всё остальное у меня есть.

– Полагаю, после того эпизода я больше не доставлял вам хлопот?

– Ах, если бы! В какой-то момент в вас проснулась любовь к звёздам, и это привело к неожиданным последствиям.

После той гонки Ник целиком ушёл в занятия. «Любовь к звёздам? – подумал он, – вероятно, Штерн имеет в виду моё увлечение космонавигацией».

Путь между двумя точками в космосе можно проложить бесконечным множеством способов. Некоторые из них будут оптимальными, и это зависит от того, что именно штурман собирается оптимизировать: время, энергию, интегральную перегрузку, безопасность или все вместе. При помощи орбитального компьютера навигатор может подобрать подходящую траекторию, но уважающий себя штурман должен уметь прикидывать возможную орбиту в уме или с простым вычислителем в руках. Это называется интуитивная навигация, курса такого в Лётной Академии нет, но будущие штурманы считают делом чести постичь азы этого искусства. Всё начинается с навыков ориентации по звёздному полотну. Сложнее научится интуитивно предсказывать взаимное положение планет, здесь понадобится знание точного времени и параметров планетарных орбит. В своё время Ник увлёкся интуитивной навигацией, много часов проводил со Старшим навигатор-наставником Академии, а затем строил маршруты и проверял их орбитальным компьютером. Каким образом это могло добавить хлопот Штерну?

– Вы о интуитивной навигации? Это же безобидное занятие. – заметил Ник.

– Поначалу я тоже так думал. Скажите, что изучают интуитивщики?

– Звёзды, созвездия, эклиптику, зодиак.

– А дальше?

– Планеты, планетарную механику.

– А потом?

Ник покраснел:

– Астрологию.

На космофлоте – как гражданском, так и боевом – никто официально не признает, что зачастую перед важным рейсом штурман корабля составляет астрологическую карту полёта. Выходить в вакуум без такой карты считалось плохой приметой, дескать, раз уж собрался лететь среди планет, то лучше сразу выяснить, как они настроены. Да, суеверие, никто не спорит, но космонавты – народ суеверный, потому что космос полон опасностей. Принцип у них простой: если суеверие работает, то убережёт, а если не работает, то хуже не станет. К тому же появляется ощущение контроля, словно у тебя есть возможность управлять неприятностями. Несмотря на свою иллюзорность, оно дарит толику уверенности.