В тени скалы

– Так ты не договорил, каким образом существование такого агента не имеет документального подтверждения в архиве? Мне справедливо заметят, а не придумал ли Ясем Тарек агента?

– Говорю же, как только запахло жареным, я обезопасил агента. Уничтожил почти все, что позволяло выйти на него и разоблачить кому бы то ни было.

– «Почти»? – Ваддах зацепился за оговорку Тарека.

– Разумеется кое-что я припрятал в надежном месте. Аудио- и видеозаписи допросов, согласие работать на нас, написанное собственноручно. Какие бы хорошие отношения ни связывали меня с ним, глупо было бы полагаться на нечто эфемерное. Отношения могут испортиться, а расписка – это константа, несокрушимая ни временем, ни какими-либо другими внешними воздействиями.

– Так ты можешь предоставить эти документы как доказательство своих слов?

– Конечно, могу. – Тарек отпил не заваренный, а сваренный чай, как принято его готовить в Ираке, крепкий и горький. – Только не буду. Где гарантии безопасности для меня и для моего человека? Я собираюсь восстановить с ним связь более регулярную. До этого общались крайне редко.

– Почему? Он узнал, что ты не у дел и потерял интерес? Отсутствие финансирования…

– Отнюдь. Он понимает, какие у меня сложности, – Тарек снисходительно улыбнулся. – После нашего общения много лет назад, после начала сотрудничества, он взглянул на многие вещи по-другому. Просто связь обрывалась – то я не мог, то он.

Ваддах помолчал, опустив глаза, очевидно, просчитывая варианты.

– Если серьезно, – наконец заговорил он, – речь может идти о твоем полноценном возвращении, когда ты придешь не только с агентом, как говорится, в рукаве, но со свежими сведениями особой важности. Тогда, может быть, всерьез будут рассматривать вопрос об амнистии и твоем возвращении в Мухабарат, учитывая прошлые твои заслуги и то, что ты не был коррупционером и не участвовал в карательных операция против шиитов и курдов.

Они переглянулись понимающе. Тарек усмехнулся. Еще бы! ССБ как никто в стране активно работала и по курдами, и по шиитам. И речь не шла о гуманитарных миссиях.

– Ты в отличие от меня еще довольно молод и мог бы послужить на благо Ирака. С твоим-то опытом, – Ваддах потер слегка приплюснутый кончик носа. – В самом крайнем случае, ты мог бы уехать из страны и стать нелегалом. Такой вариант будет, пожалуй, наиболее приемлемым. Я дам тебе палестинца для связи. Тот мой агент из АОП до сих пор взаимодействует с нами. Он сейчас в ХАМАС.

Тарек не слишком удивился, что Джанах Карим оказался в ХАМАС. В иракскую бригаду он перевелся из египетской, потому что женился на девушке из Багдада (Ясем помнил это из досье Карима). А именно египетская организация «Аль-Ихван аль-Муслимун» [Аль-Ихван аль-Муслимун – «Братья-мусульмане» – международная религиозно-политическая ассоциация. Ее деятельность признана в России террористической и запрещена в РФ] послужила основой для создания не только такой же организации в Сирии, была активна в Иордании, но и, собственно, породила ХАМАС.

И все же спросил:

– Джанах ведь не был радикалом? Да и староват он для этого.

– Все относительно, – Ваддах прикинул что-то про себя. – Он лет на десять тебя постарше. Ты в свои двадцать с небольшим в ирано-иракской войне участвовал, а он в восемнадцать в Шестидневной войне. Каждому свое. Ты же с ним общался…

– Не лично, – покачал головой Ясем. – Но досье его ты мне давал читать. Он под тем же псевдонимом работает? Хапи [Хапи – египетский бог, изображаемый в виде полного человека с сосудом в руках, из которого льется вода. Он олицетворяет разлив Нила]? И такой же полноватый?

– А говоришь, что с ним не виделся… Судишь по фотографии? С ним на связи наши оперативники. Я его тоже сто лет не лицезрел. Но для тебя контакт организую.

– Как теперь осуществляете с ним связь?

– Ничего нового не придумали. Через Рафах. У нас там на КПП свой парень. Так сказать, живой почтовый ящик. Мы можем вызвать Хапи, чтобы ты встретился с ним на КПП лично. Но тебе придется ехать в Египет. Документы у тебя в порядке? Хотя что я спрашиваю! – Ваддах махнул рукой. – Раз тебя до сих пор не поймали… Но если надо, паспорт я тебе сделаю…

– Нет, спасибо, – Тарек не хотел, чтобы его контролировали, а за великодушием Ваддаха скрывалось именно желание взять Ясема на короткий поводок.

– А как он перед хамасовцами объясняет эти свои поездки на КПП?

Ваддах взглянул непонимающе, но спохватился:

– Хабиби, да ты совсем отстал от жизни! Наш Джанах не последнее лицо в ХАМАС. Он особо ни перед кем не отчитывается. Хотя и обоснование имеется – родственники в Египте. Джанах охотно ездит на эти прогулки. Он, как и раньше, любит поболтать с новыми людьми. А тебе он даже обрадуется. А когда вернешься, сразу ко мне. К тому времени я уже проясню ситуацию насчет твоих перспектив в Мухабарате. Ты же помнишь, людей из ССБ у нас не жаловали. Да и накуролесил ты, – Ваддах поморщился. – Обедать останешься? У нас мезгиф [Мезгиф – блюдо из запеченной целиком речной рыбы].

– Спасибо, уважаемый Билял. Я и так подзадержался дольше запланированного. А у меня кое-какие дела. – Он действительно опаздывал на встречу с Тобиасом, но с недоумением отметил про себя излишнюю благорасположенность к нему Ваддаха. К чему бы это?

Можно подумать, что генералом овладела старческая сентиментальность, но Тарек слишком хорошо знал – так просто генералом Аль-Мухабарата не становятся, а уж тем более люди, страдающие сентиментальностью. Билял явно нацелился поторговать полковником Тареком и заодно информацией, которой обладает Ясем.

– Так когда я смогу встретиться с Джанахом? Тебе потребуется время, чтобы предупредить его?

Ваддах взглянул мельком на наручные часы, поднявшись с дивана, собираясь проводить Тарека.

– Дня через два придешь, и я буду знать наверняка дату и время встречи.

– Виза, – напомнил Ясем.

– С учетом времени на оформление лучше тебе будет получить визу самостоятельно. Скажем, как турист.

– А как попасть на КПП «Рафах»? Я ведь не собираюсь в сектор Газа. Или Хапи сам переедет в Египет для встречи со мной?

– Через два дня, – повторил Билял уже слегка раздраженно. – Тогда сообщу все детали предстоящего контакта.

Почему генерал тянул время, Тареку стало понятно, когда он вышел на раскаленную улицу из особняка Ваддаха. На противоположной стороне пустынной дороги стоял худосочный парень в темно-синей бейсболке, в бежевых брюках и бледно-серой рубашке, промокшей от пота под мышками и на плечах.

У Ясема был слишком наметанный глаз на топтунов, чтобы засомневаться. «Аллах тебе в помощь!» – ехидно пожелал он сотруднику наружного наблюдения, осознавая, что от слежки уходить он научился еще тогда, когда парня и на свете не было. А уж Багдад Тарек знал досконально. Еще мальчишкой бегал по этим улицам, толкая перед собой единственную игрушку – металлический обод на проволоке. Потом на службе учился сам уходить от слежки и учил других.

Присмотревшись, Тарек заметил в конце улицы и второго топтуна.

Проанализировать поведение Биляла он решил, когда выдастся свободная минута. Ушел от наружки, встретился с Тобиасом. А теперь, рассевшись вольготно на ящике из-под овощей в одном из складских помещений Сук ас-сарая, подумал зло: «Чтоб ты подавился своей печеной рыбой, старый скорпион! Нелегалом работать предложил! Знает, что меня пустить в Аль-Мухабарат – то же, что лиса в курятник. Всех передушу, тех, кто меня продал и моих товарищей, родную страну. Это все, что мне осталось – месть».

В глубине души он надеялся, что Билял ухватится за его предложение, поверит. А там, глядишь, откроется доступ к информации – кто, где из бывших сослуживцев находится, как их найти и ликвидировать. На многих у Тарека имелся зуб. Все те годы, что он скрывался и скитался, у него было время подумать, вспомнить и проанализировать, когда и кто продался американцам или израильтянам. Вывод оказался неутешительным. Таких продажных офицеров было слишком много.

Тарек хитрил в разговоре с Билялом. Это была даже не хитрость, а откровенная ложь. Не зря он служил в ССБ. Там его научили не действовать в лоб ни при каких обстоятельствах. Он мог, как казалось окружающим, ходить вокруг да около, выжидать, выпускать намеченную жертву из лап, чтобы посмотреть, как быстро и в каком направлении она побежит, а затем наносил фатальный для жертвы удар.

На самом деле Ясем виделся с Хапи и тогда, когда завербовал Руби, и потом, после свержения Саддама. Более того, с Джанахом у Ясема сложились дружеские отношения. В принципе, не составило бы труда самому организовать встречу с ним. Но Тарек обратился с этим к Ваддаху, и, в общем-то, зря, как задним числом понимал сейчас. Только привлек к себе излишнее внимание, а к цели нисколько не приблизился. Он и на русских согласился работать отчасти от скуки и, пожалуй, в надежде использовать их финансовые и другие возможности, чтобы реализовать свой план мести по отношению к некоторым бывшим сослуживцам.

Гибель семьи Тарека и его кумира Саддама Хусейна выбила почву у него из-под ног, да так, что он не мог оправиться вот уже много лет и жил только мыслями об отмщении.

Сейчас, начав действовать с подачи российской разведки, снова почувствовав себя в знакомой обстановке, причастным к серьезному и глобальному делу, он впервые ощутил, что в душе все же не все выгорело, остался подзабытый азарт и ощущение нужности подхлестывало.

Разговор с Тобиасом и перспектива попасть в сектор Газа в ХАМАС взволновали Тарека всерьез. Он уже пожалел, что нелегкая понесла сегодня его к Ваддаху. Теперь его беспокоило только одно – слежка была личной инициативой Биляла или чем-то похуже?

* * *

– Тебе все-таки придется ехать, – Тобиас чувствовал себя теперь гораздо увереннее на собственной территории, в одной из явочных квартир российской резидентуры в Ираке.

Свет бра, висевших на стенах, отражался на плотных металлических жалюзи и помаргивал. Такой же, как и жалюзи, металлический шкаф в углу, создавал атмосферу госучреждения. Тобиас встречался тут с Горюновым еще совсем недавно. Теперь Горюнов уехал в Эрбиль, а затем направится в горы Кандиль к курдам РПК. Тобиас полагал, что это будет последняя акция Кабира Салима. Далее работать на два фронта – на свой Центр и на MIT не будет возможности. Рано или поздно игру придется завершить…

Тобиас сидел на краешке кресла, сосредоточенный, намеренный донести все тонкости поручения от Центра. Его немного удивило подавленное состояние Тарека, сидевшего напротив. Тот устроился в кресле чуть боком, закинув ногу на ногу и был не то грустен, не то озабочен чем-то. Он вертел в руках запотевший стакан воды, наблюдая, как пузырьки газа бегут по стенкам кверху и с тихим шипением лопаются на поверхности воды.

– Ты меня не слушаешь, – заметил Тобиас.

– Слушаю, – хмурясь возразил Ясем. – Ты предлагаешь мне ехать в сектор Газа. А ты знаешь, как туда попасть?

Он вспомнил, как позавчера обсуждал с Ваддахом всего лишь встречу с Хапи на границе Египта с Палестинской автономией, а не переход Филадельфийского коридора [Филадельфийский коридор (20 км) – пограничная линия между сектором Газа и Египтом]. И то у него возникла масса вопросов. А главный – почему Ваддах упоминал про КПП «Рафах», если этот пропускной пункт египтяне закрыли в прошлом году после военного переворота в стране? Билял не мог не знать об этом. Либо так же, как и Тарек, здорово лукавил, не собираясь устраивать Ясему встречу с Джанахом. И тогда оправдана слежка, устроенная Билялом, вернее, его людьми.