В тени скалы

Запугать не смогли – и тому подтверждение, что бывшие офицеры армии Ирака массово пошли в ИГИЛ [ИГИЛ – террористическая организация, запрещенная в РФ], одним из постулатов которого является борьба с Западом, разрушающим арабский мир физически и деморализующим молодежь своей псевдокультурой. Офицеры составляют костяк ИГИЛ и занимают в черном халифате лидирующие посты.

Да, запугать не смогли, но Ирак, любимую страну Тарека, повергли в нищету – иракцев придавила огромная инфляция, взбаламутили шиитов и курдов, а у них и без того имелся зуб на Саддама. Развалили армию и спецслужбы, внедрив в них не только американских ставленников. С шиитами в структуры разведки и контрразведки проникли проирански настроенные деятели, а то и просто-напросто иранские шпионы. Государство распалось с отколовшимся Северным Курдистаном и теми территориями, где теперь развевался черный флаг ИГИЛ. Американцы формально ушли, оставив свои базы, разруху, бесконечную череду терактов, которым потеряли счет так же, как и потерям.

Ясему порой казалось, что он мог бы все исправить, если б удалось вернуться в прошлое. Но мечтал он обычно так недолго, поскольку с позиции себя сегодняшнего, более чем зрелого человека, понимал еще отчетливее, что хоть бегай он по улицам с транспарантами, по коридорам министерств, встань пикетом у дома Саддама, ничего не изменилось бы. Ирак должен был пасть под пятой Америки, подталкиваемой Израилем и некоторыми арабскими странами, теперь так же кровно и в том же составе заинтересованными в падении Асада и развале Сирии.

* * *

Бородач в дишдаше провел Тобиаса в одно из дальних помещений Сук ас-сарая. Тут, несмотря на жару, оккупировавшую город снаружи древних стен базара, царила сырость, плесень расцвела кое-где на стенах. Товар именно в этих полуподвалах не хранили, только тару – деревянные и пластиковые ящики. У арочной пологой стены стояли два «Калашниковых».

Едва увидев бородача, Тобиас сразу же пожалел, что доверился Ясему. Его подкупило утверждение Тарека о том, что в служебных помещениях базара совершенно безопасно. А уж когда, зайдя со света в тень, он смог видеть, то заметил автоматы. В тот же миг модная рубашка-поло прилипла к спине от холодного пота, заструившегося вдоль позвоночника.

Полковник СВР Климов, оперативный псевдоним которого многие годы был Тобиас, не считал себя наивным человеком. Но как он мог позволить Тареку заманить себя на эту бандитскую явку?!

Он не доверял Тареку, хотя Горюнов, завербовавший иракца, уверял в надежности и абсолютной лояльности нового агента. Поостерегся Климов «светить» Тареку одну из явочных квартир. Мало ли как у них пойдет работа. Спросил у иракца, нет ли у него на примете надежного места для встречи, и вот – попал на задворки древнего Сук ас-сарая в компанию головорезов. Тарек возглавлял одну из заметных терроргрупп в Ираке, действовавших вначале против американцев, а теперь против шиитско-проиранского правительства.

Тобиасу предложили сесть на ящик из-под овощей. В его-то «костюме гольфиста», как Тарек насмешливо охарактеризовал его одежду с иголочки. Наконец изволил явиться и сам полковник Тарек.

– Ас-саляму алейка [Ас-саляму алейка (араб.) – мир тебе – при обращении к одному мужчине]! Извини, что заставил ждать. – Кивком головы он отправил восвояси бородатого помощника в дишдаше.

Тобиас некстати подумал, где этот бородатый мог бы прятать оружие под длинной рубахой. И усмехнулся.

Ясем уселся напротив. Окинул взглядом Тобиаса. Куда с большим удовольствием он имел бы дело со своим напарником по парикмахерской Кабиром Салимом. Ясем, разумеется, не знал, что подлинная фамилия Салима – Горюнов. Так уж получалось, что Кабир и Тобиас о Тареке разведали всю подноготную, а он о них, кроме псевдонимов, не узнает никогда и ничего, если только, конечно, не задастся подобной целью. Такой расклад был очевиден для Ясема, но одно дело понимать это как профессионал, когда сам находишься в роли куратора, и совершенно другое – оказаться по другую сторону баррикад.

Ему самолюбиво хотелось удивить Тобиаса, дать понять, что не разгадать им Ясема Тарека до конца никогда. Сами не осознают, какого спеца заполучили…

– Твой Центр интересует агент в ХАМАС [ХАМАС – Харакят аль-Мукаума аль-Исламия (араб.) – Движение исламского сопротивления – одна из наиболее крупных палестинских организаций]?

Тобиас покосился на автоматы у стены, а затем на Ясема. Выдержал паузу, подумав, что Тарек еще полон сюрпризов. Горюнов три года прожил с ним бок о бок и не смог распознать в нем бывшего контрразведчика.

Тобиас заметил, как по полу скользнул луч. Поискав глазами источник света, Климов обнаружил узкое окно за аркой сводчатого потолка.

– Неужели ты до сих пор сохранил связь с агентурной сетью? – наконец заговорил Тобиас. – Столько лет прошло. Никакой финансовой подпитки… Может, этого вашего агента и на свете-то нет? К тому же это работа для внешней разведки. А ты ведь контрразведчиком был.

– ССБ контролировала и разведку и контрразведку. Мы напрямую докладывали президенту по обоим этим направлениям. Плюс охрана высших чиновников, правительственных особняков и президентских резиденций. Думаешь, почему я опоздал сюда? Заходил к одному старому знакомому, бывшему коллеге. Уточнял кое-что. Его оставили консультантом при нынешней власти в Аль-Мухабарате. Он из Басры, из афро-иракцев, – заметив на лице Тобиаса замешательство, Тарек, вздохнув, пояснил: – Даже если Ираком будут править марсиане, афро-иракцам и при них жизнь медом не покажется…

Тарек предложил сигареты собеседнику, но тот нетерпеливым жестом отвел их в сторону, ожидая продолжения. Ясем закурил.

– Мы сожгли большинство документов, связанных с нашей агентурой в разных странах мира. В том числе и в Израиле, и в Палестине. Не допустили, чтобы их данные попали в лапы американцам. То, что мы не использовали агентов все эти годы, не платили им, конечно, не порадовало их, но удалось отвести от них страшный и, не исключаю, смертельный удар, какой мог произойти в случае утечки из наших архивов. Короче, агенты, если живы и здоровы, находятся в режиме ожидания. Как я понимаю, большинству из них не столь принципиально, на какую именно разведку они продолжат работать. Тем более русские – друзья арабов.

– Звучит как популистский лозунг, – поморщился Тобиас.

– Или я не прав? – то ли с ехидством, то ли с угрозой уточнил Тарек.

– Если бы не так, мы бы здесь не сидели. Ты предлагаешь нам данные о сети ваших агентов? За столько лет много воды утекло…

– Да что ты твердишь: «сколько лет, сколько лет»! Кто-то да уцелел. Американцы бы горло перегрызли за унцию такой информации! Я же с тобой не торгуюсь, цену не набиваю. Просто, проанализировав, что вас может заинтересовать, вспомнил, как Кабир последнее время круги накручивал вокруг вербовщиков ИГИЛ.

– Ты предлагаешь вскрыть связь ХАМАС с ИГИЛ? Идеологически они ратуют практически за одно и то же – всемирный халифат, исламизация.

– Наоборот. ХАМАС скорее наш сторонник в борьбе с ИГИЛ.

– Они же радикальные, – неуверенно возразил Тобиас.

– Вот это и занимательно! – чему-то обрадовался Ясем. – ХАМАС – враг Израиля. А по совместительству недруг ИГИЛ, потому что не слишком успешно, по мнению игиловцев, боролся с сионизмом.

– Сел на любимого конька своего покойного шефа?

– Напрасно иронизируешь! Не видеть очевидного еще большая глупость, чем арабский национализм.

– Очевидное – это, по-твоему, то, что ХАМАС враг и тех, и других, а значит, между ИГИЛ и Израилем существует прямая связь? Но в планах ИГИЛ, насколько мне известно, уничтожить ХАМАС заодно с Израилем, – Тобиас отмахнулся от едкого дыма дешевых сигарет Ясема.

– Так почему же до сих пор не атаковали Израиль? Для большинства арабов это цель номер один. Чего ждут?

– Ну, однако «Шахиды Ярмука» на Голанских высотах держат под контролем несколько километров границы. ЦАХАЛ [ЦАХАЛ (IDF) – Армия обороны Израиля] на казарменном положении, – напомнил Тобиас.

– Бригады мучеников? – фыркнул Тарек. – Они скорее буфер, охрана, чтобы случайно никто из беспредельщиков ИГИЛ не прорвался к границе. Все держат под контролем. Это священная корова. Не дай Бог они даже случайно ее затронут. Мало не покажется.

– Тогда ХАМАС, того и гляди, станет союзником с Израилем, опасаясь ИГИЛ.

– А я не исключал бы такого расклада. Вот только ИГИЛ не пойдет против Израиля. Во-первых, получит по зубам и прекратит свое существование. Не забывай, что у Израиля есть ядерное оружие, полученное не без участия Америки, и в частности ЦРУ. То-то они шастали в Димону, в пустыню, в конце шестидесятых. Прикрывали работу над ядерным оружием, сообщая всем, что это мирный атом, и поставляли обогащенный уран, а затем Германия передала двести тонн урана взамен на лазерную технологию обогащения урана, плюс миллиона три или четыре баксов. Не помню сколько точно. А во-вторых, разве кусают руку, которая кормит? На месте Центра, да и вообще, руководства страны, я попытался бы плотнее законтачить с ХАМАС, благо твои не признают на официальном уровне хамасовцев террористами, поэтому ничего не препятствует такого рода контактам. Если только с Израилем не боитесь испортить отношения. – Тарек достал из пачки новую сигарету, покрутил ее в пальцах, но, заметив неприязненный взгляд Тобиаса, подмигнув собеседнику, заложил сигарету за ухо. – Ну что молчишь?

– Думаю, – Тобиас пожевал губами, вынул из кармана белоснежный носовой платок и промокнул им лоб. – Прежде чем вести с кем бы то ни было переговоры, недурно было бы заполучить информатора внутри той системы, с которой налаживаешь этот самый переговорный процесс.

– Так и я про то же, – оживился Тарек, но перехватил задумчивый взгляд связного. – Погоди-ка, постой…

– Зачем останавливаться? – по губам Тобиаса скользнула улыбка. – А ты сам за палестинца сойдешь?

– Постой, – смутившись, повторил Тарек, подняв в протестующем жесте руку. – Я все-таки по сути свой контрразведчик, а не наоборот.

– Ты много лет вычислял разведчиков, а значит, хорошо изучил методы их работы. И как у нас говорят, инициатива наказуема… Так ты сойдешь за палестинца?

– Вполне. Если ты решишь польстить арабу, имея в виду, что он не такой уж темнокожий, намекнешь, что он совсем не похож на араба, то может и обидеться.

– Чего мне намекать? Ты и впрямь довольно-таки темнокожий, как большинство багдадцев.

– А вот Кабир еще и голубоглазый, – вспомнил о своем напарнике Тарек.

– Ну арабы все разные, – ушел от скользкой темы Тобиас, зная, что Кабир – это Петр Горюнов и от арабского в нем только знание арабского языка. – Так вот если уж ввязываться в историю под названием «ХАМАС», то надо сперва получить одобрение и указания из Центра.

– А затем?.. – подсказал Тарек.

– Затем проработать детали. Как ты туда попадешь? Лоялен ли твой человек до сих пор к тебе? Как ты объяснишь ему цель своего нахождения в Палестине? Ты ведь уже не можешь представлять ту службу, где состоял раньше. Свой нынешний статус тебе раскрывать не следует. Кстати, о каких конкретно территориях идет речь? О Западном береге или о секторе Газа?

– О Газе, да. А насчет легенды проблем не должно быть. Главное, чтобы не приняли за вербовщика ИГИЛ. Если бывший офицер иракской армии, процентов на семьдесят это игиловец. Можно выдать себя за дальнего родственника моего агента. Он обеспечит мне такую легенду без проблем. Сойдет и другая версия – я остался верен Саддаму, сколотил терроргруппу и боролся все эти годы сперва против коалиции, а затем против их полиции.

– Что-нибудь выберем, – Тобиас поднялся с ящика, на котором сидел на протяжении всего разговора, отряхнул брюки. – А может, и несколько версий сразу, чтобы запутать как следует. И поедешь туда под именем Басира Азара. Ты ведь по этим документам сейчас живешь? И они надежные? Ну и прекрасно. О времени и месте следующей встречи я тебя извещу.

Тарек откинулся на каменную стенку складского помещения и гаркнул так, что Тобиас невольно вздрогнул: