Эксельсиор. Вакуумный дебют

– Хорошо, а как вы использовали свои познания в астрологии?

– Составлял астрологические карты сокурсникам.

– Сокурсникам? Они все одинаково интересовались причудами звёзд?

Ник покраснел ещё гуще:

– Ну, скорее сокурсницам, их это интересовало больше.

Допрос продолжился:

– А после составления карт сокурсницам вы чем занимались?

Ник стал пунцовым:

– Иногда сексом.

– Излишне говорить, чем это может заканчиваться, учитывая, что на территории СВК контрацептивы и аборты разрешены только по медицинским показаниям.

– Мы были осторожны, делали расчёты.

– Понимаю, звёзды опять же подсказывали, – съязвил магнат и как-то незаметно для обоих перешёл на «ты». – А ты знаешь, что две твои подружки провели тесты на генетическую совместимость с тобой и уже были готовы забеременеть, выбирая подходящее время.

Ник отрицательно махнул головой и машинально ответил:

– Никак нет, не мог знать!

– А должны были бы знать. В любом случае ваша активность вне занятий могла нарушить мои планы. Мне пришлось провести кампанию против Академии. Замечу, Академии, которую я очень уважаю, мол, квалификация выпускников падает, а курсанты занимаются чем угодно, кроме подготовки. Сработало моментально: учебная нагрузка выросла в полтора раза, практика увеличилась почти вдвое. В свободное время курсантов стали интересовать лишь сон да еда.

«Сегодня день, когда все загадки находят объяснение», – в уме сокрушался Ник. Курсанты ломали голову, что послужило началом «каторги» – так называли внезапное ужесточение учебных планов. «Кто бы мог подумать, что всему причиной я и моё увлечение астрологией?»

– Ладно, а статуя Чкалова – это тоже я? Из-за меня? – смущённо спросил Ник.

– Какая статуя?

– Ну, у нас в кампусе был довольно странный случай – на алее пилотов пропал бюст Чкалова, сегодня вы мне объяснили много загадок, я вот подумал, может…

Ник не стал договаривать, что обычно перед важными событиями он приходил к этому бюсту, считая, что тот приносит удачу. Знакомые сначала подтрунивали над этой привычкой, но после череды побед Ника в гонках и нескольких успешных зачётов сами стали приходить к памятнику. Очень скоро это стало традицией для всей Академии, но потом Чкалов исчез, а Ник считал себя косвенным виновником пропажи.

Штерн развёл руками:

– Нет, прошу извинить, про Чкалова я не в курсе, но возьму на заметку – самому стало интересно.

– Не стоит, похоже, я и так доставил вам немало хлопот. Даже любопытно, что там дальше по списку.

– Собственно, это всё, остальное мелочи, – уклонился от прямого ответа Штерн и решительно положил ладони на стол. – Теперь перейдём к наследству. Может, чай? Кофе?

– Спасибо, кофе.

Как и большинство вещей в кабинете Штерна, кофе оказался из категории «то, что выросло само». Наслаждаясь напитком, Ник предположил, что зёрна доставили с Земли, хотя сравнивать ему было не с чем. Кофейный аромат добавил уюта обстановке. Старик пил молча, иногда бросая цепкий взгляд на юношу. Холода в этих коротких взглядах не было, скорее Штерн хотел понять, не слишком ли он надавил на парня.

Ещё одна улыбка девушки, чашки исчезли, и на столе осталась лишь письмо с конвертом.

– Штерны приложили неординарные усилия, чтобы исполнить волю ваших родителей, – продолжил разговор магнат, – ваши отец и мать видели вас капитаном, поэтому логично, что в качестве наследства они оставили вам космический корабль.

– Корабль? – переспросил Ник. Конечно, в своих мечтах он часто видел себя на капитанском мостике, но чтобы управлять своим кораблём? Даже для мечты этого было слишком!

Штерн кивнул.

– Какого класса? Лётная масса? – тут же стал уточнять Ник. Он был бы рад любому кораблю, даже старому грузовичку типа «Шершень-66», хотя нет, «шешки» выпускают только пятнадцать лет… Тогда «Колун-157»! А может, это пассажирская яхта? Нет, тогда бы старик сказал бы не корабль, а судно. Если подумать, то и «Колун» в стандартном исполнении – судно. Вопросы переполняли Ника, но он решил проявить выдержку лейтенанта. Поправка: универ-лейтенанта.

Штерн повёл рукой. Движение было одновременно извиняющимся и пренебрежительным.

– Прошу меня простить, я всегда мало интересовался техникой. Это сравнительно большой корабль, вроде как крейсер.

– Крейсер? – изумился Ник, чувствуя себя почти капитаном крейсера. Это значит, межпланетный класс, лётная масса не менее пятнадцати тысяч тонн! Ник стал перебирать в уме знакомые ему модели крейсеров двадцатилетней давности и с сожалением признал: – Я не уверен, достаточно ли моего допуска для такого корабля.

– Молодой человек, пусть техника мне не интересна, но в юридических вопросах я безупречен, – в голосе старика зазвучала сталь. – С отдельными ограничениями ваш допуск достаточен для этого корабля, иначе я бы не стал передавать его вам. Какое-то время будете унтер-капитаном.

Назначение унтер-капитаном – обычная практика для космического флота. Унтер-капитан получает нормальный капитанский мандат, но может иметь ограничения на использование судна. Например, иногда грузовые корабли ходят с двумя унтер-капитанами, один из которых – карго-капитан, дока в том, чтобы оптимально загрузить судно и лучшим образом доставить груз, но, как только судно попадает в зону боевой опасности, он теряет полномочия и командование принимает боевой унтер-капитан, имеющий допуски к использованию систем вооружения. Обычному капитану запрещено управлять судном в опасных зонах, а боевой капитан может не иметь нужные грузовые и портовые сертификаты, однако, сменяя друг друга, они могут переправлять сложные грузы по оптимальным орбитам.

– Есть! Унтер-капитаном! – машинально отрапортовал Ник, словно принимая назначение.

– Пусть я толком не знаю, как с технической стороны, – продолжал ворчать старик, – но с правовой точки зрения этот корабль уникален. Дело в том, что он попадает в «Протокол 717». Это закрытая часть договора о перемирии после Астероидных войн, полный текст которого недоступен даже мне. Предполагается, что на корабле используются устройства или технологии, которые сейчас запрещены в Солнечной Системе. Про одну из таких технологий я в курсе. Вы должны знать, что уровень сложности систем технического интеллекта был ограничен постановлением Ассамблеи ООН сравнительно давно, а вот лет десять назад ограничения были смягчены для систем стратегического назначения. Как бы там ни было, на текущий момент запрещено производство и использование систем уровнем выше, чем из8. У меня есть основания полагать, что ИИ корабля имеет более высокий уровень.

– Насколько я помню, такие системы признали опасными?

Специализацию корабельного кибермонгера Ник получать не стал, но из общего курса помнил, что люди не могут понять цели и мотивы интеллекта на несколько уровней выше человеческого. Предполагается, что такой разум будет манипулировать человеком. Был придуман тест, который назвали тестом Макиавелли: система искусственного интеллекта и группа людей находятся в замкнутой среде, при этом система должна убедить людей путём голосования передать ей полные права по управлению всей средой и самой системой. Удивительно, но когда-то были созданы устройства, которые успешно проходили этот тест с произвольной группой. Конечно же, тесты проводились в контролируемой среде, и после экспериментов все системы были уничтожены: как оказалось, люди ещё не готовы к такому.

– Верно, такие системы считаются опасными, но ваши родители думали иначе, и я с ними согласен, – в голосе старика прозвучала убеждённость личного опыта. – Я часто общался с интеллектом корабля и нахожу его достойным доверия. Во всяком случае, он ни разу не дал повода усомниться в нём, и можно сказать, что субъективный тест Макиавелли он почти прошёл. Кстати, интеллект корабля, в отличие от меня, компетентен в технических вопросах. Именно он и будет вводить вас в курс дела.

– Хорошо, – согласился Ник, затем, подумав, добавил: – Значит, у него я смогу больше узнать о родителях?

– Это полностью исключено и противоречит его должностным инструкциям. К тому же все документы по истории корабля ведут либо к «Штерн и Лун», – тут магнат указал на себя, – либо к «Протоколу 717», – последовал жест куда-то вдаль, – так что, исследуя происхождение корабля, вы не сможете узнать больше, чем предполагается. Я лично всё перепроверил, но, если хотите, то со временем можете сами удостовериться, насколько я был дотошен. Финансовые расследования тоже никуда не приведут.

– Финансовые?

– Да, здесь есть одна тонкость: дело в том, что корабль имеет свой счёт, на котором в данный момент числится чуть более 18 миллионов эргов, но вы не сможете ими свободно распоряжаться, потому что они не ваши. Средства данного счёта можно расходовать только на обслуживание и модернизацию корабля. Два миллиона уже были истрачены на хранение судна, текущее обслуживание и на топливо для реакторов. Счета можете проверить в учётном регистре корабельной системы.

«Хм, несколько реакторов, похоже точно крейсер, опять же миллионы эргов», – подумал Ник и уточнил:

– А кто будет следить, что средства расходуются верно? Вы?

– Хороший, уместный вопрос, – усмехнулся Штерн. – Здесь важную роль играет ещё одна особенность корабля. Согласно требованиям «Протокола 717», судно оснащено уполномоченным сертификационным органом ООН.

– Что это такое?

– Это система, имеющая право решать любые юридические и регистрационные вопросы. Такой центр может по своему усмотрению выдавать корабельные квалификации, звания, давать допуски, даже, если хотите, выдавать гражданство. Естественно, всё это в рамках общих правил и законов, зато без проволочек. Да что там! Он даже может принимать судебные решения!